Ненадёжный рассказчик. Седьмая книга стихов - Данила Михайлович Давыдов

кричит мужык под окном

видимо димммммммммммммммммм

а я перечитываю фейерабенда

поэтому ему, наверное,

не очень я интересен

печально, что мой балкон

выходит на другую сторону:

я спел бы песенку с мужыком

какую-нибудь народную

двадцать лет прошло зазря

лето вроде октября

денег нет и вряд ли будет

отвратительны все люди

эта мантра для существ

состоящих из веществ

все мы тут белковые

все мы бестолковые

попросту сказать страшусь

не люблю я эту русь

но люблю пожалуй

орденом пожалуй!

нужна разве кода

если эпизода

в жизни нашей не случится

каждый станет птица

не чижом, не воробьём –

те о чём-то там своём

не вороной сизой –

– многое из‐за –

не каким там ястребом

не трясогузкой глупенькой

а совой отвязной

что ей как там ну как

ночью пролетает

что увидит – съест

сядет на веточку

знает что окрест

я побывал в аду

там скучно и не поэтично

там нет красивых страданий

мук, заставляющих возбуждаться

нет там ничего

ничего там нет

нет там ничего ничего там нет

есть свирепый, есть больной

есть какой-нибудь-со-мной

есть натужный есть ненужный

есть вот так вот: просто свой

есть чудовище во мраке

есть границы рубежи

есть под окнами собаки

есть вот то, что не скажи

есть отличное устройство

есть реальная, что там

есть отвага, есть геройство

есть давай-ка по местам

есть ужасно очень страшно

есть нечто, что нельзя предать

есть ли смерть я не причастно

привязать к кровать и спать

скажи вот: пуговица. или расческа.

ты главное произнеси мне чётко

я сам порой чего-то там болтаю

не в этом смысле, но воспринимаю

слова родного языка довольно ясно

скорее образы тех слов, вот я катавлю

а кто-то за-и-кается

а кто-то вообще тут инженер-гидравлик

пришёл, и нету его пальца

но пуговица! скажи. она не понимает

мне надобно стеречь родную речь

есть вот еще один он р не произносит

он говорит я так люблю лоссию

что хочется его стеречь

но я всего охранник не мессия

она стоит вот на коленях у стены

что невозможно с нею разговаривать

мне интересно пот ль с ее спины

но пост непозвозлительно оставить

она: ши патра натра ну

ши вама господ иста господ руса

я как-то в этом всём не разобрался

но запись с диктофона, что-ль, сотру

она: ви мадре маря киве

ли грандли мадре мадери пор мо

я понимаю что совсем того

я понимаю, что пойду за ними

у меня болит член говорит больной врачу

а от говорит: укажи, какой именно, а то не вылечу

ну, тот член, что у тебя есть и у меня

доктор озверел: а что знаешь ты про меня?

у меня восемьсот крыльев золотые ягодицы

пред ними придётся тебе преклониться

еще есть у меня потаенный хобот

потому что по документам я секретный робот

но и это не так это отмазка для мудаков.

робот. ха! еще скажи какой киборг. я не таков!

мои ложноподии уже обвили тебя

и излучаемую тобой энергию теребя

доставили мне достаточно информации

ты вполне готов для кремации.

пациент орёт: доктор! доктор! я не прав!

у меня просто побаливает какой-то сустав

но я вас не буду беспокоить теперь

доктор говорит: вот дверь

потом наливает себе в мензурку

причмокивает закусывает чьим-то ухом

в дверь стучат но он не слышит:

вибрации приглушены выпил а у него еще плохо со слухом

ты, надеюсь, поужинал

ты, надеюсь, отдохнул

поэтому тебя не очень растерзает

история, как по ней ползали черви

впрочем, я всё уже рассказал

мне нечего ни убавить, ни прибавить

мне проще вас оставить

пойти на ярославский вокзал

вот ты поэт интуитивный

такой изысканный поэт

внезапно сочиняешь дивный

сонет, а может и куплет

ты полагаешь: чист твой разум

от всяких этих примесей

и потому небесным глазом

ты угляден для славы всей

ты вдохновенья нисхожденьем

пронизан до корней волос

и это мы без умиленья

не можем наблюдать. без слез!

но просто так слегка подумай,

что мозг твой –