Первым эту песню исполнил и записал на пластинку под названием «Два друга» популярнейший певец того времени Вадим Козин. Затем её с неизменным успехом стали исполнять и другие известные артисты - Ефрем Флакс, Георгий Абрамов, Владимир Бунчиков и Владимир Нечаев.
Исполнял её перед уходящими на фронт бойцами и сам автор мелодии Анатолий Лепин.
Вот как писала об этом факте ведущему телепрограммы «Песня далёкая, близкая» Ю.Е. Бирюкову жительница города Воскресенска В.П. Важнова:
«Шёл 1943 год. Была весна. Я должна была провожать брата на фронт с Курского вокзала. В ожидании поезда мы зашли с ним в зал, где собралось уже много солдат, дожидавшихся отправки в действующую армию. Как сейчас помню временные подмостки, сцену. На этих подмостках - рояль. Объявляют, что сейчас выступит композитор и будут исполнены две его песни. На сцену вышли два артиста - один маленький, другой на голову выше, представили автора, который сел за рояль. И зазвучала песня о двух товарищах из Калуги и Костромы. Ох, как же хорошо они исполняли её! Тридцать с лишним лет прошло, а она до сих пор в ушах звучит!».
Песня «Два друга» долгое время не теряла своей популярности и в послевоенные годы, хотя уже вовсю звучали новые песни. Она и сейчас продолжает жить в памяти тех, кто были современниками того страшного лихолетья. А та «военная» пластинка В.Козина давно стала раритетом.
Дрались по геройски, по-русски
Два друга в пехоте морской.
Один паренёк был калужский,
Другой паренёк костромской.
Они точно братья сроднились,
Делили и хлеб и табак.
И рядом их ленточки вились
В огне непрерывных атак.
В штыки ударяли два друга,
И смерть отступала сама.
«А ну-ка, дай жизни, Калуга!»
«Ходи веселей, Кострома!»
Но вот под осколком снаряда
Упал паренёк костромской.
«Со мною возиться не надо»,
Он другу промолвил с тоской.
«Я знаю, что больше не встану,
В глазах беспросветная тьма»...
«О смерти задумал ты рано,
Ходи веселей, Кострома!»
И бережно поднял он друга,
Но сам застонал и упал...
«А ну-ка, дай жизни, Калуга»...
Товарищ чуть слышно сказал.
Теряя сознанье от боли,
Себя подбодрили дружки,
И тихо по ровному полю
К своим поползли моряки.
Умолкла свинцовая вьюга,
Пропала смертельная тьма.
«А ну-ка, дай жизни, Калуга!»
«Ходи веселей, Кострома!».
ПРОЩАЙТЕ, СКАЛИСТЫЕ ГОРЫ
муз. Е. Жарковского, сл. Н. Букина
В годы войны более сорока месяцев держал героическую оборону легендарный полуостров Рыбачий, расположенный у 69-й параллели, на самой крайней точке северной границы СССР.
За героизм его защитников, так и не позволивших фашистам перешагнуть границу страны, полуостров Рыбачий был назван «гранитным линкором».
В рядах защитников Рыбачьего был политрук отряда морских пехотинцев Николай Букин, который в 1943 году написал стихотворение «Не жить мне без моря». Оно было опубликовано в газете Северного флота «Краснофлотец».
Как раз в это время композитор Евгений Жарковский, специализировавшийся на «морской» тематике, был откомандирован для творческой работы в Политуправление Северного флота. Просматривая номер газеты, он увидел стихотворение Букина:
«Стихи произвели на меня сильное впечатление. В них воспевался Рыбачий, почти полностью отрезанный от Большой земли, ставший для врага неприступной цитаделью полуостров, с трёх сторон окружённый водой, а с четвёртой - гитлеровцами...
Настроение поэтических строчек, которые выразительно передавали чувства людей, уходящих от родных берегов в свирепое Баренцево море для смертельной схватки с врагом, песенный характер стихотворения - всё это помогло мне на одном дыхании написать музыку...».
Песня Жарковского под названием «Прощайте, скалистые горы» была опубликована во всех газетах Северного флота и Балтийской флотилии, и сразу же стала самой любимой у защитников Советского Заполярья.
