Владислав Ходасевич - Стихотворения

Достигнуть! Достигнуть! Дойти до конца, —
Стоять на последней ступени,
И снова стремиться, и так — без конца…
Как радостна цепь достижений!

Бессмертно прекрасен желанный венец.
В нем — счастие всех достижений.
Равно обновляют — победный венец
И трепетный венчик мучений.

В победе — желание новых торжеств,
Стихийная сила хотенья.
Но вижу иную возможность торжеств:
Есть в муке — мечта Воскресенья.

Я беден, беден! Горе мне!
    Тебя ласкал я смело…
И ты была близка ко мне,
    И нежно было тело…
Я сладко спал, но в этом сне
    Вся правда потускнела!

Глаза открылись после сна
    И снова стали зорки.
Пред ними мокрая стена
    И нищета каморки,
И мерзки низкого окна
    Обтрепанные шторки!

Я здесь горел! Я здесь любил!
    За что же мука, Боже?
Я злую правду позабыл, —
    И правда стала строже…
Я пробужденья не убил
    На этом жестком ложе!

И снова голос нежный,
И снова тишина,
И гладь равнины снежной
За стеклами окна.

Часы стучат так мерно,
Так ровен плеск стихов.
И счастье снова верно,
И больше нет грехов.

Я бросил их: я дома, —
Не манит путь назад.
Здесь все душе знакомо…
Я нежно, грустно рад.

Мои неясны грезы,
Я только тихо нов…
Закат рассыпал розы
По савану снегов.

Близкие, нежные тени…
Знаю — вы дети зыбей…
Сонмище тихих видений…
Пойте же, пойте — скорей!

Пойте желанную песню.
Смерть и Рожденье — всегда.
Тише! Нежней! Бестелесней!
<Стужа?> Журчанье. Вода.

Песни прощаний, привета,
Ангелы светлых лучей!
Крыльями сердце согрето.
Пойте же, пойте — скорей!

О, в душе у тебя есть безмерно-родное,
До боли знакомое мне.
Лишь на миг засветилось, и снова — иное,
Улетело, скользя, в тишине.

Лишь на миг, лишь на миг только правды хочу я!
Задержать переменность твою…
Словно что-то возможное чуя,
Я ловлю световую струю!

Здесь! И нет! Но я знаю, я знаю —
Сердце было мгновенно светло…
Я был близок к расцветшему Раю…
И мое! И твое! — И ушло!

Я плачу вновь. Осенний вечер.
И, может быть, — Печаль близка.
На сердце снова белый саван
Надела бледная рука.

Как тяжело, как больно, горько!
Опять пойдут навстречу дни…
Опять душа в бездонном мраке
Завидит красные огни.

И будет долго, долго слышен
Во мгле последний — скорбный плач.
Я жду, я жду. Ко мне во мраке
Идет невидимый палач.

Горьки думы о земном,
О потерянном Великом.
Робко шепчут об ином
Три свечи пред тёмным ликом.

Смутно плачет о больном
Безотрадный вой метели.
Навсегда забыться сном
В тишине безмолвных келий.

За решётчатым окном
Занесённый снегом ельник.
О спасении земном
Помолюсь и я, отшельник.

Я не люблю вас, люди, люди,
Из серокаменных домов!
Вы не участвуете в чуде
Пророчества и вещих снов.

Но вы мне близки, люди, люди!
Немые облики теней!
Вам больно жить на жесткой груде,
На ребрах городских камней.

По ним влачась, о люди, люди!
Изранили вы ноги в кровь.
Как бледны лица, чахлы груди!
В вас узнаю себя я вновь.

Я вас покинул, люди, люди!
Но между вас идет мой след.
Я Чуду крикнул: буди! буди!
Но вы — мой пережитый бред.

Грустный вечер и светлое небо.
В кольце тумана блестящий шар.
Темные воды — двойное небо…
И был я молод — и стал я стар.

Темные ели, обрывный берег
Упали в воды и вглубь вошли.
Столб серебристый поплыл на берег,
На дальний берег чужой земли.

Сердцу хочется белых башен
На черном фоне ночных дерёв…
В выси воздушных, прозрачных башен
Я буду снова безмерно нов!

Светлые башни! Хочу вас видеть
В мерцанье призрачно-белых стен.
В небо ушедшие башни видеть,
Где сердцу — воля и сладкий плен!

Белые башни! Вы — знаю — близко,
Но мне незримы, и я — один…
…Губы припали так близко, близко,
К росистым травам сырых ложбин…

Солнце! Солнце! Огнь палящий!
Солнце! Ярый кат небес!
Ты опустишь меч разящий,
Взрежешь облачность завес.

Но не воплем, но не плачем
Встречу огненный удар.
Что мы знаем? Что мы значим?
Я, незрячий, сед и стар.

На колени! Прочь, корона!
Упадай, порфира, с плеч!
О, губящий! Я без стона
Принимаю тяжкий меч.

Пред народом, умиленный,
Первым пал последний царь!..
Над главою убеленной
Меч взнесен. Я жду. Ударь!

Если сердце захочет плакать,
Я заплачу — и буду рад.
Будет сладко, и будет грустно:
Знаю — близок возможный брат.

Слезы горьки, но небо чисто.
Кто-то скорбный пришел ко мне,
Скорбный, бледный, но вечно милый.
Мы виновны в одной вине.

Мы виновны в грехе рожденья,
Мы нарушили тишину,
Мы попрали молчанье Смерти,
Мы стонали в земном плену.

Если сердце захочет плакать,
Я заплачу — и буду рад.
Будут наши страданья чисты:
Тайну знаю лишь я — да брат.

О, как мне скучно, скучно, скучно!
Как неустанна суета!
Как всё вокруг спешит докучно
И бредит сонная мечта.

Как будто кто-то, грозный, темный,
Крылами навевает жар…
В провалах мысли исступленной
Горит невидимый пожар.

Я не хочу сгорать незримо!
Незримый жар стократ страшней,
Чем тот, что мчит неугасимо
Безумства блещущих огней…

О нет, спасите! К краю кубка
Припасть устами… Пью! Мое!..
Опять измена!.. Уксус, губка —
И ненавистное копье!..

    О детках никто не заботится.
    Мама оставила с нянькой.
    Плачут, сердечки колотятся…
«Дети, не кушайте перед банькой».

    Плачут бедные дети.
    Утирают слезы кулачиком.
    Как больно живется на свете!..
«Дети, играйте мячиком».

    Скучно. Хочется чудной сказки,
    Надоела старая нянька.
    Просят утешения грустные глазки…
«Глядите: вот Ванька-встанька…»

Над рекою
Голубою
Я стою…
На холме я,
Сладко млея,
Запою.

Ветер дышит,
Чуть колышет
Лепестки,
Обвевает,
Налетает
От реки.

Песня льется,
Донесется
До людей…
Пусть вздыхают,
Пусть внимают
Тихо ей.