Карнавальная, частушечная, ерническая стихия соседствует в новой книге Данилы Давыдова с мучительной «постгуманистической» нотой: вопросом о возможности жизни, сознания, мышления и языка на фоне вечного молчания бесконечных пространств и грядущих изменений самой природы человека. В том, как эта тема звучит у автора, есть что-то паскалевское, совмещающее переживание «двух бездн» и яростную попытку преодолеть завороженность ими посредством беспрецедентного вселенского скандала – существования на фоне этих огромных безмолвных пространств в смертных животных телах мыслящего поэтического сознания. Данила Давыдов (р. 1977) живет в Москве. Книги стихов: «Сферы дополнительного наблюдения» (1996), «Кузнечик» (1997), «Добро» (2002), «Сегодня, нет, вчера» (2006), «Марш людоедов» (2011), «Все-таки непонятно, почему ты не дозвонился», «Нечего пенять», «На ниточках» (все три – 2016), «Новеллино» (2017). Книги прозы «Опыты бессердечия» (1999) и «Не рыба» (2021). Автор многочисленных литературно-критических публикаций, часть которых собрана в книге «Контексты и мифы» (2010). Премии «Дебют» (2000), «ЛитератуРРентген» (2009), «Московский наблюдатель» (2015) и специальный диплом «Anthologia» (2009) за критическую деятельность. Удостоен Международной отметины им. отца русского футуризма Давида Бурлюка, вручаемой Академией Зауми.
быть,
но мы не умеем не быть
мы самая суть, мы самая сыть
мы плоть, нам это дано
но плоть разлагается, гниет, превращается в газ
в кучу мерзких штук
давай, нажимай скорее на газ
хватит смолить мундштук
ты труслив, я труслив, всякий труслив,
но у нас отличие есть –
мы плоть и кровь, но по сути мы знак,
который вам не прочесть
да, по сути мы тот самый знак,
что есть, и покуда здесь
«так живём ничего не узнав…»
так живём ничего не узнав
кто-то прав кто-то не прав
поменяли шило на мыло
старое кончилось, новое прибыло
категорически не согласен с любым
он может быть кем-то любим
но не согласен и с отдельными представителями
они могут оказаться незарегистрированными жителями
«рррррррррр я б не произнёс…»
рррррррррр я б не произнёс
ну так вот получилось
зато я это вам, смотрите-ка, принес
смотрите-ка, вот этот выполз
потом второй, потом и третий
мы наблюдаем чудеса
с небес вещают не нужные отныне голоса
поскольку эти на планете
«лишенный по факту ласкательной формы…»
лишенный по факту ласкательной формы
не может не желать языковой реформы
чтобы кто на некое мягкое – был бы тверд,
а если не будет, немедля в морд
а у кого твердое во втором слоге
пускай о нем печалятся боги
я уж и вовсе не говорю
о тех, кто читает имена по словарю
маша, коля, катя, миша, вера, дима идут туда
куда уже не пройти поездам ни-ко-гда
не пройти поездам, о-йе, не пройти поездам,
никому не пройти, там сплошной непонятно-что-там
мир лишен имен, из предметов не состоит
у него преимущественно неприглядный вид
он нерасчленен, пока ты, скотина, не дал имена
на все земли, все времена
ну так что теперь, давай, отвечай
мне не нужно чай, я здесь вообще случай
«подожди, подожди, чувачок…»
подожди, подожди, чувачок
это странное моё альтер эго
мне нужно его и забот,
мне бы лишь бы крючок
но он лезет и смотрит на небо
и пинает меня в живот
ты красивый, я говорю, хорош
посмотрелся, давай, залезай обратно
но ему это уж или ёж
ему на солнце это пятна
сидит, помалкивает, глядит
придумывает, что впереди
я ему: ты вымысловый зверь
ты птица, не снесшая яйца
ты какой-то такой, что теперь
я буду ходить испуганный навеки
а он: не, я твой сохраняющий змей
и с тобой я пока есть человеки
я говорю: дай покой
как говорил дядя витя покойный на даче
а он: что это значит?
что же мне делать теперь?
может всё до конца означить
всему ярлыки навесить, о-ей!
нет, не дам я твари этой такой свободы
не дам ему окончательного торжества
может, у меня скоро роды
я рожу нечто высшего существа
и тогда землю покроют воды
очертив пространство и время для волшебства
«сначала выступил виктор витальевич…»
сначала выступил виктор витальевич
потом александр николеавич
потом марат эуардович
потом максим сергеевич
потом выступила ольга николаевна
и галина сергеевна тоже выступила
а потом выступил михаил дмитриевич
а за ним иван константинович
а потом выступал людвиг францевич
а потом выступал снова александр николаевич
и еще выступили нина самсоновна
и александр сергеевич плющ
режет он этим голосом
своё существование, глянь
там не герань,
там возгласы
там сирень
там уж кому-кому
мне вот лень
и вы знаете, почему
рехнётся малый тут, из дома
кажется, что всё незнакомо
но чего незнакомо: вот дома, вот деревья
вот последствия монгольского кочевья
вот, скажем, детская площадка
на ней резвиться сладко
но употреблять ни-ни
не надо нам в эти дни
а вот взгляни на небо
оно не хочет хлеба!
оно состоит из различных веществ
и называется атмосфера
как радостно что венера
вновь присутствует средь этих мест
но и луна, но и луна
она ведь такая у нас одна
а кто будет ругать луну
тот пойдёт к смысловому дну
регулярные осадки
не слишком сладки
но и не слишком горьки
при виде зорьки
зорька-то на заре
ну а мы в сомнении
на земле, не на земле,
или вообще, так, при мнении
всё это похоже на частушку
читатель же, надеюсь, не походит на простушку
что же делать нам хожу я
ничего не нахожу я
спрашиваю всех
все говорят эх
думаю что надо было б
но потом
