Ознакомительная версия.
А после вопросов пяти иль шести, от коих мороз пробирал до кости, меня бы спросили: «Ну, это понятно. Но можете ль вы дисциплину блюсти?» И что я отвечу, горя от стыда? Наверное, ляпну, что, в принципе, да, но если она не по бзику начальства, а ради успешности в смысле труда. Тогда бы последовал новый вопрос: «Допустим, над вами имеется босс. Способны ли вы на почтение к боссу – почтенье до дрожи, до колик, до слез?!» И что я отвечу, поморщившись лбом? Что враг быдловатости в боссе любом? Что трудно себя называть либералом, а в офисе быть безответным рабом? Тогда бы допросчик, филер, фараон спросил бы: «А вы не английский шпион?» И что мне ответить? Сказал бы: не знаю. Сегодня с утра я как будто не он. Но знаете, с этою нашей трубой весь мир раздираем такою борьбой… Ведь если страна назначает шпионом, шпионом становится, в общем, любой… И видя, что даже на этот вопрос герой не способен ответить всерьез, детектор бы, кажется мне, задымился, а работодатель бы к стулу прирос.
Тогда бы, уже выбиваясь из сил, несчастный начальник меня бы спросил: «Скажите, а вы здесь хотите работать?» И мой бы ответ их опять подкосил. Что сделаешь, мне не четырнадцать лет. Хочу я работать? Естественно, нет. Мне нравится, в общем, лежать на диване, стишки сочинять, попивая кларет, бродить по Москве, наслаждаясь весной, с подругой, окончившей курс выпускной, а после обедать рассольником, скажем, его заедая котлетой мясной. Но так как за все это надо платить, а я не магнат и не киллер, етить, то мне и приходится где-то работать, хоть я бы давно предпочел прекратить. Должно быть, какой-то в стране перекос, далече от цели нас ветер занес – раз нет у людей однозначных ответов на самый простой однозначный вопрос. Люблю ли я Родину? Жажду ль труда? Блюду ли законы? Естественно, да. Но стоит увидеть все это в реале – и все мои «да» улетят в никуда.
Короче, Московская дума, скажи свое «Не позволим!» детектору лжи. А то никого не возьмут на работу. Смирись с этой данностью и не жужжи.
Российские антропологи после многолетних раскопок установили, что в Москве с самого начала не было коренного населения: с VI века на месте будущей столицы вместе жили вятичи, кривичи, хазары и даже странное племя с явно негроидными чертами.
Спор историков длится и длится. Оказалось, что тысячу лет собирает приезжих столица – коренных, как доказано, нет. По итогам последних раскопок в населении древней Москвы было много скуластых, раскосых и негроидных даже, увы. Приезжали сюда, не робея, пировали в московских бистро… Если ж взять ритуал погребенья – все выходит и вовсе пестро. Против истины, брат, не попятишь. На Москву, не стесняясь ничуть, наезжали и кривич, и вятич, и мордва, и хазары, и чудь; торговали, торгуясь до хрипа, и женились, и сплавились так, что единого нет генотипа, а обычный московский бардак. То есть в этом, как сказано, звуке сразу было всего до черта. И построил ее Долгорукий – понаехавший тут лимита. Был он сам из глубинки российской, где промучился несколько лет, и приехал в Москву за пропиской: приезжает – а города нет. Лишь поместье боярина Кучки: скромный дом, небольшая кровать… Долгорукий, дошедший до ручки, был обязан Москву основать. И дружина без лишнего слова стала строить ее, захватив. Дело в том, что он был из Ростова – хоть Великого, но никакого в плане денег, карьер, перспектив… И построил Москву Долгорукий, и устроился в ней, как влитой, и его обнаглевшие внуки стали прочих честить лимитой. Чуть позднее, сверкая глазами, воцарился в Москве Калита: из орды, из Твери, из Рязани устремилась к нему лимита, хоть не вышедшая генотипом, но активная, как актимель, – и недаром прирос к нему титул собирателя русских земель. Гастролера, купца, иностранца не отпугивал местный мороз. Кто пришел воевать – и остался, кто пришел торговать – и прирос… Так возвысился пыльный и дымный (как еще в нем деревья растут?) всевместительный, странноприимный, дивный град понаехавших тут, город-хаос, почти без проекта, город-выставка, город-штурвал. Коренными считаются те, кто раньше въехал и больше урвал. Город вечного грома и гула, где на улицах – зимняя соль… Чем их только сюда притянуло? Что тут, медом намазано, что ль? Что гнало сюда толпы народа, привлекая бойцов и купцов? Ведь не ради же водопровода, ведь не Рим же, в конце-то концов! Приезжали торговцы и девки и родню вызывали письмом, не музеев с театрами ради – их же не было в веке восьмом! Заварилась великая каша из пера, топора, cetera… Чем их манит округлая наша, ненасытная наша дыра?! К ней, сравнительно, в общем, неблизкой, миновавши Смоленск и Торжок, сам Батый приходил за пропиской (не сумел получить – и поджег). Что ж вы едете, дурни, в Москву-то, генотипы везете свои? Ведь у нас то пожары, то смута, то погромы, то ДПНИ! Чем вам нравится небо стальное и дороги под коркою льда? Просто, видимо, все остальное не годится совсем никуда.
Юрий Лужков выступил с сенсационным предложением – вернуть россиянам значки ГТО.
