Геннадий Алексеев - Стихотворения

но самолет летит быстро

и там
 над крышей
 за крестом телеантенны
 там
 там
 на том самом месте
 уже пустая голубизна
     и тоска
     непонятная тоска
     вгрызается в сердце

но там
 там
 над крышей
 появляется белое облако
     и я успокаиваюсь —
     пусть хоть оно

Всего-то
 только и было —
     Большая Медведица над лесом
    большое солнце над морем
    и высокие горы где-то на юге

всего-то
 только и есть —
    глубокая чаша
    налитая до краев
    старинная красивая чаша

всего-то
только и надо —

    взять эту чашу
     и выпить

ибо и тебя
 не миновала чаша сия
 и тебя
 как видишь

— вы что — стоите?
     — стоим
 - а давно ли стоите-то?
     — издревле
 - а твердо ли стоите?
     — куда уж тверже!
 - а на чем стоите-то?
     — на головах.
 - а что вы делаете ногами?
     — болтаем ими в воздухе
 - а что вас заставляет стоять?
     — упрямство
 - а много ли вас стоящих?
     — большинство
 - а долго ли стоять намерены?
     — вечно!

— ну, молодцы!

а вот я — тенистое дерево
 я стою посреди пустыни
 на моих ветках расселись птицы
 их великое множество
 и они поют не умолкая

как я еще не оглох
не понимаю

в числе прочего
 был зверь пьющий воду
 /жажда его измучила/
 и была благодарность
 в глазах пьющего зверя
 /он пил из моих ладоней/
 и были капли
 стекавшие по морде пьющего зверя
 /зверь пил жадно и неаккуратно/
 и конечно
 мне было жалко
 измученного жаждой зверя
 /хотя зверь и был хищным/

а напившись
 благодарный зверь укусил меня за руку
 и я понял
 что это хищный человек
 /ни один зверь так не поступит
 ни один!/

но я не рассердился
я люблю хищных людей

я люблю вот этого
     которые впился в мое колено
я люблю и вот этого
     который дожевывает мое ухо
я люблю даже этого
     который перегрызает мне глотку

о как я полюблю вон того
     который сожрет меня целиком
    вместе с пуговицами!

пуговицы ему не помеха
я надеюсь

люблю
 когда рушится
 цветущий мир моего благополучия
 люблю смотреть
 на его дымящиеся развалины
 люблю
 долго по камушку
 восстанавливать разрушенное
 и не люблю
 когда меня отвлекают от работы
 дурацкими вопросам:
 зачем-де восстанавливать
 все равно все разрушится

люблю
бессмысленный труд

роясь в каталоге ужасов
 перебираю все ужасы древности
           все ужасы средневековья
          все ужасы современности
 но того ужаса
 который мне нужен
 в каталоге нет

есть ужас величия
           но это не тот ужас
есть ужас успеха
           но и это не тот ужас
есть ужас предельного счастья
           но это совсем не тот ужас

когда капля дождя
стекает по стеклу
я слежу за ней с ужасом

это тот самый ужас
он необъясним

шкуру неубитого медведя
делили человек сорок
     каждому достался кусочек
     с гулькин нос
но медведь остался в живых

не долго думая
 он снял с себя шкуру
 и отдал ее делившим
    но те не взяли
    совесть-то у них была

и больше никогда
          никогда
          никогда
 они не делили шкуру живого медведя
сначала убивали медведя
а потом уж и делили

всех медведей перебили
только тот
первый
и выжил

шкура его
 по-прежнему хороша

их трое
     мудрец
     глупец
     и мертвец
казалось бы
     мудрец мудр
     глупец глуп
     и мертвец мертв
но как бы не так!
     мудрец глуп
     глупец мудр
     а мертвец жив

но есть еще трое
     храбрец
     хитрец
     и подлец
 храбрец конечно не подлец
хитрец разумеется не храбрец
но подлец вероятно хитрец

есть еще и гордец
     возможно что он мудрец
     быть может он и хитрец
     не исключено что он даже подлец
     но несомненно что он не мертвец
от гордости не помирают

в дальнейшее произойдет следующее:
    мудрец оживит мертвеца
    глупец убьет мудреца
    храбрец спасет хитреца
    подлец предаст храбреца
    но гордец еще больше возгордится
 я его знаю!

дальнейшее и пугает меня
отчасти

но есть еще пловец
    и он
    как ни странно
            плывет
 и еще есть певец
    а он
     как ни глупо
           поет
 это обнадеживает

нельзя же!
нельзя же!
нельзя же!
нельзя же!

а чего нельзя-то?

нельзя пренебрегать своими бренными останками
 надо окружить их теплой заботой и неусыпным вниманием
 надо развлекать их занимательными разговорами

надо читать им сказки Андерсена и Братьев Гримм

нельзя!
нельзя!
нельзя!
нельзя!

а чего еще-то нельзя?

нельзя сморкаться на тротуар
 это производит гнетущее впечатление

показали топорное
          рябое
          веснущатое
          очень глупое лицо
          с маленькими злыми глазками
вот — говорят —
полюбуйтесь
это лицо поэзии
          оно слегка простовато
          но ничего

покажите что-нибудь еще — попросил я

показали длинное
          желтое
          худое
          очень морщинистое лицо
          с глазам на выкате
извольте — говорят —
это тоже лицо поэзии
          оно слегка старовато
          но сойдет

а больше ничего нет? — спросил я

тогда показали круглый блин
румяный с краев
          глаз не было
          и носа — тоже
          но запах был аппетитный

а сметана у вас найдется? — спросил я
— сколько угодно — говорят —
ешьте на здоровье!
          я и позавтракал

коробок спичек стоит копейку
 напуганный умник
 стоит двух непуганых дураков
 баловство с космосом стоит дорого
 жизнь счастливого человека
 не стоит и ломаного гроша
 а жизнь несчастного кое-чего стоит
 карандаш стоит три копейки
 остров Ямайка стоит пятьсот миллиардов долларов
 Гентский алтарь не имеет цены
 а голова Христа как известно
 стоила тридцать серебренников

сколько стоит
 обычный индийский слон?
     я хочу его купить
     покрасить в синий цвет
     и отпустить

сколько стоит синяя краска?

кстати
 щенок доберман-пинчера
 стоит пятьдесят рублей
     ни больше ни меньше