"Многие скажут: "А зачем нам покупать эти книги? Мы знаем все песни БГ наизусть, да и в интернете есть 100500 сайтов с этими текстами..." Все так, но каждую строчку этой книги Борис Борисович вычитал и привел в строгое соответствие с первоисточником. Поэтому мы беремся утверждать, что в этой книге самые правильные тексты, вариации которых разошлись по интернету в бессчетных количествах." Редакция Бабук
"БАбук отчасти превращается в БГбук.
В книжном клубе BAbook открылась полка Бориса Гребенщикова.
С сегодняшнего дня там появились в продаже две книги: «Книга слов» и «Книга песен» (ссылка внизу), которые Борис Борисович составлял так долго, что все в издательстве успели состариться, а некоторые даже впасть в детство. Но ожидание того стоило.
Я открыл «Книгу песен», где они расположены в хронологическом порядке. Прочитал текст самой первой, из самого первого «Синего альбома» и подумал, что Боря уже в 1981 году знал всё заранее.
Что будут те, кто верит и кто смотрит из лож. И про поезд, на который не попасть.
Есть те, что верят, и те, что смотрят из лож.И даже я порой уверен, что вижу, где ложь.Но когда ты проснешься, скрой свой испуг:Это был не призрак, это был только звук;Это тронулся поезд, на который ты не попадешь. " Борис Акунин
с пальцем, но дыр в той плотине не счесть;
Но отчего ты кричишь, когда мы зовем тебя есть?
И в бронетанковом вальсе, в прозрачной дымке берез,
И твой ангел-хранитель — он тоже не слишком тверез;
И вы плывете вдвоем, шалея от запаха роз,
Но никто не ответит, потому что не задан вопрос.
А что вино — полумера, так это ты вычислил сам,
И, поистершись в постелях, с осторожностью смотришь на дам
И в суете — как священник, забывший с похмелья, где храм,
Ты бываешь то там, то здесь; но ты не здесь и не там.
И вот ты кидаешься в круг, хотя ты не веришь в их приз;
И ты смотришь в небо, но видишь нависший карниз.
И, считая время колодцем, ты падаешь вниз;
Но если там есть сцена, то что ты споешь им на бис?
Зачем?
(Слова А. Гуницкий)
Зачем меня ты надинамил;
Неужли ты забыл о том,
Как мы с тобой в помойной яме
Одним делились косяком?
Зачем меня ты кинул круто,
Зачем порушил мой ништяк?
Теперь в пещере абсолюта
Не пашет мой постылый квак.
Зачем разбил двойную Заппу,
Какую, правда, не скажу;
Зачем украл мой шуз из драпа?
Его мне сдал месье Эржу.
Зачем ломы вонзил мне в спину
И крюк воткнул в мой рыжий ус,
Зачем залил мне в уши глину
И тем разрушил наш союз?
И был день первый, и птицы взлетали из рук твоих;
И ветер пах грецким орехом,
Но не смел тронуть губ твоих,
И полдень длился почти что тринадцатый час;
И ты сказал слово, и мне показалось,
Что слово было живым;
И поодаль в тени
Она улыбалась, как детям, глядя на нас;
И после тени домов ложились под ноги, узнав тебя,
И хозяйки домов зажигали свечи, зазвав тебя;
И, как иголку в компасе, тебя била дрожь от их глаз;
И они ложились под твой прицел,
Не зная, что видишь в них ты,
Но готовые ждать,
Чтобы почувствовать слово еще один раз.
Те, кто любят тебя, молчат — теперь ты стал лучше их,
И твои мертвецы ждут внизу,
Но едва ли ты впустишь их;
И жонглеры на площади считают каждый твой час;
Но никто из них не скажет тебе
Того, что ты хочешь знать:
Как сделать так,
Чтобы она улыбалась еще один раз?
Я вырос в дыму подкурки,
Мне стулом была игла.
На "птичках" играл я в жмурки
И в прятки с police играл.
Детство прошло в Сайгоне,
Я жил, никого не любя.
Была моя жизнь в обломе,
Пока я не встретил тебя
Будь для меня как банка,
Замени мне косяк.
Мне будет с тобою сладко,
Мне будет с тобой ништяк.
Я знаю одно местечко,
Где можно продать травы.
Куплю я тебе колечко,
И с тобой обвенчаемся мы.
Продам я иглу и колеса,
На свадьбу куплю тебе шуз.
Мы скинем по тену с носа,
Чтоб счастлив был наш союз.
Будь для меня как банка,
Замени мне косяк.
Мне будет с тобою сладко,
Мне будет с тобой ништяк.
Сельские леди и джентельмены
Пограничный Господь стучится мне в дверь,
Звеня бороды своей льдом.
Он пьет мой портвейн и смеется,
Так сделал бы я;
А потом, словно дьявол с серебряным ртом,
Он диктует строку за строкой,
И когда мне становится страшно писать,
Говорит, что строка моя;
Он похож на меня, как две капли воды,
Нас путают, глядя в лицо.
Разве только на мне есть кольцо,
А он без колец,
И обычно я — ни то и ни се,
Но порой я кажусь святым;
А он выглядит чертом, хотя он Господь,
Но нас ждет один конец;
Так как есть две земли, и у них никогда
Не бывало общих границ,
И узнавший путь
Кому-то обязан молчать.
Так что в лучших книгах всегда нет имен,
А в лучших картинах — лиц,
Чтобы сельские леди и джентельмены
Продолжали свой утренний чай.
Та, кого я считаю своей женой —
Дай ей, Господи, лучших дней,
Для нее он страшнее чумы,
Таков уж наш брак.
Но ее сестра за зеркальным стеклом
С него не спускает глаз,
И я знаю, что если бы я был не здесь,
Дело было б совсем не так;
Ах, я знаю, что было бы, будь он как я,
Но я человек, у меня есть семья,
А он — Господь, он глядит сквозь нее,
И он глядит сквозь меня;
Так как есть две земли, и у них никогда
Не бывало общих границ,
И узнавший путь
Кому-то обязан молчать.
Так что в лучших книгах всегда нет имен,
А в лучших картинах — лиц,
Чтобы сельские леди и джентльмены
Продолжали свой утренний чай.
Трачу свое время;
Трачу свой последний день.
Но что мне делать еще,
Ведь я люблю тебя;
