– Вот и вся история в общем-то.
– Подождите, подождите, неужели вся? И что, вас так ни разу больше и не называли рыжим?!
– Ну почему же не называли, называли, но мне это было очень приятно. Подождите минуточку, сейчас я передохну и доскажу вам эту историю до конца.
Годы как безумные несутся
В пестрой суете сует,
И в тот мир далекий не вернуться
С высоты минувших лет,
И теперь тот конопатый,
Рыжий, маленький и носатый
В самых счастливых снах приходит ко мне.
В самых счастливых снах приходит ко мне.
«Рыжий», – снова я слышу,
И во сне его зову и часто вижу.
«Рыжий», – слышу я снова,
Но теперь для меня это слово —
Волшебное слово.
«Рыжий», – слышу я снова,
Но теперь для меня это слово —
Волшебное слово.
В последнее время я жила с Игорем и Татьяной. Игорь был очень занят и мало общался с сыном, а ведь как хорошо было раньше, когда он был более свободный, хотя и нищий. Сколько времени он уделял ребенку! Папа для Игорька всегда был авторитетом. Если Игорек шалил, ему всегда говорили – вот сейчас придет папа, увидит. Он просил:
– Мамочка, милая, я больше не буду. Только не говори папе!
Дело не в том, что он боялся, но он настолько уважал отца, что не хотел его огорчать. Ребенок рос эмоциональным, но послушным. Он так нас смешил. Игорь отводил с ним душу. Ложился на кровать, брал его на руки, выделывал какие-то трюки, прижимал к груди, хохотал. У них в семье я была счастлива. Я спала на полу и не замечала того, что был жесткий матрас, что холодно и на мне два одеяла. Если я не ходила на концерт к Игорю (а иногда он говорил: «Мамуля, отдохни дома»), то всегда дожидалась его возвращения. Он приходил с концерта, как с праздника, приносил охапки цветов. Вся комната благоухала. Игорь сиял. Это было счастье…
Постепенно Игорь приобрел кое-какую аппаратуру. Он мечтал об аппаратуре для звукозаписи, чтобы не нуждаться в услугах студий:
– Мне назначают время, и я приезжаю. В это же время приезжает какая-нибудь «звезда». Конечно, «звезду» вперед, меня – назад. Вот я и теряю два-три часа драгоценного времени.
А дома он ни минуты не терял, всегда был с книгой, карандашом или блокнотом. Очень много читал, особенно по истории, делал пометки или в блокнот что-то выписывал. Я не могу вспомнить такого случая, чтобы Игорь вел себя праздно. Рано утром он вставал, делал зарядку и бежал в Коломенское. Одно время, когда еще не было машины, они с Татьяной и Игорьком на велосипедах ездили на Борисовские пруды подышать свежим воздухом. В последнее время он вообще никакого отдыха себе не мог позволить.
Хотя Игорь и не стал профессиональным драматическим актером, судьбе было угодно распорядиться так, что его мечта сняться в кино сбылась. Кинорежиссер Салтыков увидел отснятый на телевидении клип с «Россией» и отметил актерские данные Игоря, ту искренность и неподдельную боль, которой был полон его взгляд. Игоря пригласили попробоваться на главную роль в фильме «Князь Серебряный». Игорь согласился с радостью, так как это была близкая его духу тематика. Сначала были фотопробы. Так получилось, что на роль стремянного князя Вяземского пробовался и я. Было лето, жарища стояла… Надели на нас шерстяные одежды опричников с шашками или мечами, уже не помню. После долгих фотопроб в студии начались кинопробы. Было много забавных случаев, особенно когда пробовался я. Не помню того текста, который я должен был произносить, когда опричники громят усадьбу Морозова. Я должен был стоять у какой-то изгороди и говорить что-то Хомяку, который стоял рядом и наблюдал за разбоем. Раз двадцать-двадцать пять все это пробовалось, снимали в разных ракурсах. Жара от софитов стояла невыносимая. По мне струился пот. Я перепутал все на свете, говорил какой-то текст от себя, язык заплетался. В конце концов Салтыков рассмеялся и прекратил пробы. На примере этих мучений в процессе кинопроб я понял, что не выдержу, и не стал сниматься. А Игоря начали снимать.
Потом произошли изменения в съемочной группе. Как-то незаметно устранили Салтыкова, на смену ему пришел режиссер Г. Васильев, который по-своему переделал сценарий, в результате чего он стал всего лишь отдаленно напоминать роман А. К. Толстого и приобрел отчасти пародийный характер.
