как я,
Как с неба падал хрупкий месяц.
Я помню… Рожь склонилась ниц,
И ветер волосы мне треплет,
Не то что здесь, средь чуждых лиц,
Родному голосу не верит.
Что родина тебе моя?
Её ведь нет давно в помине,
Ведь только в памяти друзья,
В сознании церковь на равнине…»
Голубая ночь над Порт-Артуром
Тихий звон, как вязкая смола,
Разбудил меня однажды утром,
И мгновенно в памяти всплыла
Голубая ночь над Порт-Артуром.
Как сегодня помню: снился сон.
Незнакомец в форме старомодной
Обходил разрушенный кордон
На земле истерзанной, бесплодной.
Я стояла где-то вдалеке.
Берега пологие Амура
Представали будто на руке,
Вырастали стены Порт-Артура.
Незнакомец тихо подозвал
К круто уходящему обрыву
И на ухо вкрадчиво сказал:
«Потанцуем до финальной битвы?»
И танцуем мы на склонах вальс,
А под нами пропасть гложет небо;
В сентябре опавшая листва
Нарушает собственное вето,
И оркестр духовой звучит,
Где-то там, над морем, завывая,
И солдат загадочно молчит,
В первый вальс искусно завлекая.
Незнакомца хочется спросить,
Отчего под нами пляшут пули,
И солдаты, разрывая нить,
Навсегда под берегом заснули,
Только прочь уносит чудный вальс
Мои мысли, словно паутину,
Чей навеки созданный каркас
Ветер бросит в зыбкую пучину.
Мы танцуем, но отводит взгляд
Незнакомец, горько усмехаясь,
И глаза уж больше не горят,
Предо мной за что-то будто каясь.
Но за что ты просишь у меня
Еле различимого прощения?
Ты отвёл от вражьего огня,
От любого вражеского мщения
Целый город. Но молчит Амур,
Виновато волны опуская
На песок, где мёртвый Порт-Артур
Своего ждёт суженного рая.
«Скоро битва, — шепчет мне солдат, -
И немного времени осталось.
Танцевать я был бы с Вами рад,
Ни на миг с судьбой не расставаясь,
Но, увы, меня к себе зовут
Берега пологие Амура,
Где японцы с ненавистью рвут
Городские стены Порт-Артура».
«Это правда, — я спросила вдруг, -
За тобой останется победа?»
Но молчит, увы, мой странный друг,
Избегая горького ответа.
Мы танцуем над обрывом вальс
И считаем редкие минуты
До того, как чей-то робкий глас
Сбросит с нас удушливые путы.
Смолк оркестр. Выпустил меня
Старомодный странный незнакомец,
И я вижу, как в тени огня
Погибает храбрый знаменосец.
«Мне пора», — сказал тихо солдат.
Губы сжала грустная улыбка,
И идёт, увы, не наугад
Он туда, где над Амуром дымка
Превратится в дым пороховой,
И судьба давно уже известна.
Очень жаль, что выстрел роковой
Порт-Артур уронит в эту бездну.
«Ты вернёшься?» — но солдат молчит,
Головой размеренно качая,
А в моих ушах ещё звенит
Музыка из вальса заводная.
Вдруг… Пропал солдата силуэт,
Растворился в небе, словно пепел,
И разрушен наш немой дуэт,
Словно никогда на свете не был.
Весь мой сон в осколках потонул –
Он разбился, будто бы хрустальный,
И исчез забытый караул
В тишине безмолвной, уникальной.
Сон оборван, но его конец
Мне сейчас узнать уже не надо:
Возложила собственный венец
На могилу сникнувшего града.
Незнакомый образ всё стоял
Предо мной, когда проснулась утром,
И мгновенно в памяти всплыла
Голубая ночь над Порт-Артуром.
Суровое море, жестокое море
Холодные волны солёным дождём
Над острыми скалами в вечном фаворе
Разбило, и отступление прежним путём
Теперь невозможно: крутые обрывы,
Отвесной стеной уходящие вниз,
Доносят до нас не степные мотивы,
А завывания ветра. Повис
Последний листок на облезлой берёзе,
И хоровод полусгорбленных ив
Кольцом окружает размытые грёзы
И кружева конских спутанных грив.
А вот и она — молодая ундина,
Идёт по береговой полосе.
В её волосах не болотная тина,
А флора, раскрытая в полной красе,
И голос волшебный, манящий в пучину
Тяжёлый корабль хромых моряков,
Искусно рисует морскую ундину,
Гораздо красивей немыслимых слов.
Суровое море, жестокое море;
Хлестают над ним одиноко ветра,
И их пожирает глубокое горе,
Таких же глубин, как и пламя костра.
Ундина — русалка с запятнанным прошлым.
Когда рыболов выходил в сизый Дон
И лодка была предоставлена волнам,
Не шелестел ветер лапами крон,
И ивы стояли, склонённые к водам.
Река узкий лист уносила туда,
Где ночью спешил к задержавшимся родам
Никем не замеченный образ дрозда.
Не спал на рассвете рыбак отчуждённый.
Ундина на берег скользнула во мгле:
Её силуэт, светом звёзд окружённый,
Испачкан в ночной полутёмной золе.
Я вышла на заброшенный перрон.
Передо мной скрипел слепой вагон:
Разбиты окна, и разрушен мост,
Ведущий на потерянный форпост,
И шпалы заросли зелёным мхом,
И рельсы под немыслимым углом
Заломаны, как будто ураган
С корнями вырвал скошенный курган.
Вокзал молчал. Уснули поезда,
Наверное, ещё не навсегда,
И ночью призраком горели фонари,
Лишь с наступлением рубиновой зари
Они погасли. Чистая роса
Рассеивает лупой голоса,
И эхом отлетает птичья трель
От полых стен, вагонов колыбель.
Зал ожидания застенчиво молчит,
И около дороги сладко спит
Ржавеющий и сломанный состав –
Приют моих незавершённых глав.
Он мёртв, вокзал. Когда-нибудь живой
Стрижей и ласточек нововведённый строй
Его разбудит, но проснётся вновь
Уже другой вокзал. Проливший свою кровь,
Он спит давно, с тех пор, когда война
Стекло разбила хрупкого окна,
И не свистит седой локомотив
Военный, почти стёршийся мотив.
Я помню: мне снилась весна…
Я помню: мне снилась весна,
И на рассвете полнеба
Горело; мне снилась луна
И запах сгоревшего хлеба.
Я помню: мне снилась свирель
И рожь в нераспаханном поле.
Качалась в ночи колыбель,
В моей полусгинувшей доле.
Я помню: пастух выходил.
Печально зима провожала
Его в предрассветный акрил,
Где раньше весна воскрешала
Мои луговые цветы
И мой слишком белый подснежник,
Но с ним вместо этого спит
В избе захудалый валежник.
Я помню сейчас, как тогда:
Мне чудились майские грозы,
И рассыпалась звезда
На алые, спелые розы,
И вишни в далёком краю
С ума золотыми цветами
Сводили натуру мою…
Мне снилась весна с облаками.
Зима уходит налегке
Немного погодя,
И только светит вдалеке
Созвездие дождя.
Весна проходит — лето вновь
Сквозь скучные сады
Тихонько шепчет про любовь,
Грядущие труды.
Настанет после летних гроз
Осенний листопад,
И на бутонах свежих роз
Погаснет циферблат.
Не остановят ни на миг
Песочные часы
Свой ход, и только прячет лик
Созвездие весы.
Упруго хлещет в небесах
Холодный звездный дождь,
И тает в тёплых облаках
Забитый в небо гвоздь.
