Эдуард Вениаминович Лимонов известен как прозаик, социальный философ, политик. Но начинал Лимонов как поэт. Именно так он представлял себя в самом знаменитом своём романе «Это я, Эдичка»: «Я – русский поэт».
О поэзии Лимонова оставили самые высокие отзывы такие специалисты, как Александр Жолковский и Иосиф Бродский. Поэтический голос Лимонова уникален, а вклад в историю национальной и мировой словесности ещё будет осмысливаться.
Вернувшийся к сочинению стихов в последние два десятилетия своей жизни, Лимонов оставил огромное поэтическое наследие. До сих пор даже не предпринимались попытки собрать и классифицировать его.
Помимо прижизненных книг здесь собраны неподцензурные самиздатовские сборники, стихотворения из отдельных рукописей и машинописей, прочие плоды архивных разысканий, начатых ещё при жизни Лимонова и законченных только сейчас.
Более двухсот образцов малой и крупной поэтической формы будет опубликовано в составе данного собрания впервые. Читателю предстоит уникальная возможность уже после ухода автора ознакомиться с неизвестными сочинениями безусловного классика.
Собрание сопровождено полновесными культурологическими комментариями.
Публикуется с сохранением авторской орфографии и пунктуации.
свою судьбуБлижних своих рвёт клыкамиПосле смерти оборотень встанет в гробуИ воет под окнами мертвякамиС прекрасной Катей, моей женой,Несчастье случилось той веснойИ этой весною она как в бредуГуляет беременная в саду…Оборотень-волк, не бей хвостомЛучше скорей уходи отсюда…Не смущай живых. Мы поживём.Дети и я. Покуда…
«Она красива и проста…»
Она красива и простаПроста, но как красива!Как плод колючего кустаТорчит в навозе кривоПоганый и зловещий кустНо было не отнятьОт плода мне горячих устОпять и дать, и взятьОна красивою былаИ я её любилНо вот однажды умерлаНу, умерла, что ж, умерла,И я её забыл.
А старый пират… (2009–2010)
Старым пиратом назвал меня Тьерри Мариньяк – приятель моих парижских лет. «Comment ca va, vieux pirate?!» (Как всё идет, старый пират?!) – воскликнул он, похлопывая меня по спине, когда мы встретились недавно в Москве и обнялись.
О том, «как всё идет» у старого пирата, откроет вам эта книга. В ней читатель найдёт стихи моим любимым деткам и злой красавице-жене, подружке Е. и подружке Н., и даже московскому градоначальнику, преследующему поэта судебным иском в полмиллиона. Исторические реминисценции, осколки легенды о Фаусте, стихи к мёртвой Наталье Медведевой, стихи к банкирам и к уродливой Москве, «где демоны над головой / На зданиях сидят», стихотворения на злобу дня – о мировом экономическом кризисе, стихи на смерть Майкла Джексона, отклик на аварию Саяно-Шушенской ГЭС – вот чем полон пиратский сундук.
Короче, перед вами новый сундук стихов «оголтелого человека», как характеризовал меня недавно один критик. Я и есть оголтелый vieux pirate.
Автор
«Вдовец. Генерал. Карбонарий…»
Вдовец. Генерал. Карбонарий.Убийца с кинжалом в плаще,Таков был тот странный сценарийДля жизни моей, и вотще…Мне некую цель поручили,Мне некий плацдарм отвели,Ни разу меня не забыли,Любовно героя пасли…
Затихающий рокот беды
К.
От нас ничего не осталось?И даже кольцо потерялось,А впрочем, остались дети,Такие чужие на свете…Как грустно! И душесдирающе…А было легко и мечтающе…Зачем ты меня так изранила,И наших детей прикарманила?Зачем, отвечай мне, чертовка?Тупая ты, словно морковка,Ты сволочь, морковкина дочь.Ты – овощ, тебе не помочь!Детей ты лишила отца…Сидят в тебе два подлецаИ, злые, глядят через очиКак мрачные, злобные Сочи…
«Я Вас любил как самый добрый зритель…»
К.
Я Вас любил как самый добрый зритель,Я Вас мечтал, я Вас обожествлял.Вы стали мне убийца и мучитель,А я ведь заменял Вам целый зал.Я послан был, – Истории свидетель,А не подсобных совершатель нужд.Я был, сама, простите, добродетель,Одновременно: скромный тихий муж…Величие моё Вы не узнали!И Гений мой, он мимо Вас прошёл,И во Вселенной, а не в кинозале,Где ничего не стоит слабый пол.Среди планет – булыжников и магмы,Ста тысяч солнц пылающих всегдаВы повторили путь преступной мамыИ устремились с вызовом, куда?Туда, где нет Истории. Где пошло.Лишь плоская растительная жизнь,Ушли как окотившаяся кошкаУходит равнодушно… Так? Скажи?
««Он мне никто, и я не с ним!»…»
К.
«Он мне никто, и я не с ним!»– Так женщина лгала.Летал по небу херувимС улыбкой в два угла.Вставала кислая заряШампанским смятена…Я думал: «В фас, придирки зря»,Но лживая спина,У этой женщины была.И я не верил ей.Когда же женщина ушлаЧрез пару сотен дней,То выяснилось, что живётПод крышею однойС ней рядом тот, с ней рядом тот,О ком лгала спиной…
«Любит не тот, кто хвалит…»
Любит не тот, кто хвалит,А тот, кто в ночную тьмуГлаза бессонные пялитИ матом, как на Колыму,Отправленный, сопровождает…А между тем, светает…Любит не тот, кто хвалит:«Божественная!», «царица!»А тот, кто отсюда валит,Туда от тебя стремитсяЕщё и убить грозится…Мы видели, знаем самиТакое под небесамиРазнузданных злоб разбойВидали мы между собой,Но я был всегда с тобой…Чего же ты натворила?Зачем же ты в Вечности такГрязнейших следов наследила!А дети? А я? Мы, как?Непоправим наш брак,Теперь он не брак, а мрак…А дети? А я? Мы, как?
Три крысы
Ну ты хоть плачешь иногда?Ведь твой, – Великий грех!Четверг ли это, иль средаВ ночи, часов до трех,К тебе бы приходить должныВ зловонии, в дымуТвои ужасные виныТерзать тебя саму, –Три крысы, чтоб тебя глодать.«Где наша, где семья?»Две, – дети твои, злая мать,А третья крыса, – я!Нет, ты не плачешь никогда,Поэтому в ночи,Четверг ли это, иль средаПридём мы, палачи!Да, мы тебя с ума сведём,Преступная ты мать!В обезумении своёмЗаставив нас страдать,Ты не подумала о томЧто бед не избежать!
«Мой сын находится в плену…»
К.
Мой сын находится в пленуКак Яков Джугашвили.Он увезён тобой в страну,Где люди, цвета пылиЖивут на низких берегах,Зевают, спят, смеются…Где пальмы (ветошь на шестах)Согнутся. Разогнутся…Где наркоман с лицом змеиГлядит на диск заката.Преступны действия твои,Ты, Катька, виновата!Мой сын находится в плену,И дочь моя там бьётся,Придётся мне вступить в войну,Ещё одну, ещё одну,Не хочется, придётся…Мой сын там маленький бредёт:Собаки, грязь, бананы,А в дочери моей капотВцепились обезьяны.Зачем ты стала злая тварь?Случилось что с тобою?Мозг ЛСД сожгла ли гарь?Или мозги травоюДо дури так оглуплены,Что ты детей укралаИ быстро-быстро из страныМалюток ты умчала…
Полковник и зверь
Дождь шелестит, дождь падает на жесть,А у меня теперь подруга естьС такою замечательною попой!Что хочешь делай: тискай или шлёпай!В потоке ностальгических мгновенийПодруга из грядущих поколенийЯвилась, и уселась на постель,В ней узкая, волнующая щель,Две разные трепещущие груди,Мне повезло, завидуйте мне, люди!Подруга в красном платье красотыЭлен, – Лилит, как хочешься мне ты!Сижу в Москве, слюну один пускаю,Хочу тебя! Моих инстинктов стаюПока могу, держу, не выпускаю.Но видно долго так не протяну…Хочу тебя, как офицер – войну,Как молодой воспитанник училищВо сне желает победить страшилищ!
«Сидел я в стенах страстных и печальных…»
Е.
Сидел я в стенах страстных и печальныхИ думал о былом, былом, былом,Восторгов от меня первоначальныхВы больше не дождётесь. Напролом.Я думаю, идти нам пригодится,Я рву тебя воинственной рукой.Лучом из тьмы изъята ягодица,О, я готов побыть с тобой, с такой…Я разорву здесь пепел безнадёжныйИ будет солнце нам всегда зиять,Внутри твоей чудесной плёнки кожнойТвоё устройство стану осязать…
«В России медлит потеплеть…»
Е.
В России медлит потеплеть,Всё думаешь, чего б надеть..?Включаешь обогрев с утра.Где ж летняя жара?Москиты медлят, не жужжат,Рождаться в холод, – сущий ад!А у тебя такая грудь!И тесный в попу путь…Перед моим же взором домНеобитаемый, и в нёмСкрываться может там стрелок!Мне мой неведом срок!Услышу, как звенит стекло?А тело пулей обожгло,Как тысячью крапив,Но я останусь жив…В России медлит потеплетьЯ на тебя залезу впредьКак на кобылу конь,В дыре твоей огонь!
Лола
Плескается Лола. Шумят года.Никто не уйдёт живым…Смыкается в ванне моей водаНад телом твоим молодым…У ведьмочки жёлтый побритый пахВыныривает из вод,Я весь тобою промок, пропах,Я врос в твой, Лола, живот.Я жопу твою тиранил в ночь,Я все перебрал волоскиИ качество жизни сумел помочь,Поднять, нас стерев в порошки.Мужчина и женщина: зверя два,Нам вместе пришлось сойтись.Постель потоптана как траваИ нас покрывает слизь.Мужчина и женщина. Блядь и солдат.Рычанье, удары, борьба,Но вместе гудят и стучат в набатНабухшие сердца два.Качает нас страсть и нас похоть берётИ мы не любовью тут…Но в зад и вперёд и конечно в ротДруг друга два зверя бьютЯ плечи твои до утра ломал,Я рот твой объел как плод,Ещё и ещё я в тебя совал…Ведь Вам двадцать третий год.
Песня
Хорошо, что тихий вечерНавалился на долины,Не хватает, чтоб запелиЗолотые мандолины…Чтобы ослик бы, бедняга,За собой влачил тележку,Не хватает, чтоб бродягаТоропился бы в ночлежку…Чтобы мясо бы шипело,Чтобы пробки вылеталиИ Кармен сплошное телоРазделилось на детали…Дайте кружев, дайте цокот,Дайте девок на копытах,Пусть нас сотрясает хохот,Позабудем об убитых…Хорошо, что тихий вечерОпустился над Москвою,Что сидит напротив девкаИ что ляжем с нею двое…
Полковник и зверь
Холодная осень в сегодняшнем днеИ прыгнула осень на сердце ко мне,Но мы здесь живём теперь двое в квартиреНа кухне питаемся хлебом на сыреГолодный, большой, черногривая Зверь,Поэтому осень уйди, не теперь!Тебе не осилить Полковника с Зверем,К тому же мы даже и в Бога не верим…У Зверя две сиськи, две попки, три дырки,Она так рычит, что в далёкой БутыркеОт стонов её распаляются узники(Которые дяди нам нынче союзники).Она так ласкается, словно в горячемАрабском я море купаюсь незрячем,Она так виляет копытом и крупом,Что похоть внушает фактически трупам.«Со зверем таким проживу двести лет…»решает Полковник. Готовит обед.Восторженный, юный, ворчливый и бравыйПолковник готовый и слева и справа…
«Идёт война между полами…»
Идёт война между полами,Война идёт, война идёт.И всякий день сразиться с намиАлкает с сиськами народ.Он выдвинулся мощным клином,Он двинул сказочным бедром,На нас пошёл германским свином,Фалангой греческой потом.Они страшны, простоволосы,Они кричат, они рычат,Они совсем голы и босыИ адским запахом разят.Впотьмах наносятся удары,Не мягкотелые вожди,Но девки – смелые гусары,Но бабы – сильные в груди.
«Нажравшись и напившись…»
Нажравшись и напившись,Как молодой солдат,На Вас я повалившись,И очень этим рад.Большие Ваши груди,Вы тонкая ладья!Мы с Вами разве люди?Владею Зверем я…
Е
Я и стар и беден, и я груб,Мой дом не ломится от шуб,Я выгнал женщину за дверь.«Пошла, пошла, проклятый Зверь!»Я стар. Я беден. Знаменит.Мой Рот античностью разит.Я сразу Ромул, вместе Рэм,Но я прекрасен тем,Что смело шашни завожу,За незнакомками слежуИ от пленительнейших фейБалдею я, злодей.Да я прекрасен тем, ma chatte,Что не брезглив, аристократ,Что пью и бренди и кагорИ слушаю твой вздор.И бровью я не поведу,Пусть сядут НЛО в саду,Пусть сядут НЛО в садуВедь я давно их жду…
Я остаюсь опять один
Я остаюсь опять один
IЯ остаюсь опять один,Ребёнок капитана Гранта,Читатель Гегеля и Канта,Французский скромный гражданин.Мне Немо капитан знаком,Он был подводным
