«Клянусь я старцем харабата и мудростью его бесед…»
Клянусь я старцем харабата и мудростью его бесед:
Хочу Ему я быть слугою – других желаний в сердце нет!
Мне все равно: пусть не пускают в рай грешников – неси вино!
Ничьими милостями в мире я не был так, как Им, согрет!
От этой молнии, зажегшей в душе огонь любви к Нему,
Ударившей из черной тучи, – да воссияет яркий свет!
Коль у кабацкого порога увидишь пьяницу в пыли,
Ты не пинай его ногами: ведь отчего он пьян – секрет!
Неси вина, поскольку вестник иного мира нам принес
Благую весть: Его щедроты живущим не идут во вред!
Поверь: помимо вышней воли – нет аскетизма, нет греха.
Очами, полными презренья, не созерцай меня, аскет!
Нет в сердце жажды покаянья, аскетом стать желанья нет,
Но если Он того захочет – я с радостью приму обет!
Дырявое хиркэ Хафиза давно в закладе за вино…
Увы, из глины харабата, должно быть, слеплен был поэт!
«Я тебя, душа, возжаждал – ты сама об этом знаешь…»
Я тебя, душа, возжаждал – ты сама об этом знаешь:
Ты провидишь то, что скрыто, что не писано – читаешь.
В чем ханжа самовлюбленный может обвинить влюбленных?
От незрячих глаз детали сладкой тайны ты скрываешь!
Сядь спокойно, ради Бога, на челе разгладь морщины!
Ты, едва лишь двинув бровью, все вопросы разрешаешь.
Пред тобой целую землю – кланяюсь земным поклоном,
Красоты людскую меру ты красою превышаешь.
Господи, пусть не разгонит буря этого собранья!
Ветерком волос кудрявых ты мне душу освежаешь.
Жаль: проспал я наслажденья, задремавши на рассвете…
Сколько времени ты, сердце, драгоценного теряешь!
Тяготы дороги длинной, переходов караванных
Я перенесу, коль ты мне облегченье обещаешь.
Эти кольца-кудри манят, обмануть хотят Хафиза.
«Сердца своего со счастьем тем кольцом не обвенчаешь!»
«Дай чашу горького вина, чтоб с ног меня валила…»
Дай чашу горького вина, чтоб с ног меня валила,
Чтобы душа была пьяна – и горе позабыла.
Не жди удачи и добра. Осилить злобу рока
Миррих не в силах и Зухра – небесные светила.
Прав был Джамшид, а не Бахрам. Вином наполни чашу!
Весь мир – пустыня, и не там Бахрамова могила.
И муравьи не трогать их просили Сулеймана…
Запомни, просьба малых сих великим не претила.
Тебе я тайну мира дам узреть на дне бокала,
С условьем: чтобы ты слепцам о ней не говорила.
Мир – прах и скверна. Жизнь пуста. Нет сердцу утоленья.
Хочу, чтоб ты вином уста от горечи отмыла.
Подобный луку свод бровей с пути не сбил Хафиза,
Но где – я слышу смех людей – его былая сила?
«Если б мог к небесам я мольбу вознести…»
Если б мог к небесам я мольбу вознести:
Кто сумеет меня от разлуки спасти?
Позовите врачей! Мое сердце больное
Убежало – а было зажато в горсти.
Высох корень веселья. Спешу к харабату:
Там от влаги, как семя, я стану расти.
Где убийца, меня без вины поразивший?
Приведите его, я воскликну: «Прости!»
Пей вино, мое сердце, не делай ошибок,
Слушай ринда веселого и не грусти!
Не хочу покровительства птицы трусливой —
Благородные птицы у риндов в чести.
Стрелы вздохов я в сторону страсти пускаю —
Газават я готов из-за милой вести!
Сердце снова в груди: где певец сладкогласый,
Где Хафиз, чтобы сазу язык обрести?
«Увидеть друга лик – вот счастье! Нищету…»
Увидеть друга лик – вот счастье! Нищету —
Но только рядом с ним – богатству предпочту.
Бог видит: тяжело из сердца вырвать друга,
Легко изгнать корысть, отринуть суету.
Хочу подобен быть закрытому бутону:
В саду, в кругу друзей, я мигом расцвету.
Как розе соловей или как роза ветру —
Открою сердце им и мысли их прочту.
Спеши сказать «люблю» покинутому другу,
Чтоб не винить потом себя за немоту.
Счастливый случай свел друзей на этом свете,
А разойдемся мы – и канем в темноту.
Шах разлюбил меня? Шах позабыл Хафиза?
Верни ему, Аллах, любовь и доброту!