Обычно последовательность съемок эпизодов фильма не соответствует сценарию, снимается как бы вразброс, и только благодаря окончательному монтажу картина обретает целостность и последовательность. Бывало так, что Игорь въезжал в кадр на лошади одной масти, а выезжал на другой. Но, может, зритель этого и не заметил. Игорь поставил условие, что будет сниматься без каскадеров, сам скакал на коне, сам рубился в батальных сценах.
Уже во время съемок фильма «Князь Серебряный» режиссер Николай Стамбула предложил Игорю сняться в другом фильме, который затрагивал проблемы тогда впервые гласно проявившегося рэкета, где Игорь должен был сыграть одного из отцов мафии среднего пошиба. Поначалу он отказывался, не желая разрушать того сценического образа Талькова, что сложился в восприятии зрителей. Но потом Игоря убедили, что мастерство актера проявляется именно в его способности играть разноплановые роли, и получилось так, что он одновременно работал над двумя диаметрально противоположными экранными образами: благородный князь и главарь мафиозной группировки. Уговорили отсняться и меня; я сыграл одного из подручных бандитов.
В процессе съемок складывались курьезные ситуации. Приезжал Игорь из Алабино, где снимался фильм «Князь Серебряный» (потому что там стоял единственный кавалерийский полк, обслуживающий весь наш кинематограф, все батальные сцены), в Москву, на Чистопрудный бульвар, где тоже снималась батальная сцена фильма «За последней чертой».
Почему-то Васильев считал, что если князь – Серебряный, то и волосы у него должны отливать серебром или золотом. В результате у Игоря был такой золотисто-пшеничный цвет волос, а бандит в фильме Стамбулы, по замыслу авторов, должен был быть жгучим брюнетом. И вот прилетает Игорь из Алабино на Чистопрудный бульвар: там в ресторанчике снимался один из эпизодов фильма. Неподалеку стояли автобусы с реквизитом, гримерами, костюмерами и т. д. Смотрю, Игорю что-то делают с головой, и она чернеет на глазах. Я сначала не понял, что они делают: красят, что ли, так, ведь без воды? Подошел поближе и увидел, что волосы, оказывается, красят копировальной черной бумагой. Просто натирали пшеничные волосы князя Серебряного под брюнета-мафиози обычной копировальной бумагой. Отснимался Игорь в том или ином эпизоде, мыли ему голову, и пшеничным он возвращался на съемки «Князя Серебряного».
Интересные моменты бывали и на концертах, когда мы снимались уже в Москве, на Куличках, в Морозовском доме. Игорь должен был выступать в Концертном зале «Россия» в гала-концертах. А тут идут съемки. И вот, чтобы убить сразу двух зайцев; он прибегал на выступления в «Россию» так, как бывал одет: в княжеском кафтане, с саблей наперевес, в княжеской шапке, подбитой соболем:
– Простите, ради Бога, дали отбежать всего на десять минут, пока перезаряжают камеру.
Игорь не только совмещал работу на двух съемочных площадках (а снимали и в Москве, и в Алабино, и в Суздале), сюда же вклинивались съемки на телевидении, работа в студиях звукозаписи, интервью, концерты… Работал он почти двадцать четыре часа в сутки, когда спал – не знаю. После съемок где-нибудь на поле брани, где они били татар, он садился писать стихи к новой песне или аранжировал ее под гитару, которая всегда была при нем.
Во время съемок одного из эпизодов фильма «Князь Серебряный» произошел забавный случай, о котором хочу рассказать особо. Снимали вечером битву с татарами. Васильев попросил меня поджечь дальние стожки, быть поджигателем, то есть, чтобы было больше пламени (а тем самым больше света для съемок). Я обратил внимание на то, что неподалеку стоит очень много лошадей и, казалось бы, одни стоят, без наездников. По сценарию это был табун лошадей, который от испуга куда-то должен был пробежать мимо камеры. Но сами, без наездников, кони не были обучены бежать, и что придумали: оголили солдат-кавалеристов до пояса, и они сползли с луки на одну из сторон лошадей, чтобы камера их не взяла и создавалось впечатление, будто лошади бегут сами по себе, неуправляемые, без седоков. Но, как всегда у нас бывает, то одна камера не пошла, то три стога подожгли, а не четыре, а нужно было пять, оказывается, то изгородь не горит – плохо бензином облили… Я-то что, я с факелом стою за стожком, одетый, жду команды. Вечер уже, почти стемнело – это в ложбине было, сыро, комарья там… А ребята эти бедные, полуголые, которые сползли за луки в ожидании начала съемок, – так, оказывается, комары сожрали насмерть этих солдат-кавалеристов. И пока им не дали команду: «Вперед!» – они прокляли всю съемочную группу…
