ЯРЬ
В горенке малой
У бабы беспалой
Детей несудом.
Зайдет ли прохожий,
Засунется ль леший,
На свежей рогоже,
Алее моркови,
Милует и тешит,
Ей всякое гоже,
С любым по любови,
Со всяким вдвоем.
Веселая хата
У бабы беспалой.
Роятся ребята,
Середний и малый,
Урод и удалый,
Помене, поболе,
На волюшке-воле.
Отцов позабыла.
Пришел и посеял,
Кручину затеял,
Кручину избыла,
И тóмятся губы,
Засýха постыла,
Пустыни не любы.
«Где батько мой, мамо?»
— «За тучами, тамо,
Где ветер ночует».
— «Где батя, родная?»
— «За теми лугами,
Где речка лесная
Истоки пестует».
— «Где, мамо, родимый?»
— «За теми ночами,
Любимый,
Где месяц жарует».
Весною зеленой
У ярочки белой
Ягненок роженый;
У горлинки сизой
Горленок ядреный;
У пегой кобылы
Яр-тур жеребенок;
У бабы беспалой
Невиданный малый:
От верха до низа
Рудой, пожелтелый —
Не, не, золоченый!
Ярила!
Оточили кремневый топор,
Собрались на зеленый ковер,
Собрались под зеленый шатер.
Там белеется ствол обнаженный,
Там белеется липовый ствол.
Липа, нежное дерево, липа —
Липовый ствол
Обнаженный.
Впереди, седовласый, космат,
Подвигается старый ведун.
Пережил он две тысячи лун,
Хоронил он топор.
От далеких озер
Он пришел.
Ему первый удар
В белый ствол.
Вот две жрицы десятой весны
Старику отданы.
В их глазах
Только страх,
И, как ствол, их белеют тела.
Так бела
Только — нежное дерево — липа.
Взял одну и подвел,
Опрокинул на ствол,
Привязал.
Просвистел топором —
Залился голосок
И упал.
Так ударился первый удар.
Подымали другие за ним
Тот кровавый топор,
Тот кремневый топор.
В тело раз,
В липу два
Опускали.
И кровавился ствол,
Принимая лицо.
Вот черта — это нос,
Вот дыра — это глаз.
В тело раз,
В липу два.
Покраснела трава,
Заалелся откос,
И у ног
В красных пятнах лежит
Новый бог.
Дубовый Ярила
На палке высокой
Под деревом стал,
Глазами сверкал.
Удрас и Барыба —
Две темные глыбы —
Уселись рядком.
Покрыты холстами,
Веселые жрицы
Подходят.
И красны их лица,
И спутан их волос,
Но звонок их голос:
«Удрас, Удрас,
Пади на нас,
Тяжелый.
Удрас, ко мне,
Поди ко мне,
Веселый.
Покрой, покрой
Открытых нас
Собою.
Открой, открой
Закрытых нас Собою».
— «А ты, Барыба,
Оберемени.
Пустые дни
Отгони.
Барыба, Барыба,
Отяжели,
Беремя, Барыба,
Пошли.
Барыба, Барыба,
Уж я понесу,
Барыба, Барыба,
Уж я принесу».
Удрас и Барыба —
Две темные глыбы —
Немеют рядком.
Своими холстами
Веселые жрицы
Покрыли их.
Краснее их лица
И спутанней волос,
Но звонче их голос:
«Ярила, Ярила,
Высокой Ярила,
Твои мы.
Яри нас, яри нас
Очима.
Конь в поле ярится,
Уж князь заярится,
Прискаче.
Прискаче, пойме
Любую.
Ярила, Ярила,
Ярую!
Ярила, Ярила,
Твоя я!
Яри мя, яри мя,
Очима
Сверкая!»
Высоко на палке
Дубовый Ярила.
Лето знойное прожито миром.
Осень желтая тешится пиром.
Доля женская полнится миром:
На святое сбираются дело.
Буйным ветром пока не раздело,
Белым снегом пока не одело
Золотые леса,
Кличут, к лесу зовут голоса.
Кто звончее поет,
Впереди всех идет,
Запевает, зовет:
«Летом бабам любовь.
Сыну чрево готовь
И целуй и молись!
Коли не тяжела,
Знать, любить не могла,
В стадо девок вернись.
Осень, бабы, идет.
Кто плода не несет,
Со стыда помирай.
Веток, листьев в подол,
Чтобы путь был тяжел,
Поскорей набирай».
И выходят тяжелые бабы:
Эта — первую носит луну,
Три луны проносила вон та.
Ноги девушек тихи и слабы,
Лица носят гордыню одну,
Лица красит одна красота,
Та же песня открыла уста:
«В золотые леса
На твои голоса,
Осень, осень, идем.
В гуще темных лесов,
В груде желтых листов
Мы Барыбу найдем.
Камень божий, валун
Ты нам, лес-рокотун,
Укажи у себя,
Чтобы бабий наш бог
Доносить нам помог,
Малый плод не сгубя».
Бабы в чащу идут
Разбрелись и поют:
Устают.
И опять
Подымают себя и бредут
Бога искать.
Солнце взлетит высоко,
Упадет за леса.
А лесами летят голоса
Далеко-далеко:
Лес ведет и дрожит,
Сыпет листья, ведет.
А Барыба-то ждет.
Где-нибудь да лежит,
Кого надо, зовет.
Солнце гасит свой лик,
Мчится по лесу крик:
Вот на камне лежит,
Бога целует,
Жертву дарует,
Поет, ворожит:
«Жертву прими,
Плод мой возьми,
Барыба, прости!
Больше нести
Я не могла:
Тебя я нашла».
Красится кровью густая трава,
Красится крóвями божья глава,
Бабы бегут,
Полные чрева Барыбе несут.
Свой хоровод над Барыбой ведут.
В белой рубахе
Из чащи зеленой
Ярила идет,
Опоенный
Красою и силой,
Волосом русый,
Щеки алее
Морковного сока.
И перед Ярилой
Цветы зацветают,
Веселые птахи
Летают.
Ждут ворожеи,
Стелют убрусы,
Дышит глубоко,
Гудит, зачиная,
Земля яровая.
В алой рубахе
Сводами тучи
Стрелой золоченой
Мчится, несется
Перун
По краям освещенной,
Сияющей кручи.
Воздух рвется,
Бьется бор,
Гнутся ветки.
Ухнул гром,
Грохнул вниз.
Скачет в вихре огневом
По цветам зеленых риз.
Стрелы блещут.
Блещет меткий,
Острый взор.
— Кто ты? Здравствуй!
— Кто ты? Здравствуй!
— Сколько свадеб?
— Сколько битв?
— Тьма убитых.
— Нет любви.
— Там за лесом
Двадцать девок
Расцветало
Краше дня?
— Там за лесом
Двадцать лодок
Улетало
В дым огня.
— Там за лугом
Двадцать воев
Воевало
Для побед?
— Там за лугом
Двадцать мертвых
Упадало
Под рассвет.
— Там за полем
Целый город
Огорожен
Для жилья?
— Там за полем
Черепами
Путь заложен
От житья.
— Там подальше
Бродит племя
Со стадами
За рекой?
— Там подальше
Воет ветер
Над лугами
Горевой.
— Кто ты? Здравствуй!
— Кто ты? Здравствуй!
— Ты куда?
— Вон за те луга поемные.
— Ты куда?
— Вон за облаки те темные.
