Семен Кирсанов - Лирические произведения

Я пил парное далеко
тумана с белым небом,
как пьют парное молоко
в стакане с белым хлебом.

И я опять себе простил
желание простора,
как многим людям непростым
желание простого.

Так пусть святая простота
вас радует при встрече,
как сказанное просто так
простое: «Добрый вечер».

Семафор
                перстом указательным
показал
на вокзал
                у Казатина.

И по шпалам пошла,
и по шпалам пошла
в путь — до Чопа,
                           до Чопа —
                                        до Чопа —
вся команда колес
без конца и числа,
невпопад и не в ногу затопав…

И покрылось опять
                                небо пятнами
перед далями
                            необъятными.
И раскрыто сердце
                                   заранее —
удивлению,
                  узнаванию.

Каждому из нас
                        страна иная
чем-то край родной напоминает.

Первый скажет:
                            этот снег альпийский
так же бел, как на Алтае, в Бийске.

А второй, —
                что горы в дымке ранней
близнецы вершин Бакуриани.

Третий, —
                что заснеженные ели
точно под Москвой после метели.

Ничего тут странного —
                                       все это
просто та же самая планета.

И, наверно, в будущем мы будем
еще ближе
                   здесь живущим людям.

Холодный, зимний воздух
           в звездах,

с вечерними горами
           в раме,

с проложенною ближней
           лы́жней,

с негромким отдаленным
           звоном.

Пусть будет этот вечер
           вечен.

Не тронь его раскатом,
           Атом.

Tre Cime de Lavaredo —
Три Зуба Скалистой Глыбы
стоят над верхами елей.

Но поезд не может медлить —
он повернул по-рыбьи
и скрылся в дыре туннеля.

И вдруг почернели стекла,
и вот мы в пещере горной,
в вагоне для невидимок.

И словно во мраке щелкнул
фотоаппарат затвором,
оставив мгновенный снимок:

«Стоят над верхами елей
Три Зуба Скалистой Глыбы
Tre Cime de Lavaredo».

Лесом в го́ру,
                     налево от ленты шоссе:
лесом заняты Альпы,
                                    деревьями в снежной красе.

Друг на друга идут,
                              опираясь ветвями, они,
озираясь назад
                           на вечерней деревни огни.

В гору, в ногу
                     с шагающим лесом, я шел,
иногда обгоняя
                         уже утомившийся ствол.

В дружной группе деревьев
                                               и с юной елью вдвоем,
совершающей в гору
                                    свой ежевечерний подъем.

Мне не нужно ни славы,
                                      ни права рядить и судить,
только вместе с природой —
                                              на вечные горы всходить.

Поезд
              с грохотом прошел,
и — ни звука.

С головою в снег ушли
Доломиты.

Нише —
              сводчатый пролет
виадука.

Ниже —
           горною рекой
Дол омытый.

Вечно,
                 вечно бы стоять
над деревней,
как далекая сосна
                                  там,
                                         на гребне.

Один я иду
                 горами
по влажному льду
                 и снегу.

Повыше есть
                 на граните
повисшие
                 водопады

и маленький дом,
                 где можно
прижаться вдвоем
                 друг к другу.

Пойду я к нему
                 тропинкой,
но что одному
                 там делать?

Задуматься лишь
                 над тишью
заснеженных крыш
                 Доббиако.

А двое —
                 в долине нижней, —
там рядом легли
                                две лы́жни.

Еще закрыт горой
                                  рассвет,
закрашен черным
                                белый свет.

Но виден среди Альп
                                     в просвет
дневного спектра
                              слабый свет.

Все словно сдвинуто
                                      на цвет,
и резкого раздела
                                   нет, —

где сизый снег,
                           где синий свет
зари, пробившейся
                                   чуть свет.

Но вот заре
                      прибавлен свет,
и небо смотрится
                                 на свет,

а краем гор
                  ползет рассвет,
неся, как флаг,
                         свой красный цвет.

Танцуют лыжники,
                                         танцуют странно,
танцуют
                      в узком холле ресторана,

сосредоточенно,
                         с серьезным видом
перед окном
                        с высокогорным видом,

танцуют,
              выворачивая ноги,
как ходят вверх,
                           взбираясь на отроги,

и ставят грузно
                        лыжные ботинки
под резкую мелодию
                                      пластинки.

Их девушки,
                   качаемые румбой,
прижались к свитерам
                                        из шерсти грубой.

Они на мощных шеях
                                      повисают,
закрыв глаза,
                      как будто их спасают,

как будто в лапах
                                медленного танца
им на всю жизнь
                              хотелось бы остаться,

но все ж на шаг отходят,
                                          недотроги,
с лицом
            остерегающим и строгим.

В обтяжку брюки
                             на прямых фигурках,
лежат их руки
                             на альпийских куртках,

на их лежащие
                      у стен рюкзаки
нашиты
             геральдические знаки

Канады, и Тироля, и Давоса…
Танцуют в городке
                               среди заносов.

И на простой
                          и пуританский танец
у стойки бара
                       смотрит чужестранец,

из снеговой
                       приехавший России.
Он с добротой взирает
                                      на простыв

движенья и объятья,
                                     о которых
еще не знают
                        в северных просторах.
Танцуют лыжники,
                             танцуют в холле,
в Доббиако,
                  в Доломитовом Тироле.