Ознакомительная версия.
Что делать с народной любовью такой? Рамзан утвердился на практике: принес он в Чечню долгожданный покой, спокойнее только в Антарктике. Рамзан обладает привычкой царить. С чеченским он справился вывихом. Уж он Кондопогу хотел усмирить – и даже почти уже выехал… Чечней он владеет, что твой фараон, хотя и без титла «величество», – и многие втайне хотят, чтобы он чеченцами не ограничился. Он страху нагнал, подкрепляя огнем решенья свои государевы, – зато независимость стала при нем заметнее, чем при Дудаеве. Он здорово дал прикурить сволочне. Он, может, лоялен по сути – но… Рамзана Кадырова любят в Чечне значительно больше, чем следует.
Россия опять собралась по частям, амбиции кажутся прежними – и как она стала лояльна к властям! Так не было даже при Брежневе! История наша – суровая мать. Что брошено – снова подобрано. Чечня запрещает портреты снимать: вы видели что-то подобное?! Менять Конституцию требует Русь – все вместе, родители, дети ли, – и я, господа, предсказать не берусь, отпустим ли мы благодетеля. Дивится Америка издалека. Россию не купишь манатками! Каких-то тринадцати лет бардака хватило для новой монархии!
Портретов не трогайте. Вива, Рамзан! Оценят Европа и мир его. Довольно в стране воцарялся развал – теперь она любит Кадырова. Пускай же оклеится каждый подъезд Рамзана харизмой угрюмою!
Быть может, тогда им самим надоест…
А впрочем, не знаю. Не думаю.
Михаил Зурабов сообщил, что компенсация в размере 250 тысяч рублей за второго ребенка будет выплачиваться только в 2007 году. «По нашим подсчетам, дети, появившиеся после призыва президента повысить рождаемость, родятся только в 2007 году», – простодушно признался он.
Рождаемость – сладчайшая из тем. Да, матерям заплатят – но не сразу. Притом не всем из них, а только тем, кто произвел ребенка по заказу. Страна на взлете. Власть спасла ее. Однако по значению и славе лидирует не нацпроект «Жилье», не нефть, а федеральное посланье. То самое, в котором прозвучал призыв рожать: тогда российский лидер провозгласил началом всех начал рождаемость. Я лично это видел. Он так желаньем этим заражал, так возжигал пожар души и плоти, что я буквально чуть не побежал… но, к счастью, это было на работе. С тех пор не раз, уламывая баб, я говорил: «Так хочет он. Memento?!» Не помню ни одной, что не дала б исполнить приказанье президента.
Но умиляет более всего простое уточняющее слово – оно министром произнесено: начнут платить с две тысячи седьмого. У нас в России, в средней полосе, куда и сам я семена бросаю, достойны компенсации не все, а только те, кто следует посланью. Лишь те из мам и доблестных отцов, усильями подточенных отчасти, – кто отозвался на верховный зов, а не брутальный зов животной страсти. Рожать способен даже крокодил. Теперь, являя взвешенность подхода, мы только тех отметим, кто родил по зову П. (И это не Природа.)
И вот разгадка, ясная уму. При чуткости своей к российским нуждам все задаюсь вопросом: почему я чувствую себя каким-то чуждым? Стабильность ли вокруг или развал – я с тайною тоскою тайнознатца все чувствую: никто меня не звал. Спокойно можно было не рождаться. Куда ни захожу – нигде не ждут. Чего ни предложу – всегда никчемен. Да если честно – все мы как-то тут излишни, как Онегин и Печорин. Вот у тебя, читатель, как дела? Не отвечай – я вижу сам, что кисло. Все потому, что мама родила тебя без государственного смысла! Не станем превращать страну в тюрьму, но, думаю, пора единороссу подать проект: нельзя платить тому, кто в этот мир просунулся без спросу! Пришла пора законы уважать. Забудем хаос, граждане России! Рожайте, если сказано рожать, и не рожайте, если не просили.
А я, рожденный тридцать восемь лет тому назад, как раз в канун застоя, прошу у вас не власти, не монет: мое желанье, в сущности, простое. Вы, чья фамилия от слова «путь» склоняется сегодня очень часто, пришлите документ какой-нибудь, что нужен вам и я зачем-нибудь.
А то никак не верится, и баста.
Китайские власти предложили свои трудовые резервы Нижегородской области, где пустуют тысячи га земли. Губернатор Шанцев вроде бы не против, но общественность встала насмерть.
Здрасте, здрасте, тетя Рая! Как здоровьечко у вас? К вам посылка из Китая, в ней сидит рабочий класс. Он приехал из Китая, чтобы здесь начать с нуля, обрабатывать желая ваши русские поля. Будь земля у них в Китае – так они бы, почитай, никогда б не покидали свою родину Китай. Уезжать всегда несладко, это знает даже еж, но у нас людей нехватка, а у них хоть попой ешь. Вариант ничем не страшен – совместить бы нам всерьез свой избыток нив и пашен с их избытком китаез! Но трудягам желтоватым пальцем Новгород грозит. Пахнет штурмом и захватом их непрошеный визит. Не толкайте нас, ребята, в адской пропасти жерло. Ведь проснемся мы когда-то, а кругом желтым-желто!