Адмирал Владимир Николаевич Алексеев, командовавший тогда дивизионом торпедных катеров, вспоминал:
«Мы, катерники, были твёрдо убеждены, что песня посвящена именно нам. Ведь в ней есть такие слова: «Но радостно встретит героев Рыбачий, родимая наша земля». А Рыбачий был нашей маневренной базой, мы уходили оттуда на боевые задания и возвращались, выполнив их, обратно.
В походах напевали свою любимую песню. Нам нравилась и её задушевная мелодия, и текст, в котором глубокое, достоверное содержание выражено романтически...».
Через некоторое время песня «Прощайте, скалистые горы» прозвучала по Всесоюзному радио в исполнении одного из лучших интерпретаторов советской песни Владимира Бунчикова в дуэте с Владимиром Кириченко, и стала известна всей стране.
Уже в наши годы первые такты мелодии песни каждые полчаса звучат на берегу Кольского залива у монумента, воздвигнутого в честь моряков-североморцев; в городе Североморске у памятника защитникам Советского Заполярья; в Мурманске у пирамиды из якорей - памятника морякам торгового флота, погибших в годы войны на Севере. В общем, песня продолжает жить.
Прощайте, скалистые горы,
На подвиг Отчизна зовёт!
Мы вышли в открытое море
В суровый и дальний поход.
А волны и стонут и плачут,
И плещут о борт корабля.
Растаял в далёком тумане
Рыбачий, Родимая наша земля.
Корабль наш упрямо качает
Крутая морская волна.
Поднимет и снова бросает
В кипящую бездну она.
Обратно вернусь я не скоро,
Но хватит для битвы огня!
Я знаю, друзья, что не жить мне без моря,
Как море мертво без меня.
Нелёгкой походкой матросской
Иду я навстречу врагам,
А после с победой геройской
К скалистым вернусь берегам.
Хоть волны и стонут, и плачут,
И плещут о борт корабля,
Но радостно встретит героев Рыбачий,
Родимая наша земля!
Я ВСТРЕТИЛ ЕГО БЛИЗ ОДЕССЫ
муз. Ф. Садовского, сл. неизв. автора
Потребность в хороших песнях во время войны была столь высока, что на мелодии давно известных произведений сочинялись новые, «военные» тексты. Это было явление, широко распространённое не только на всех фронтах, но и в тылу. В частности, на мелодию популярной матросской песни «Раскинулось море широко»[1] было написано несколько фронтовых вариантов, один из которых, наиболее яркий, мы и предлагаем читателям.
Я встретил его близ Одессы родной,
Когда в бой пошла наша рота.
Он шёл впереди с автоматом в руке,
Моряк Черноморского флота.
Он шёл впереди и пример всем давал,
А родом он был из Ахтырки,
И ветер гулял за широкой спиной
И в лентах его бескозырки.
Я встретил его после боя в селе,
В просторной украинской хате:
Лежал он на докторском белом столе
В походном военном бушлате.
Двенадцать ранений хирург насчитал,
Две пули засели глубоко,
А смелый моряк и в бреду напевал
«Раскинулось море широко».
Очнувшись, он тихо хирургу сказал:
«Быть может, поедешь в Ахтырку.
Жене передай мой прощальный привет,
А сыну отдай бескозырку»...
БАКСАНСКАЯ
муз. Б. Тереньтева, сл. группы альпинистов
Потерпев сильнейшее поражение в битве за Москву, гитлеровское командование решило изменить свой стратегический план и захватить бакинские нефтерождения.
Летом 1942 года немецкие войска подошли к Кавказскому хребту, а их горная дивизия «Эдельвейс», состоявшая их тирольских стрелков-альпинистов, ринулась прокладывать пути через перевалы и горные тропы. Несколько её егерей поднялись на самую высокую в Европе горную вершину Эльбрус и поставили там знамя Третьего Рейха. После этого геббельсовская пропаганда затрубила о том, что теперь, с высоты Эльбруса, немцам видна вся Европа. Немецкие горные стрелки достигли озера Рица и были уже в сорока километрах от г. Сухум.
