"Многие скажут: "А зачем нам покупать эти книги? Мы знаем все песни БГ наизусть, да и в интернете есть 100500 сайтов с этими текстами..." Все так, но каждую строчку этой книги Борис Борисович вычитал и привел в строгое соответствие с первоисточником. Поэтому мы беремся утверждать, что в этой книге самые правильные тексты, вариации которых разошлись по интернету в бессчетных количествах." Редакция Бабук
"БАбук отчасти превращается в БГбук.
В книжном клубе BAbook открылась полка Бориса Гребенщикова.
С сегодняшнего дня там появились в продаже две книги: «Книга слов» и «Книга песен» (ссылка внизу), которые Борис Борисович составлял так долго, что все в издательстве успели состариться, а некоторые даже впасть в детство. Но ожидание того стоило.
Я открыл «Книгу песен», где они расположены в хронологическом порядке. Прочитал текст самой первой, из самого первого «Синего альбома» и подумал, что Боря уже в 1981 году знал всё заранее.
Что будут те, кто верит и кто смотрит из лож. И про поезд, на который не попасть.
Есть те, что верят, и те, что смотрят из лож.И даже я порой уверен, что вижу, где ложь.Но когда ты проснешься, скрой свой испуг:Это был не призрак, это был только звук;Это тронулся поезд, на который ты не попадешь. " Борис Акунин
я засыпаю в восточных покоях,
Мне снится Басе с плакатом "Хочу быть, как Цой!"
Пока несут сакэ…
Я назван в честь цветов Йошивары.
Я был рожден в Валентинов день.
У меня приказ внутри моей кожи,
И я иду, как все, спотыкаясь об эту тень.
У меня есть дом, в котором мне тесно,
У меня есть рот, которым поет кто-то другой,
И когда я сплю — мое отраженье
Ходит вместо меня с необрезанным сердцем
И третьей хрустальной ногой.
Я был на дне — но вся вода вышла.
Я ушел в тень — я был совсем плохой.
Я просил пить — и мне дали чашу,
И прибили к кресту — только их гвозди были трухой.
И теперь я здесь — и я под током,
Семь тысяч вольт — товарищ, не тронь проводов.
Я отец и сын, мы с тобой одно и то же,
Я бы все объяснил — но я не помню истинных слов.
Я назван в честь цветов Йошивары.
Я был рожден в Валентинов день.
Я загнан как зверь в тюрьму этой кожи,
Но я смеюсь, когда спотыкаюсь об эту тень.
Логин — сын плотника. Пароль — начало начал.
Логин — сын плотника. Пароль — начало начал.
Пока ты на суше, тебе не нужен причал.
Сорок лет в пустыне, горечи песка не отмыть.
Сорок лет в пустыне и горечи песка не отмыть —
Но мучаться жаждой ты всегда любил больше, чем пить.
Когда глаза закрыты, что небо, что земля — один цвет.
Когда глаза открыты, что небо, что земля — один цвет.
Я не знаю, в кого ты стреляешь, кроме Бога здесь никого нет.
Так дуй за сыном плотника. Ломись к началу начал.
Дуй за сыном плотника, жги резину к началу начал.
Когда ты будешь тонуть, ты поймешь, зачем был нужен причал.
Стоп машина, мой свет — в этом омуте нечего слышать
Стирай свой файл, выкинь винчестер в кусты.
Я хочу познакомить тебя с теми, кто все еще дышит;
Я до сих пор не видел на этой земле кого-либо прекрасней, чем ты.
Изумленных здесь нет. Здесь все, кто рожден, уже в курсе.
И Никола-С-Ларьком невесело курит во мгле:
Все святые места давно разворованы, в них теперь пусто —
Но, знаешь, даже сам Нестор Махно бледнеет, когда ты в седле.
И чем больше мы выпьем за первый присест, тем останется меньше.
Чем ближе каменный гость, тем дешевле бриллианты в колье —
Но если я тот, про кого был написан мой паспорт,
Скажи, зачем я танцую на самом краю в этом вышитом нижнем белье?
Эпоха первородного греха имела свои моменты,
Но похоже Атлантида и Му уже пляшут на наших костях.
Улыбка под этой юбкой заставляет дрожать континенты —
Так на что нам сдались эти зомби в правительственных новостях?
И чем больше мы выпьем за первый присест, тем останется меньше.
Чем ближе каменный гость, тем дешевле бриллианты в колье —
Но если мы те, про кого был написан наш паспорт,
Скажи — зачем? Зачем? Зачем? Зачем?
Skip it. Skip it. Delete. Delete. Delete.
Скажи, зачем мы танцуем на самом краю в этом вышитом нижнем белье?
Пятьсот песен — и нечего петь;
Небо обращается в запертую клеть.
Те же старые слова в новом шрифте.
Комический куплет для падающих в лифте.
По улицам провинции метет суховей,
Моя Родина, как свинья, жрет своих сыновей;
С неумолимостью сверхзвуковой дрели
Руки в перчатках качают колыбель.
Свечи запалены с обоих концов.
Мертвые хоронят своих мертвецов.
Хэй, кто-нибудь помнит, кто висит на кресте?
Праведников колбасит, как братву на кислоте;
Каждый раз, когда мне говорят, что мы — вместе,
Я помню — больше всего денег приносит "груз 200".
У желтой подводной лодки мумии в рубке.
Колесо смеха обнаруживает свойства мясорубки.
Патриотизм значит просто "убей иноверца".
Эта трещина проходит через мое сердце
В мутной воде не видно концов.
Мертвые хоронят своих мертвецов.
Чувствую себя, как негатив на свету;
Сухая ярость в сердце, вкус железа во рту,
Наше счастье изготовлено в Гонконге и Польше,
Ни одно имя не подходит нам больше;
В каждом юном бутоне часовой механизм,
Мы движемся вниз по лестнице, ведущей вниз,
Связанная птица не может быть певчей,
Падающим в лифте с каждой секундой становится все легче.
Собаки захлебнулись от воя
Нас учили не жить, нас учили умирать стоя
Знаешь, в эту игру могут играть двое
Там, где я родился, основной цвет был серый;
Солнце было не отличить от луны.
Куда бы я ни шел, я всегда шел на север —
Потому что там нет и не было придумано другой стороны.
Первая звезда мне сказала: "Ты первый".
Ветер научил меня ходить одному.
Поэтому я до сих пор немножечко нервный —
Когда мне говорят: "Смотри — счастье",
Я смотрю туда и вижу тюрьму.
Время перейти эту реку вброд,
Самое время перейти эту реку вброд,
Пока ты на этой