– Дорогой товарищ Шанцев! – раздаются голоса. – Не пускайте иностранцев в наши русские леса. Русский волк и русский заяц – все животные, прикинь, говорят: уйди, китаец, убирайся в свой Пекин! Да, у нас стоит работа. Да, по горло мы в грязи. Хочешь к нам везти кого-то – гастарбайтеров вези! Им открыты наши двери, их и так полно везде, их держать, по крайней мере, научились мы в узде, их готовы взять до кучи мы гурьбою и гуртом… Но китайцы – это ж круче! Их не выведешь потом! Это хуже, чем цунами. Нам давно они грозят. Ни судами, ни скинами их не выгонишь назад! Что тут будет, посмотри сам, призадумайся, прошу: будут лопать мясо с рисом и китайскую лапшу, обустроятся шикарно, скажут семьям: «Приезжай», будут впахивать, как Карло, получая урожай, от заката до рассвета, не бросаючи труда… И окажется, что это – их земля. А нам куда?!
– Мне ваш пафос ясен, дети, – Шанцев рек, невозмутим. – Но ведь вы пахать, как эти, не хотите?
– Не хотим! Но уж лучше мы в болото превратим Отчизну-мать, чем допустим хоть кого-то нашу Родину пахать! Лучше сгинем друг за другом и друг друга загрызем, чем дадим китайским плугом пачкать русский чернозем! Разверни ты их скорее, отчий край обереги! Мы привыкли, что евреи наши главные враги, что они нас вечно душат, травят водкой, застят свет… Это ж нам баланс нарушит, понимаешь или нет?! Мы привыкли жить с евреем, принимаем с ним на грудь и с кавказцами умеем, но с китайцами отнюдь! Будут жить у нас, как дома, в нашем Нижнем дорогом… Ты китайского погрома, что ли, хочешь? Мы могем! Ты и сам подумай, Шанцев, землю так не раздают. Их запустишь, голодранцев, дашь им почву и приют, дашь им трактор, культиватор, все условья для труда… ведь китайский губернатор будет в области тогда! Это ж, блин, не вечер танцев – это сдача наших мест!
И, смирясь, поставил Шанцев на своем проекте крест. И китайцы спозаранок – только чашечки бренчат – похватали китаянок и забрали китайчат. В направлении Китая едут, зависть затая.
И земля стоит пустая.
Но своя зато, своя!
Все у меня внутри озарено. Душа поет – сплошное траливали. Подумайте: открыли казино, которые недавно закрывали. Со страшным шумом, с группами ментов… Как ссорились! – и как внезапно спелись! Уже «Кристалл» к открытию готов, уже давно открылся «Golden Palace»… Наметился стремительный откат. Конфликт исчерпан, вот его остатки. Окруашвили, слишком языкат, стремительно готовится к отставке. А сколько было понта, боже мой! Каким запахло трепетом и риском! Перед грузино-русскою войной мир замер, как пред кризисом Карибским. Уже казалось – все предрешено. Писались ноты, реяли штандарты. Страна кино, вино и казино, казалось, будет скоро стерта с карты. Уже казалось – рок предначертал трагедию. Уже из Пантеона, казалось, скоро выкинут к чертям грузинского бойца Багратиона. Уже кафе прихлопнули одно… Грузинского не стало вокализа… И на тебе! – открылись казино. Держу пари, что это Кондолиза. Войны не будет, миру повезло. Все был пиар. Подумали не то вы. Бабло в России побеждает зло. Мы за бабло на многое готовы.
Глядишь, блокаду снимут и т. п. Молись, Тбилиси, лбом о землю стукнись! Уже сказал смягченный ВВП, что есть и не-грузинская преступность. Не знаю, Буш ли пальцем погрозил иль сами мы одуматься решили – уже не ловят русские грузин и можно жить с фамилией на «швили»… Да, в этом есть здоровое зерно. Не стоило барахтаться в грязи нам. Пока грузины держат казино, ничто в России не грозит грузинам.
За что свою историю люблю? Я за нее и родича урою! Отечество, подобно кораблю, давать способно задний ход порою. Сперва, бывало, выморят крестьян, до коллективизации доехав, а после объясняют их костям про головокруженье от успехов. Потом, глядишь, загонят полстраны на Колыму (и мы туда могли бы), а после объясняют, смущены, что это были, типа, перегибы. То сорок лет Америку корят, то тридцать о пощаде умоляют; сначала олигархов сотворят, потом годами равноудаляют… Мы не желаем ставить на своем, упрямясь и кобенясь, как мальчишка. Мы, если вдруг неправы, признаем. И можем все исправить. Ну, почти что. Признать невинной царскую семью, Деникина и Врангеля жалея, признать неправой партию свою, тирана унести из Мавзолея… Вернуть вино. Барашком закусить. Наладить с миром прежние контакты.
Ознакомительная версия.
