Книга Песен - Борис Борисович Гребенщиков

Ты — конь,

Ты прекрасный конь.

Я был бы рад

Скакать на тебе все дни.

И я почел бы за честь —

Я почел бы за честь

Но люди, пришедшие из можжевельника,

Велели мне быть, как они;

Быть, как они.

Ты здесь

Ты виртуально здесь

Ты a-wop-bab-a-lu-bab

И я рад, что ты здесь

Все тает, как лед

Все тает, как лед

Но в самом сердце моих сердец

Ты вышит звериной иглой

На шелке небес

Ты храм

Первый и последний храм

И я молюсь в тебе век

И я молюсь в тебе час

Я мог бы быть слеп

Я мог бы быть слеп

Но боги пришедшие с нижнего неба

Велели мне не закрывать

Моих глаз

Я знаю места,

Где в тени золотой

Бредут янычары посмертной тропой;

Где дом покорен,

Где соленый забор,

Где проповедь вишням

Читает прибор.

Я знаю места,

Где цветет концентрат —

Последний изгнанник,

Не ждущий заплат;

Где роза в слезах,

А калган — в серебре;

Где пляшут налджорпы

На заднем дворе…

Ежели в доме расцвел камыш —

Значит, в доме разлом;

А ежели череп прогрызла мышь —

Время забыть о былом.

Может быть, в наших сердцах

пляшут зайчики,

Может быть — воют волки;

А, может быть, ангел дождя трубит

Время снимать потолки.

В пурпурных снегах

Потерян наш след;

Мы уйдем за дождем,

Разбив зеркала.

Наш город лежит

На краю тишины;

Полночь, наш друг,

Укажет нам путь;

По другую сторону дня

Мы уйдем

В ту страну, где ветер

Вернет нам глаза;

По другую сторону дня

Мы уйдем

В этот город,

Где времени нет…

Как пленительно пахнет развратом

В глубине моих гордых идей;

Я родился безумным солдатом,

Чтоб над миром не прыгал злодей.

В глубине моей девственной кельи

Сиротливо зияет свеча —

Но душа моя жаждет веселья

И душа моя ждет скрипача.

Мои двери — из твердого клена,

Мои окна выходят на юг,

Я живу бесконечно влюбленный

В неизвестных, но верных подруг.

И когда, озаряя полмира,

Звезды гаснут в небесном огне —

Раздается нездешняя лира

И они прилетают ко мне.

Магистраль, пощади непутевых своих сыновей.

Бьет колокол, похожий на окно.

Все птицы обескрылены давно.

В саду судьбы распахнута калитка;

Из скорлупы родится махасиддха.

И даже драхма, старый бог,

Здоровьем стал на редкость плох:

Все потерял свои он лики

И гонит спирт из земляник

Вавилонскую башню до крошки склевал коростель.

Стадо древних богов перегрызло все братские узы.

Бледный гуру сказал что прекрасны любые союзы,

А особенно те, для которых ложатся в постель

Тихо из мрака грядет с перстами пурпурными Павлов,

Весь запряженный зарей, с дрелью святого Фомы;

Много он видел всего — тихо идет, улыбаясь.

Сзади архангел с веслом неслышно сметает следы.

Не след лежать столбом, папа; не след охотиться на коз;

Пора себя спасать, папа — спасать себя всерьез;

Где твой третий глаз, папа — я твой духовный паровоз.

Не будь духовно слеп, папа — не доводи меня до слез;

Не будь духовно слеп, папа — не доводи меня до слез;

Папа, папа — я твой духовный паровоз.

Господи, помилуй, папа;

Я твой духовный паровоз.

Я родился однолюбом.

У меня семнадцать жен.

Красотой людской, как шилом,

Я всемирно поражен.

Я устал с собой бороться,

Я себе сдаюся в плен;

Ой ты, жизнь моя самсара,

Ой, подружки, горький хрен.

Нет бы мне сидеть в остроге,

Созерцать судьбу светил;

Иль найти забвенье в Боге,

Чтобы спас и просветил —

Нет, я маюсь, как Бетховен,

Не стеснясь своих седин —

Убери рояль подальше,

Клавиш много, я один.

Оставь свои грехи — она сказала тихо,

Ничем нельзя владеть по эту сторону дня;

Иначе — три сестры и Баба Бобориха;

Так брось домкрат мечты и бейся лбом в меня.

Певца простой любви давно зарыли в клумбу,

В людской доят козу, забыв прекрасных дам;

Прислуга подалась на корабли к Колумбу,

Не выдержав страстей, присущих господам.

Но будет день, когда им всем одно приснится;

Ни слово, ни глагол не вылетят из уст;

Кто рухнет, как стоял, а кто взлетит, как птица,

И ржавый жбан судьбы навеки