В ПОЛЕ
Мне хорошо, колосья раздвигая,
Прийти сюда вечернею порой.
Стеной стоит пшеница золотая
По сторонам тропинки полевой.
Всю ночь поют в пшенице перепелки
О том, что будет урожайный год,
Еще о том, что за рекой в поселке
Моя любовь, моя судьба живет.
Мы вместе с ней в одной учились школе,
Пахать и сеять выезжали с ней.
И с той поры мое родное поле
Еще дороже стало и родней.
И в час, когда над нашей стороною
Вдали заря вечерняя стоит,
Оно как будто говорит со мною.
О самом лучшем в жизни говорит.
И хорошо мне здесь остановиться
И, глядя вдаль, послушать, подождать…
Шумит, шумит высокая пшеница,
И ей конца и края не видать.
День погожий, день весенний,
Неба синего простор…
Деловито на машине
Вез начальника шофер.
Вдруг на взгорке, на пригорке,
У скрещения дорог,
Увидал шофер девчонку,
И мотор его заглох.
Говорит шофер со вздохом:
— Здесь придется мне сойти:
Незнакомая дорога, —
Надо справки навести.
Он выходит из машины,
Он шагает за кювет.
Справки точные наводит —
Как зовут и сколько лет.
А девчонка отвечает:
— Совершенные лета.
Совершенные лета,
И никем не занята.
Так они стояли оба,
Продолжая разговор.
И про все, как есть, дороги
Позабыл тогда шофер…
Возвратился он к машине,
А начальник — весь кипит:
— Слишком долго эти справки
Ты наводишь, — говорит.
— Виноват, — сказал водитель,
Только выслушайте все ж:
Здесь ведь столько поворотов,
Что не сразу разберешь.
Край мой смоленский,
Край мой родимый!
Здесь моя юность
Когда-то бродила.
Здесь моя юность
Когда-то бродила,
По перелескам
Костры разводила.
В жите высоком
Венки заплетала,
Встречи нежданной
Здесь ожидала.
В дальние дали
Отсюда стремилась.
Где ж она делась?
Куда ж она скрылась?
Знать, отшумела
Весенней водою,
Знать, отгорела
Вечерней зарею.
В поле следы ее
Смыты дождями,
Голос развеян
Глухими ветрами…
Что ж я брожу
По родимому краю,
Что же я снова
Ее вспоминаю?
— Ей никогда
Не вернуться обратно,
Желтые листья
Мне шепчут невнятно.
Гуси кричат,
Надо мной пролетая,
Что миновала
Пора золотая.
Кто-то чуть слышно
Ведет на гармошке:
— Позарастали
Стежки-дорожки;
Позарастали
Мохом, травою,
Где мы гуляли,
Милый, с тобою…
Мы совет не раз держали,
Говорили по весне
О колхозном урожае,
О богатом трудодне.
Порешили, подсчитали,
Всем бригадам дали срок.
— Дорогой товарищ Сталин,
Дело выйдет, будет прок!
Нам лениться нет расчета,
Наше слово — от души…
И пошла у нас работа, —
Хоть в «Известия» пиши.
Так мы все держались дружно,
Так взялись хлеба растить,
Что сумели б, если нужно,
Даже гору своротить.
Мы взрастили, смолотили,
Все убрали до зерна.
С государством — честь по чести
Рассчиталися сполна.
Все сбылось, чего мы ждали, —
Урожайный вышел год…
— Дорогой товарищ Сталин,
Принимайте наш отчет!
Мы в Москву сегодня едем, —
И не едем, а летим,
О своей большой победе
Лично вам сказать хотим.
Хлеба много, хлеба хватит!
И уж скажем прямиком:
Орден тоже был бы кстати
В положении таком…
Обо всем расспросит Сталин.
Все узнает наш отец.
И про орден слово вставит,
Как бы в шутку, под конец.
Он лукаво улыбнется,
Он посмотрит на народ:
— Много Швернику придется
Поработать в этот год!
Август месяц. Тихо. Сухо.
Предвечерний час.
На крыльце сидит старуха
И ведет рассказ:
— Я любое знала дело,
На любое шла.
И пахать, и жать умела,
И косить могла.
Молотила, лен трепала
До вечерних звезд.
Одного холста наткала,
Может, на сто верст.
А уж сколько спряла пряжи
За свои года!..
И никто спасиба даже
Не сказал тогда.
Да и было ль от кого там
Ожидать его?
Каждый знал свою заботу,—
Больше ничего.
Свой порог, свои полати,
Свой в окошке свет,
И свое же горе в хате,
Горе многих лет.
Каждый жил своим уделом,
Нес свою суму.
Ни до чьей судьбы — и дела
Не было ему.
И водилось так, бывало,
Шло из края в край:
Коль ты жив — живи, пожалуй,
Помер — помирай.
И какого ж я спасиба
Ждать-просить могла?..
Впрочем, я и не просила,
Я и не ждала.
Мне о том — лишь для примера —
Вспомнилось сейчас, —
Потому — иная мера
В жизни есть у нас.
Кто б ты ни был — ткешь иль пашешь,
Роешь ли руду, —
Все мы, все в державе нашей
Нынче на виду.
Нынче всякий труд почетен,
Где какой ни есть.
Человеку — по работе
Воздается честь.
Кто работу сердцем любит,
Кто баклуш не бьет,
За того — закон и люди,
За того — народ…
Пригляделась я, решила
И в колхоз пошла.
Брала лен, телят растила,
Птицу развела.
За телят, за эту птицу
Из родимых мест
Повезли меня в столицу
На колхозный съезд.
Там, в Москве, в Кремлевском зале,
Как в каком-то сне, —
Самый важный орден дали
За работу мне.
Самый главный орден дали
За большой успех.
И свое спасибо Сталин
Мне сказал при всех.
Я сижу. Сижу и плачу —
С орденом в руках:
«Кто я есть и что я значу? —
А ведь вот же как!..
Вот же как оно случилось!» —
Повторяла я.
И, как орден тот, светилась
Вся душа моя.
Я на том большом совете
Поняла тогда,
Что не может быть на свете
Счастья без труда.
Только труд — всему основа,
Честный труд людской…
Вот мое какое слово,
Вот мой сказ какой!..
Ну, да я — старуха все же, —
Очень уж стара.
А вот вам-то, молодежи,
Это знать пора.
Вы живете по науке,
Вы идете в рост.
Вам теперь — и книги в руки,
С вас — особый спрос.
Долго ль здесь на солнце греться
Остается нам? —
Вся земля, весь мир в наследство
Достается вам.
Вам, наследникам, по праву —
Думать и решать;
За Советскую державу
Вам ответ держать, —
За ее красу и силу,
За ее дела
И за свет неугасимый,
Что она зажгла.
Вам — руками молодыми,
Сердцем и умом —
Укреплять ее твердыню
И стоять на том!
Чтоб и те, что в битвах пали
За ее права,
И за гробом даже знали,
Что она жива;
Что без горя, честь по чести,
Люди здесь живут,
Что хранит ее от бедствий
Ваш сыновний труд.
Где бы вам по белу свету
Ни пришлось бродить, —
Вам нельзя, вам права нету
Это позабыть.
Вас она зовет на подвиг,
Подвиг трудовой…
Вот какой вам сказ сегодня,
Вот наказ какой!
