class="v">Сколько волка ни учи,
Он в лес опять.
К высшей мере без кассаций —
Расстрелять!
Суд идёт революционный,
Правый суд.
Конвоиры провокатора
Ведут.
— Сорок бочек арестантов!
Виноват…
Если я не ошибаюсь,
Вы мой брат?
Ну-ка, ближе, подсудимый,
Тише, стоп!
Узнаю у вас, братуха,
Батин лоб…
Вместе спали, вместе ели,
Вышли — врозь.
Перед смертью, значит,
Свидеться пришлось!
Воля партии — закон.
А я — солдат.
В штаб к Духонину. Прямей
Держитесь, брат!
Суд идёт революционный,
Правый суд.
Конвоиры песню «Яблочко»
Поют.
Вдоль по улице Казанской
Тишина.
Он домой идёт, судья.
Его спина
Чуть сутулится. А дома
Ждёт жена.
Кашу с воблой
Приготовила она.
Он стучит наганом в дверь:
— Бери детей.
Жги бумаги, две винтовки
Захвати!
Сорок бочек арестантов!
Поживей!
На Диевку — Сухачёвку
Нет пути…
Суд идёт революционный,
Правый суд.
В смертный бой мои товарищи
Идут.
1933.
ПАРТИЗАН ГРАЧ И ЕГО АДЪЮТАНТ
Фреймам снова у Грача:
— В лошадях у нас нехватка.
План мой в боевом порядке,
Слушай-ка, не горячась:
В тридцати верстах завод
У помещика, у гада.
Кони там стоят, что надо.
Заберу я пулемёт
И немного — треть отряда.
Но прибуду к сроку — гроб!
Тридцать суток! Пуля в лоб!
— Ладно, — отвечает Грач, —
Сутки сроку — и не плачь.
Сутки — нету адъютанта,
Двое — нету адъютанта,
Трое — нету адъютанта…
А отряд без провианта,
Под Одессою Антанта,
Сбоку напирает банда…
— Ладно, — размышляет Грач, —
Бей их, Яша, и не плачь!
Ночью слышен стук копыт,
Пыль столбом, далёкий топот,
То табун коней храпит,
Адъютант их гонит скопом.
— Здравствуйте, товарищ Грач!
— Здравствуйте, товарищ нач!
Забирайте, кони ваши.
Подавайте мне калач
И четыре миски каши!
Пулемёт с отрядом цел,
Но с неделю я не ел…
— Ладно, — отвечает Грач, —
Тридцать суток — и не плачь!
1933.
Смушковая шапка,
Серая шинель.
По полю гуляет
Снежная метель.
А в тепле за чаем
Два дружка сидят.
Рыж один, как пламя,
А другой — щербат.
Говорит щербатый:
Мне начхать на мир.
Я Кудель Осока,
Старый дезертир.
У меня в деревне
Мельница и дом.
Брат мой при хозяйстве.
Хорошо живём…
Отвечает рыжий:
Не чихай на мир.
Я — товарищ Терник,
Красный командир.
У тебя в деревне
Мой отряд стоит.
За рекой у белых
Брат в петле висит.
Ну, вставай, Осока,
Выходи на двор!
Кровью я отмою
Чёрный твой позор…
По полю гуляет
Снежная метель.
Смушковая шапка,
Серая шинель.
1935.
Не сплю я ночь.
Приходит день,
И вижу я опять:
Война свою большую тень
Бросает на кровать.
Моя кровать
Из трёх досок,
Соломенный тюфяк.
Стакан.
Недопитый глоток.
Некуренный табак.
Комод.
В углу моя шинель.
Я в комнате один.
Жена за тридевять земель.
И с ней
Мальчишка — сын.
Шекспир.
Страницу двести три
Устало руки мнут…
Антоний!
Как ни говори,
Тебя он лучше, Брут.
Ночь по-осеннему шумит.
Скрипит моя кровать.
Иль, может, то
Снаряд свистит
Или шрапнель
Опять?
Мечта отходит от дверей,
Вот стала
В головах.
Крыло раздроблено у ней,
Винтовка
На плечах.
— Вставай!
В тревоге десять стран.
Уж вызов
Брошен нам.
Взгляни:
Мой верный барабан
Расколот пополам.
К Светлову
Я уже зашла —
Давно забыл он сон.
Я у Багрицкого была —
Винчестер
Чистит он.
Вставай!
Асеева зови,
Он бродит у ворот.
Твою поэму о любви
Не кончим
В этот год.
Ночь по-осеннему шумит.
Скрипит моя кровать.
А может, то
Снаряд свистит
Или шрапнель
Опять?
Я к зеркалу пошёл… Конец!
С меня не сводят глаз:
Светлова
Раненый боец,
Багрицкого
Опанас.
— Ты Украину не любил,
В тебе
Вода, не кровь.
Ты Украину позабыл,
Всё пишешь про любовь.
Не верим мы, —
Коль это так,
Тогда ложись и спи.
Тебе соломенный тюфяк
Милей твоей степи!
Знай, близок он,
Военный гул,
И мать твоя не спит.
Хоть глаз один её уснул,
Другой —
В Москву глядит.
Ночь по-осеннему шумит.
Скрипит моя кровать,
Иль, может, то
Снаряд свистит.
Или шрапнель
Опять?
В моем окне
Чуть брезжит день…
Но, видно, мне не спать:
