66
Добрый молодецъ похаживаетъ,
Калену стрѣлу навязываетъ…
Ты лети, лети калинова стрѣла
Выше лѣсу по поднебесью,
Ниже солнца по сырой землѣ,
Ты убей, убей калинова стрѣла
На полетѣ — яснаго соколѣ,
На походѣ удалаго молодца,
Сѣру утицу на Волгѣ на рѣкѣ,
Сиза голубя на каменной стѣнѣ,
Красну дѣвицу въ высокомъ теремѣ.
Сѣра утица — ѣства моя,
Брасва дѣвица невѣста моя,
Сизый голубь — забавушка моя.
Доброй молодецъ — досадушка моя.
Сказали про молодца, что онъ не живъ, не здоровъ,
Сказали про удалаго, что онъ безъ вѣсти пропалъ.
Вечоръ, вечоръ молодецъ, вдоль онъ улицы прошелъ,
Любимую пѣсенку шибко, громко просвисталъ,
Ко мнѣ, красной дѣвицѣ, въ теремъ голосъ подавалъ,
Чтобъ я красна дѣвица, не дремала бъ, не спала,
Ждала бъ, дожидалася къ себѣ милаго дружка.
Хотѣлъ придти милый другъ во двѣнадцатомъ часу,
Пришелъ, пришелъ молодецъ, онъ на утренней зарѣ.
Отучитъ, гремитъ молодецъ, подъ косящетымъ окномъ:
«Ахъ, спишь ли ты дѣвица, или такъ съ горя лежишь?»
— Ахъ, что же ты, милый другъ, вечоръ долго не бывалъ?
«Затѣмъ, за сѣмъ дѣвушка, позамѣшкался въ дому,
Съ худою женою-то у васъ побраночка была,
Бранила она, бестія, тебя, мой другъ, и меня:
Тебя, красную дѣвицу, очень дурно назвала.
Ужь я то и билъ шельму — чуть живу на свѣтъ пустилъ».
— Не бей, не бей, молодецъ, ты свою худую жену!
Съ худою женою-то тебѣ вѣкъ съ ней вѣковать,
Со мной, съ красной дѣвушкой, одну ночку ночевать.
Сѣдлай, сѣдлай, молодецъ, свово ворона коня,
Съѣзжай, съѣзжай, молодецъ, со широкаго двора!..
Сама жь ему красна дѣвица насмѣялася въ глаза.
Ахъ женитьба ты моя, женитьба несчастная!
Что взялъ-то, я взялъ жену некорыстную,
Некорыстную жену, охъ, да не помыслямъ:
Не велитъ-то мнѣ жена ходить на улицу,
А сама ли со вечеру собирается,
Со полуночи гулять отправляется,
Ко бѣлу свѣту домой ворочается…
Ахъ, матушка, томно мнѣ — голова болитъ,
Сударыня, грустно мнѣ — сердечко ноетъ…
Болитъ моя головушка — не знаю какъ быть.
Сяду я на лавочку, погляжу ль въ окно,
Погляжуль въ окошечко — на улицѣ дождь,
На улицѣ дождичикъ, во полѣ туманъ,
Во полѣ большой туманъ — туманъ затуманился,
А мой-то любезный другъ припечалился,
Припечалился, душа моя, призадумался.
Вечоръ вечоръ милый другъ у дѣвушекъ былъ,
У дѣвушекъ былъ, про меня забылъ.
Привелъ съ собой душечку онъ лучше меня,
Забылъ совсѣмъ милый другъ, забылъ про меня.
Я не думала вы о чемъ въ свѣтѣ тужить,
Пришло времечко начало мое сердце крушить:
Жаль, не вижу любезнаго дружка своего,
Которой день его вижу — вижу, молода,
Тотъ денечикъ — очень весело, млада, хожу,
А не вижу я — во постелюшкѣ съ горя лежу,
Всѣ подушечки слезами, млада, оболью,
Изголовьице объ стѣнку млада разобью…
Какъ у насъ было во нынѣшнемъ году
Уродилося много ягодъ — ягодъ во бору.
Заблудилась красная дѣвушка въ темномъ лѣсу.
Выходила ли на Дунай быстру рѣку,
Становилась на крутенькомъ она бережку,
Вынимала сладкой водки полуштофъ,
Она кликала перевозчичка парня къ себѣ:
«Перевозчикъ, перевозчикъ, парень молодой,
Перевези меня на ту сторону домой,
На ту сторону, на батюшкину».
«Красна дѣвица — перевозъ мой будетъ дорогой».
«Добрый молодецъ, что ты хочешь, то бери».
«Красна дѣвица, поди замужъ замужъ за меня.»
«Добрый молодецъ, это воля, воля не моя,
Это воля — воля батюшки.
Я одна дома у батюшки свово била
Во всемъ юродѣ красавицей млада слыла.
Какъ у молодца разудалаго печаль тоска не бывала
Молодая его хозяюшка — она захворала:
«Ты хворай хворай жена потруднѣе,
Ты умри, умри, жена, поскорѣе:
Я пойду то пойду въ рощу сосновую
Я срублю срублю-то гореньку новую,
Я сложу сложу печку муравую,
Я возьму возьму жену молодую,
Малымъ дѣтушкамъ мачиху лихую.
Какъ расплачутся дѣтушки малыя.
Ты сгори сгори горенка новая,
Раскалися ты печка муравая,
Ты умри умри мачиха лихая,
Ужь ты встань очнись матушка родная.»
Не бѣлая-та заря зорюшка занималася,
Не красна-та солнышко высоко взошло.
Летаить-та соколъ, соколикъ онъ вылётывалъ
У иво крылушки примахалися,
Рябыя перья, перушки яво распутлялася,
На моемъ-то миломъ кудерки завивалися,
Что на эти кудри дѣвушки дивовалися.
Какъ одной дѣвушки замужъ-то захотѣлося.
20 іюля 1858. Елец. уѣзда.
Ужь ты гулюшка, голубокъ
Гуля, сизинькой воркунокъ;
Не летай, пуля, во поле,
Не залетывай далеко,
Не замахивай слѣдочку.
Ужь ты Ванюшка, Ванюша,
Ваня, миленькой дружочекъ.
Проторилъ Ваня дорожку,
Черезъ рѣченьку на горку;
Ко Настасьиному подворью,
Ко Настасьи-то къ окошку;
Ужь ты, Настинька, Настасья,
Ты открой, душа, окошко!
Я бы рада бы открыла:
Въ маво батюшки есть гости,
Въ моей матушки старушки,
У большой сестрѣ подружки.
Сабурово. Малоарх. уѣзда. Сент. 1858 г.
Изъ за лѣсу, лѣсу темнаго,
Изъ за садиву зеленаго,
Выходила туча грозная,
А другая не погожая,
Со дождями со морозами,
Со снѣгами, со глубокими.
Дочь у матери въ гостяхъ была;
Дочь отъ матери поѣхала,
Поѣхала непростилася,
Середъ лѣса становилася,
Середъ лѣса, середъ темнаго,
Противъ кустика ракитова,
Съ соловьями думу думала,
Съ молодыми рѣчь говорила:
Ты лети-ко мой соловьюшекъ,
На родимую на сторону.
Скажи батюшкѣ низкой поклонъ,
А матушкѣ челобетьице:
Чтобы матушка не плакала,
На чужихъ то дѣтей глядючи,
Ко своимъ примѣняючи,
То-то матушка неволюшка,
Чужа дальняя сторонушка,
Безъ вѣтру сушить — крушитъ,
Какъ чужой то отецъ съ матерью,
Безъ вины журитъ — бранитъ.
Изъ-за лѣсу лѣсу темнаго,
Изъ-за садику зеленаго,
Заходила туча грозная,
А другая непогожая,
Со дождями, со морозами,
Со снѣгами со глубокими.
Собиралась дочка къ матери,
Поѣхала, не доѣхала,
Среди лѣсу становилася,
Съ соловьями думу думала,
Съ молодыми думу крѣпкую:
«Соловей ты, мой соловьюшко,
Полети жь ты мой соловьюшко,
На мою ли на старонушку,
Ты скажи ли моей матушки,
Ты скажи ли ей низкой поклонъ:
То-то матушка неволюшка,
Государыня боярской домъ,
Посылаютъ меня молоду,
Во полуночь одну по воду,
И разутую и раздѣтую,
И холодную, и голодную.
На мое горе на несчастьице,
Налетѣли гуси сѣрые,
Возмутили воду свѣжую.
Ужь той ли я воды часъ ждала,
А другой я часъ проплакала».
Сабурово. Малоах. у. 1858 г. сент.
Ахъ не одна то ль, не одна во полѣ дороженька —
Одна пролегала;
Она ельничкомъ, мелкіимъ березовымъ —
Она заростала,
Она частымъ ли, частымъ, горькимъ осинничкомъ
Не застилала.
Ахъ что нельзя-то ли мнѣ, нельзя мнѣ къ сударушкѣ,
Нельзя въ гости ѣхать;
Такъ поѣду ли я къ любезной сударушкѣ
Да все стороною:
Ахъ ты прости, прощай милъ сердечный другъ,
Прощай, будь здорова!…
Коли лучше ты меня найдешь, меня позабудешь,
Коли хуже ты меня найдешь, меня вспомянешь!
