Полное собрание сочинений в десяти томах. Том 3. Стихотворения. Поэмы (1914–1918) - Николай Степанович Гумилев

В Адис-Абебе праздник был.

Гано подарок получил

И Мику весело сказал:

«Вот ты моим слугою стал.

В знак ласки руку я мою

Поцеловать тебе даю».

Но Мик не слушал ничего,

И больно высекли его.

Порою от насмешек слуг

Мик бегал на соседний луг.

Там был привязан на аркан

Большой косматый павиан.

Он никого не подпускал,

Зубами щелкал и рычал,

И люди ждали, что вот-вот

Он ослабеет и умрет.

Его жалея, скоро Мик

К его характеру привык.

Он приносил ему плоды

И в тыкве высохшей воды.

При виде Мика павиан

Не бесновался, как шайтан.

Обнявшись и рука в руке,

На обезьяньем языке

Они делились меж собой

Мечтами о стране иной,

Где каждый счастлив, каждый сыт,

Играет вдоволь, вдоволь спит.

И так поведал павиан

О родословной обезьян:

«В какой-то, очень древний, век

Жил бедный честный человек.

Он всем соседям задолжал,

А чем платить — совсем не знал.

Он не хотел терпеть позор.

Устроил на лугу костер

И сел, чтоб заживо сгореть,

Но было горячо сидеть!

Он в лес навеки убежал,

Людей боялся и кричал:

«Ой-ой, мне нечем заплатить!

Ой-ой, с людьми мне стыдно жить!»

И от него в тот самый год

Пошел весь обезьяний род».

Мик слушал всё с открытым ртом

И спрашивал: «А что потом?»

И снова начал павиан:

«Есть много разных обезьян,

И есть макаки, что хитрей

Шакалов и ворон и змей.

И на одной из них свой гнев

Сорвать задумал как-то лев.

Ее он к пальме привязал

И, отправляясь спать, сказал:

«Как встану, так тебя и съем».

И павиан пришел затем,

Макаку увидал и вот

Спросил, зачем она ревет.

Макака молвила: «Сосед,

Устроил Лев большой обед,

И я приглашена была,

Но много есть я не могла.

Увидел то хозяин лев

И вдруг пришел в ужасный гнев,

А мне и ввек не съесть всего,

Что подавалось у него».

Обрадовался павиан.

Сказал: «Вот буду сыт и пьян!»

Тебя сейчас я отвяжу,

Сам привяжусь и льву скажу:

«Могучий лев, хозяин наш!

Я съем до крошки всё, что дашь».

Он привязал себя и сел,

А лев схватил его и съел».

Заслушиваясь друга, Мик

От службы у людей отвык,

И слуги видели, что он

Вдруг стал ленив и несмышлен.

Узнав о том, Ато Гано

Велел ему толочь пшено,

И хохотала дворня вся,

Наказанного понося.

Уже был темен небосклон,

Когда работу кончил он,

Но, от обиды сам не свой,

Не подошел к котлу с едой.

Косматый друг его был зол,

Зачем так долго он не шел,

И, только извинившись, Мик

С ним примирения достиг.

И вот, под взорами луны,

Печальны, злы и голодны,

И павиан, и человек

Вдвоем замыслили побег.

Французский консул звал давно

К себе позавтракать Гано,

И наконец собрался тот

С трудом, как будто шел в поход:

Надел волшебный амулет,

Чтоб охранить себя от бед,

Прощенный Мик бежал за ним

С ружьем английским, дорогим

И удивлял кругом людей,

Крича: «Дорогу, да живей!»

Гано у консула сидит,

Приветно смотрит, важно льстит,

А консул, чтоб дивился он,

Пред ним заводит граммофон.

Игрушечный аэроплан

Порхает с кресла на диван,

И электрический звонок

Звонит, не тронутый никем.

Гано доволен, тянет грог,

Любезно восхищаясь всем,

И громко шепчет: «Ой ю гут!

Ой, френджи! Всё они поймут!»

А Мик стоит в большом саду

И держит мула под узду.

У мула бегают глаза:

Боится он большого пса,

Что без ушей и без хвоста

Сидит, привязан у куста.

И Мик дивится на стекло,

Что солнце золотом зажгло,

И на фигуры у дверей

То Аполлонов, то зверей.

Но вот он видит, что идет

Какой-то мальчик из ворот,

И обруч, словно колесо

Он катит для игры в серсо.

«Ей, френдж!» — его окликнул Мик.

И мальчик обернулся вмиг.

«Ты кто?» — спросил он, и другой

Поник курчавой головой,

Ответив: «Абиссинский раб».

— «Ты любишь драться?» — «Нет, я слаб».

— «Я вижу, низок ты и тощ.

Отец мой консул». — «Мой был вождь».

— «Он умер?» — «Умер». — «Отчего?»

— «В бою зарезали его».

— «Пойдем играть». — «Я не могу».

— «Пойдем». — «Я мула стерегу».

— «Меня зовут Луи». — «А я

Был прозван Миком». — «Мы друзья».

И Мик охотно рассказал,

Что он давно бы убежал

На поиски счастливых стран

И с ним бежал бы павиан,

Когда б могли они стянуть

Себе еды какой-нибудь,

Пилу, топор иль просто нож —

Без них в пустыне пропадешь.

Луи клялся секрет хранить,

Но, важный, проронил едва:

«Я с вами. Я хочу убить,

Как мой отец, слона и льва».

И убежал, но через миг

Вернулся: «На́ конфету, Мик».

И равнодушно Мик кладет

Какой-то белый шарик в рот,

Зачем — еще не знает он...

И вдруг затрясся, удивлен,

Как будто вновь увидел свет...

Он до сих пор не ел конфет.

Луи трясет его плечо,

Крича: «Проснись, и на́ еще».

Доволен, пьян, скача домой,

Гано болтал с самим собой:

«Ну, френджи! Как они ловки