Москвы неутомимый мэр Лужков, герой на грани эпоса и фарса! Не раз он темой был моих стишков, но снова под перо мое попался. Пока страна вступает в ВТО и обсуждает это всесторонне – вернуть он хочет нормы ГТО, готовности к труду и обороне. Отечество лишилось этих норм в то рыночное время роковое, когда его заботил только корм и патриоты были не в фаворе. Теперь не то. Теперь нам есть что есть. По воле снисходительного Бога отстроен бизнес, дорожает нефть, а патриотов даже слишком много. Догадливые рыцари пера уже берут перо наизготовку, твердеет власть, и школьникам пора, забыв бухло, побегать стометровку.
А я не против. Я и сам готов побегать по весеннему гудрону, в отличие от мерзостных скотов, забивших болт на труд и оборону. Пусть пионеров резвых голоса опять звучат над Сетунью иль Истрой. Могу бежать хоть час, хоть два часа. Я толстый, да, зато я очень быстрый. Отброшу ненавистное пальто – и потрушу… (представить – страсть господня). Лишь одного не разъяснил никто: как ГТО расшифровать сегодня? Нас потчуют исправно нефть и газ, мы им верны, как д’Артаньян – короне; но если честно – кто еще из нас готовится к труду и обороне?! Кто тратит драгоценные года, чтоб веселей цвелось родному краю? Допустим, труд еще туда-сюда, но оборона – это я не знаю.
Какую расшифровку разглядеть? К чему еще готов я буду, братцы? Трусливо Охать? Тихо Обалдеть? Терпеть Отстой? Талантливо Отдаться? За что готов страдать родной народ? Намеренья его попробуй вызнай… За Годовой Товарный Оборот? За Гегемонов, Трахнутых Отчизной? Чем мы еще богаты, наконец, чтоб удивлялась Азия, Европа ль… Допустим, «Г» – «Газпром», а «О» – «Отец». Но что такое «Т»? Ракета «Тополь»? Что я люблю – до судорог, до слез – в итоге нами прожитых столетий? Есть «Государство, Топливо, Овес» – а есть «Грызлов, Ткачев» и кто-то третий… Онищенко! Он ставил много клизм врагам России – Киеву, к примеру… А «Героизм, Талант и Оптимизм»? Не хуже, чем «За Родину и веру!» И жаль, что в результате многих драк, и многих врак, и прочего распада с талантом ощущается напряг, а с оптимизмом полная засада. К чему готова Родина всегда, покорная, как вяленая вобла? К тому, что Грузно Топает Орда? Что будет Грустно, Тягостно и Обло? Все как-то получается не то. В сознании случилась перемена. Не знаю я, как это ГТО расшифровать, чтоб было современно. Посмотришь вроде – выправка и стать, а приглядишься – всюду ложь и быдло… Короче, Гады, Трудно Описать, насколько Горько, Тухло и Обрыдло.
Но чтоб не зря сходило семь потов, чтоб бегалось и лазалось по крышам – вы просто дайте всем значок «Готов».
К чему – по обстоятельствам допишем.
Нью-йоркский губернатор Элиот Спитцер извинился перед женой и избирателями за связь с проституткой, но это его не спасло – пришлось подать в отставку.
Америка шумит о деле Спитцера. Со шлюхою связался Элиот. Действительно, теперь ему не спиться бы – попался хуже Билла, идиот. Он был борец за нравственность, как водится, – угрюмый, мрачный, словно сыч в дупле, – но тут открылось: Спитцер хороводится с девчонкой по фамилии Дюпре. Ее ощупал он глазами склизкими – и незаметно сорвался с узды. Она там приторговывала сиськами, мечтая о карьере поп-звезды. Ей надо было клипы делать, записи – и вот трудилась несколько недель… Он восемьдесят штук потратил запросто, переведя в подпольный их бордель. Как правило, такие инвестиции свидетельствуют громко кой о чем, и он привлек внимание полиции, и был со страшным шумом уличен. Таких ошибок, помнится, не делали политики на верхнем этаже… И главное – он был борец с борделями! Он прокурором штата был уже! Он возглавлял уже в Нью-Йорке органы, поэтому избрался без помех; с коррупцией боролся как подорванный и говорил, что он честнее всех, вовсю разоблачал чужие шалости, хвалил консерватизм и старину, любил собак… и на тебе, пожалуйста. Отставка и позор на всю страну.
История, конечно, в жанре вестерна. И как бы ни менялся ход планет – хочу я заявить вполне ответственно: у нас такое невозможно, нет. Не следует отделываться шутками: бывал у нас бардак, бывал террор, бывало – попадались с проститутками (и, помнится, как раз генпрокурор)… С двумя зараз, и на чужие тугрики, и даже, помню, был разоблачен – но он сумел внушить почтенной публике, что все обман, а сам он ни при чем. На этом он настаивал, как каменный. И до сих пор считает большинство, что там не он резвился перед камерой, а человек, похожий на него. А компромат пекли враги от зависти. Но если б кто железною рукой его поймал – то сразу оказалось бы, что это метод следствия такой. Любой, кто был бы взят на месте действия, склонясь к предосудительным вещам, – воскликнул бы: «Не уличен в злодействе я, а это я теракт предотвращал!». И сразу смолк бы, кто его отчитывал, и даже покраснел бы, как юнец… А может быть, он молодежь воспитывал? Спонсировал певицу, наконец?! Что можем знать об их мужской природе мы? Нам доказал бы уличенный тать, что это было в интересах Родины – и мы бы не осмелились роптать. В Америке – сплошные беспредельщики, но мы-то ведь из правильной страны. И думаю, что налогоплательщики ему еще остались бы должны.
Ознакомительная версия.