«Уст его, подобных лалу…»
Уст его, подобных лалу, не отведал я шербета – он ушел.
Лик его луноподобный больше мне не дарит света – он ушел.
Как недолги сборы были! Не догнать и легкой пыли от его шагов.
От отеческой беседы, от любви и от совета он ушел.
В поздний час и утром рано суру первую Корана я твердил.
Я молился, но остались все молитвы без ответа: он ушел!
Думал я, что снова буду каждую его причуду исполнять.
Я надеялся на встречу – не сбылась надежда эта: он ушел.
С легкой грацией газельей он в саду земных веселий гарцевал.
Сад по-прежнему прекрасен. Только что за радость мне-то? Он ушел!
Как Хафиз, как чтец Корана, в поздний час и утром рано слезы лью.
Горе мне! На вечны лета без прощального привета он ушел…
«Скажи, рассветный ветер: где друг мой сном забылся?..»
Скажи, рассветный ветер: где друг мой сном забылся?
Где скрылся ясный месяц, куда он закатился?
Бреду вперед, не вижу во тьме Огня Синая…
Скажи: где место встречи, чтоб я туда стремился?
На каждом, кто родился, лежит печать кончины.
Спроси-ка в харабате: кто с горя не напился?
Тот мудр, кто понимает язык иносказаний.
Но где тот собеседник, кому бы я открылся?
Я всеми волосками души тысячекратно,
Не как болтливый книжник, с тобой соединился.
Где горестное сердце, где друга дух смятенный,
Который, как в темнице, в плену страстей томился?
Где мускусные цепи кудрей, пленивших душу,
Где лик луноподобный, которым взор пленился?
Все наготове: розы, вино и музыканты —
Но где же друг любимый, куда запропастился?
Мне келья надоела. Где дом любви и хмеля,
Где мальчик-виночерпий, чтоб дух мой взвеселился?
Хафиз, пусть не печалит тебя осенний ветер:
Ведь нет шипа у розы, чтоб в сердце не вонзился!
«Клянусь нашей дружбой: лишь ночи рассеется мгла…»
Клянусь нашей дружбой: лишь ночи рассеется мгла,
Молюсь о тебе – и молитва, как утро, светла.
Река моих слез, пред которой ничтожен потоп,
С усталого сердца любви к тебе смыть не смогла.
Вступи в эту сделку: купи мое сердце – оно
Дороже ста тысяч, хотя и сгорело дотла…
Я в горы бежал от твоей всемогущей руки,
Поскольку рука твоя милостей мне не дала.
О сердце, не надо о милостях друга молить —
Иль жизни лишишься, иль станет она немила.
Молю об одном: чтобы стал Сулейманом Асаф
И речь муравья до престола владыки дошла.
Усердствуй в добре, ибо искренность солнце родит,
А светлый рассвет отвернется от черного зла.
Не сетуй в сердцах на бесчувственность друга, Хафиз:
Виновен ли сад, коль дурная трава в нем росла?..
«Кто мольбу мою доставит…»
Кто мольбу мою доставит недоступному султану?
О великий, милость к нищим твоему прилична сану!
Светлый лик, луну затмивший, ты являешь приближенным,
Словно чуду, все дивятся кипарисовому стану.
От соперников ревнивых, злых, как дивы, нет защиты —
Лишь твоя звезда в зените обещает мне охрану.
Вспыхнув пламенем внезапным, мир спалят твои ланиты.
Что за польза быть суровым столь прекрасному тюльпану?
Если ж черные ресницы знак дадут казнить страдальца —
Вспомни, как они коварны, не поддайся их обману!
Провожу всю ночь в надежде, что пришлешь с рассветным ветром
Весть о встрече – и немедля пред тобою я предстану.
Ради бога, дай Хафизу хоть глоток! Тебе за это
Ежедневно на рассвете я слагать молитву стану.
«Коль щедрой ты изволишь быть…»
Коль щедрой ты изволишь быть – вкушу я от твоих щедрот.
А прочь велишь прогнать – уйду, покорный, от твоих ворот.
Бессильны бедный мой язык и бедное мое перо:
Ведь смертному не описать неописуемых красот.
Глазам любви дано узреть сквозь покрывало красоту:
Влюбленный взор охватит вмиг до горизонта небосвод.
Читай Коран ее лица. Все жития мужей святых,
Все откровенья бытия влюбленный взор на нем прочтет.
Тому, кто хочет отыскать в стихах Хафиза плоский смысл,
Пусть вспомнится, как Мекку спас однажды ласточек прилет…
«Всколыхнут ли стихи душу, ставшую пленницей ада?..»
