ПОД ЗВЁЗДАМИ БАЛКАНСКИМИ
муз. М. Блантера, сл. М. Исаковского
Шёл военный 1944-й. За спиной советских солдат, гнавших фашистские полчища на запад, осталась многострадальная родная земля с тысячами сожжённых сёл и сотнями разрушенных городов. Под ударами советских войск враг одну за другой оставлял оккупированные им страны. Вот тогда-то и родилась первая песня, посвященная воинам-освободителям.
Композитор Матвей Блантер вспоминал:
«Когда приблизилась победа над фашизмом, лицо советского солдата изменилось. Запылённое на фронтовых дорогах, оно выражало радость -радость воина, прогнавшего врага со своей священной земли. В одной из своих песен, как мне показалось, я что-то нащупал. Думалось, что парню, который уже на Дунае, будет под стать такая песня. Правда, слов ещё не было. Но я знал: они будут. Их написал поэт-песенник Михаил Исаковский. Получились стихи, которые, как мне думалось, могли стать бальзамом не только для раненых...Это была песня «Под звёздами балканскими».
Текст и ноты песни были размножены многотысячными тиражами в советских частях, и её с большим воодушевлением пели солдаты. В ней отразилось ощущение близкой победы и торжество победителей. А затем появилась и пластинка с записью полюбившейся песни: её записал непревзойдённый мастер советской эстрады Леонид Утёсов. Благодаря пластинке песня «Под звёздами балканскими» стала известна и в тылу.
Где ж вы, где ж вы, где ж вы, очи карие,
Где ж ты мой родимый край?
Впереди страна Болгария,
Позади река Дунай.
Много вёрст в походах пройдено
По земле и по воде,
Но Советской нашей Родины
Не забыли мы нигде.
И под звёздами балканскими
Вспоминаем неспроста
Ярославские, рязанские,
Да смоленские места.
Вспоминаем очи карие,
Тихий голос, звонкий смех...
Хороша страна Болгария,
А Россия лучше всех!
ДАВНО МЫ ДОМА НЕ БЫЛИ
муз. В. Соловьёва-Седого, сл. А. Фатьянова
Эта песня родилась весной 1945 года в результате встречи её авторов с солдатами, добивавшими врага уже на его территории. Композитор Василий Соловьёв-Седой и поэт Алексей Фатьянов как раз в это время присоединились к концертной бригаде, состоящей из певцов и музыкантов. Бригада направлялась в воинские части в Восточной Пруссии, чтобы давать там концерты для воинов.
В пути, чтобы не тратить попусту время, Соловьёв-Седой и Фатьянов стали сочинять песню. Старенький автобус, который с трудом пробирался по разбитым фронтовым дорогам, никак не мог поспеть за стремительно наступавшими частями Красной Армии.
«Писать было невозможно, — вспоминал Соловьёв-Седой в своей книге «Пути-дороги». — Стоило только вытащить карандаш и бумагу, как при очередном толчке карандаш вылетал из рук, и, отскочив рикошетом от потолка, исчезал в недрах автобуса. А работать было необходимо. Мы решили сочинить новую песню, посвятив её балтийцам. Мы хотели, чтобы премьера этой песни состоялась у солдат и матросов, прошедших долгий и славный путь борьбы и побед.
Фатьянов импровизировал вслух стихи, а я мурлыкал под нос, разрабатывая мелодию песни. Делали мы это непрерывно на протяжении долгих часов, чтобы не забыть мелодии и текста. Только надсадные восклицания при очередном провале в яму или ухаб ненадолго прерывали наше занятие, и опять всё начиналось сначала. Фатьянов придумывал новую строку, а я ускользавшую мелодию, вновь и вновь возвращаясь к ней в разных вариантах. Постепенно в работу включались и другие.
Мой старый товарищ и замечательный вокалист, обладатель бархатного баса Ефрем Флакс начал мне подпевать, аккордеонист неуверенно и робко стал подбирать музыку, и так началась репетиция.
По фронтовым дорогам мимо нас со свистом проносились военные мотоциклы, надсадно сигналили легковушки, танкетки, санитарные машины. Наш автобус неизменно уступал дорогу. К вечеру мы подъехали к шлагбауму. Регулировщик поднял флажок и мы затормозили.
- Нам нужно хозяйство такого-то, - сказал наш, водитель, назвав фамилию командира.
- Оно самое! - ответил регулировщик и открыл шлагбаум.
Через час на полянке при свете включённых фар неизвестно откуда появившихся машин начался концерт.
