Грифу
Привет тебе из тихой дали,
Где ветер гнет верхи дерёв,
Где голубые тени пали
На золотую гладь снегов.
Привет тебе, мой брат далекий,
Борящийся средь тяжких стен!
Я с Тишиной голубоокой
Замкнулся в добровольный плен.
Как хорошо, где солнце светит
И острый луч слепит глаза!..
Вам пушек рев на зов ответит,
А мне — лесные голоса.
Будь счастлив там, где все не правы,
Где кровью вскормлены мечты
И жертва дьявольской забавы —
Герои, дети и шуты…
23 декабря 1905 Лидино
Спи. Покой твой, сон невесты
Соблазняет черный клир.
Но магические жесты
Охранят твой ясный мир.
Спи, усни. Еще устанешь,
Упадешь в пыли дорог,
В тайну пропастей заглянешь,
Выпьешь чашу. Жребий строг.
Спи, пока не соберутся
Страхи, дьяволы и тьмы…
Над тобой еще сомкнутся
Вихри воющей зимы…
Спи. Я бодрствую, бессонный..
Близок час, но не настал.
Тихо всё и усыпленно
В переходах темных зал.
Но когда изнеможенье
Окует мне веки сном —
Пробуждайся! Пей мученье
В чаше с дьявольским вином.
27–28 декабря 1905 Лидино
В кольце безумствующих гадин
Стою — потерянный и голый.
Навеки сердца клад украден.
Я слышу хохот их веселый.
Закрыл лицо в жестокой муке —
И нет молитв, и нет заклятий.
На обессиленные руки
Кладут позорные печати.
Глумясь над знаком избавленья,
Мне в рот суют вина и хлеба, —
И вижу отблеск наважденья
В огнях разорванного неба.
28 декабря 1905 Лидино * * *
Мы мерзостью постыдно-рьяной
Так сладостно оскорблены,
И сердце ищет мути пьяной
Для беспощадной глубины.
Но горе нам! Когда из бездны
На нас потоком хлынет кровь,
Когда предстанет Лик Железный —
Кто примет смертную любовь?
Кто, смелый, первый прямо взглянет
Желанной Гостье в острый взор,
Кто, содрогнувшись, не отпрянет,
Меняя муку на позор?
Никто. И мы опять закружим
По затемняющим кругам,
Отдавши тело зноям, стужам,
Губам, объятьям и костям…
19 февраля 1906 Москва
Дьявол, Вечный Изменник,
Меня возводил на башни.
Говорил: «Мой Высокий Пленник,
Позабудем наш спор вчерашний.
Я не прав был. Прошу прощенья.
Мила мне твоя дорога.
Во мне говорило мщенье —
Странная злость на Бога.
Мне дорог твой гнев вчерашний
И верность святому обету…
Обнявшись, бросимся с башни
Навстречу вечернему свету».
Умолк Небесный Изгнанник,
А я в ответ улыбаюсь.
«Я отныне твой вечный данник,
Во всем Тебе покоряюсь.
Сегодня я — вольный Изменник,
Мне незачем падать с башни.
Я — твой добровольный пленник.
Отвергнут мой Бог — вчерашний».
15 мая 1906 Лидино * * *
Мой робкий брат, пришедший темной ночью,
По вялым травам, через чащу веток, —
Прижмись ко мне, приникни ближе, ближе!..
Удар не ждет, безжалостен и меток.
Мы сонные погибнем тайной ночью.
Убийца наш слезами захлебнется.
Приблизятся далекие зарницы.
Легко, легко, а кровь из сердца льется.
16 октября 1906 Москва
День морозно-золотистый
Сети тонкие расставил,
А в дали, пурпурно-мглистой,
Кто-то медь ковал и плавил.
Кто-то золотом сусальным
Облепил кресты и крыши.
Тихий ветер дымам дальним
Приказал завиться выше…
К сизым кольцам взоры вскинем!
Мир печалью светлой болен…
Стынет в небе, ярко-синем,
Строй прозрачных колоколен.
4–7 декабря 1906 Москва
Тебе, богине светлоокой,
Мой стих нетвердый отдаю.
Тебе, богине светлоокой,
Вверяю утлую ладью.
Тебя, рожденную без крови,
Молю о ясной тишине!
Напеву робких славословий
Внемли, склонив чело ко мне.
И я, в благочестивом страхе.
Боясь, надеясь и любя,
Рожденный в сумраке и прахе,
Подъемлю очи на тебя.
…………………………………………
<Конец 1906 — начало 1907>
На щеках — румянец воспаленный.
На челе твоем — холодный пот.
Совершает медленный обход
Смерть — твой повелитель непреклонный.
Но придет — и бледными губами
Не успеешь мне шепнуть: прости!..
Всё равно. Нам больше не идти
Утренними, влажными лугами.
Всё равно. Теперь ты мне чужая,
Ждет тебя разрытая земля…
«Он один», — деревья шевеля,
Стонет ветер… Стонет, убегая.
<Конец 1906 — начало 1907>
О белых пчел беззвучные рои,
С небес низвергнутые в день солнцеворота,
Покрыли вы фатой поля мои,
На лес набросили прозрачные тенёта.
Вы пронеслись — и мы в санях, вдвоем,
Огнем горят венцы, и блещет лед залива,
Сверкает сталь подков под солнечным дождем
И рыжего коня разметанная грива.
Когда ж настанет час счастливых мук,
Когда любовь к сердцам приникнет жгучим страхом,
Усталый конь почует волю вдруг
И к стойлам ринется неудержимым махом.
И в небе кровью выступит закат,
Нас в замке на крыльце гофмаршал встретит старый,
И загремят ряды железных лат
И белых рыцарей призывные фанфары.
<Конец 1906 — начало 1907>
О, неподвижны вы, недремлющие сестры.
Лишь, развиваясь, нить туманится, как дым…
А мы вознесены на кряж томлений острый
И вот, — скользя в крови, любви обряд вершим…
На миг мы преданы размеренному стуку,
И ритм сердец в движенья верно влит, —
Но на последний вздох Тоска наложит руку,
И холод Вечности тела оледенит.
22 февраля 1907 Москва
Горе мое, златоносным потоком разлейся,
Червонные волны вспень…
Парусом черным на мачте дрожащей развейся,
Распластай на палубе тень!
Я, неподвижный, тебе неизменно покорный,
Приплыву к ее берегам,
Ей ничего не скажу, только парус мой черный
Положу к холодным ногам…
Горе мое, златоносным потоком разлейся,
Червонные волны вспень!
4–5 марта 1907 Москва * * *
Люблю говорить слова,
Не совсем подходящие.
Оплети меня, синева,
Нитями, тонко звенящими!
Из всех цепей и неволь
Вырывают строки неверные,
Где каждое слово — пароль
Проникнуть в тайны вечерние.
Мучительны ваши слова,
Словно к кресту пригвожденные.
Мне вечером шепчет трава
Речи ласково-сонные.
Очищают от всех неволь
Рифмы однообразные.
Утихает ветхая боль
Под напевы грустно-бесстрастные.
Вольно поет синева
Песни, неясно звенящие.
Рождают тайну слова —
Не совсем подходящие.
30 апреля — 22 мая 1907 Лидино