Фатьянов читал стихи, Флакс пел много, вдохновенно и трогательно, не щадя ни голосовых связок, ни аккомпаниатора... Мы показали программу, которой хватило бы по времени на два концерта, мы работали без устали, и бойцы нас не отпускали. Грохот аплодисментов походил на канонаду. У ребят были крепкие, натруженные ладони, и они их не жалели. Мы не жалели голосов:
Давно мы дома не были...
Цветёт родная ель,
Как будто в сказке-небыли
За тридевять земель...
Уже в третий раз спели мы сочинённую в дороге песню для тех, кто действительно давно не был дома и пришёл сюда за тридевять земель, чтобы свести свои счёты с врагом за сожжённые города и сёла, за порабощенных братьев и сестёр. Долго не расходились бойцы, и мы уже собирались на ночлег, как вдруг выяснилось, что мы выступили не в своей части, что наша часть впереди и что регулировщик по приказу командира слукавил, чтобы заманить проезжавших артистов.
Мы не обиделись на командира. Мы увидели своими глазами, как бойцам нужна была песня. Мы им привезли кусочек дома, где они давно не были»...
Концертная бригада, в конце концов, догнала «свою» часть и дала там концерт с новой песней. Потом был ещё концерт, ещё и ещё, и везде новую песню приходилось исполнять по несколько раз. Это была последняя военная песня Соловьёва-Седого и Фатьянова. После войны, в 1947 году В. Соловьёв-Седой был вторично удостоен Сталинской премии второй степени за музыку к ряду песен, в том числе и за «Давно мы дома не были».
Горит свечи огарочек,
Гремит недальний бой...
Налей, дружок, по чарочке,
По нашей фронтовой.
Налей, дружок, по чарочке,
По нашей фронтовой,
Не тратя время попусту,
Поговорим с тобой.
Не тратя время попусту,
По дружески, да попросту
Поговорим с тобой.
Давно мы дома не были...
Цветёт родная ель,
Как будто в сказке-небыли,
За тридевят земель.
Как будто в сказке-небыли.
За тридевять земель,
На ней иголки новые,
Еловые на ней.
На ней иголки новые,
А шишки все еловые,
Медовые на ней.
Где ёлки осыпаются,
Где ёлочки стоят,
Который год красавицы
Гуляют без ребят.
Который год красавицы
Гуляют без ребят,
Без нас девчатам кажется,
Что звёзды не горят!
Без нас девчатам кажется,
Что месяц сажей мажется,
А звёзды не горят.
Зачем им зорьки ранние,
Коль парни на войне,
В Германии, в Германии,
В проклятой стороне.
В Германии, в Германии,
В проклятой стороне...
Лети, мечта солдатская,
Напомни обо мне.
Лети, мечта солдатская
К дивчине самой ласковой,
Напомни обо мне.
Горит свечи огарочек,
Гремит недальний бой.
Налей, дружок, по чарочке,
По нашей фронтовой...
СОЛДАТСКИЙ ВАЛЬС
муз. Н. Богословского, сл. В. Дыховичного
По поводу создания этой песни, автор её музыки Никита Владимирович Богословский рассказывал:
«Месяца примерно за три до окончания войны, когда исход её был уже предопределён, и весь советский народ с волнением ждал светлого дня Победы, я прочитал в одной из газет (по-моему, это была «Комсомольская правда») корреспонденцию с фронта, где рассказывалось о том, как миллионы советских солдат с нетерпением ждут встречи со ставшим для них далёким домом, с родными, любимыми и близкими.
И я счёл, что совершенно необходимо написать об этом песню, и что лучше всего будет, если стихи для неё напишет поэт-фронтовик Владимир Дыховичный, с которым в военные годы я много работал. Позвонил Дыховичному. Занят телефон. Звонил ему, наверное, в течение часов двух - никак не могу пробиться. Тогда, сгорая от нетерпенья, я позвонил Леониду Осиповичу Утёсову, которого уже заранее мыслил как первого исполнителя этой нашей будущей песни. Занят телефон. Когда же в конце концов мы дозвонились друг другу, то выяснилось, что, оказывается, все трое прочитали одну и ту же корреспонденцию и каждый из нас звонил другому, намереваясь предложить написать на эту тему песню... Так что, встретившись в тот же день с Дыховичным, мы без особых затруднений, быстро, легко, в каком-то едином порыве написали эту песню, и очень скоро Леонид Осипович исполнил её.
