И вот на одном таком съезде сидящий в президиуме митрополит передал председательствующему — Николаю Тихонову — записку, в которой уведомлял, что он, Такой-то, учился некогда с товарищем Сталиным в духовной семинарии. И выражал робкую надежду, что, быть может, вождю будет интересно с ним встретиться.
Тихонов сильно в этом сомневался, но на всякий случай доложил. И Сталин отреагировал благосклонно. Встреча была назначена. И тут для митрополита настала пора мучительных колебаний: в каком виде предстать пред светлые очи вождя? В обыкновенном цивильном платье? Но это значило бы — унизить свой сан. В рясе и клобуке? В Кремль, к главному идеологу атеистического государства, корифею и признанному основоположнику безбожного коммунистического учения? Тоже вроде не совсем удобно. Это может быть истолковано как вызов — демонстрация нелояльности.
Промаявшись в этих сомнениях долгую бессонную ночь, митрополит решил все-таки идти на встречу с бывшим соучеником в штатском.
И вот, трепеща, он входит в кремлевский кабинет вождя. Тот поднимается ему навстречу.
Оглядев гостя, Сталин понимающе усмехнулся и, ткнув указательным пальцем в потолок, удовлетворенно произнес:
— Его не боишься? Меня боишься!
Отвоевался, отшутился, / отпраздновал, отговорил…
Это — об А. А. Фадееве, который покончил с собой (застрелился) в мае 1956 года. О нем же и все это стихотворение.
Когда мы возвращались с похорон — они были по самому первому разряду, гроб с телом усопшего был установлен в Колонном зале, — Слуцкий сказал: «Весь день сегодня вертятся у меня в голове строки: „Был он только литератор модный, только слов кощунственных творец…“»
У меня образ того, в чьих похоронах мы только что участвовали, с этими строчками Блока ну никак не ассоциировался. Наверно, потому, что я плохо помнил это блоковское стихотворение. Вернувшись домой, перечитал его:
Был он только литератор модный,
Только слов кощунственных творец…
Но мертвец — родной душе народной:
Всякий свято чтит она конец…
И с какой-то бесконечной грустью
Не о нем — Бог весть о ком?
Приняла она слова сочувствий
И венок случайный за венком…
Этих фраз избитых повторенья,
Никому не нужные слова —
Возвела она в венец творенья,
В тайную улыбку божества…
Перечитав — понял.
Не с Фадеевым ассоциировались у Бориса эти строки, а с нескончаемым потоком людей, которые пришли на его похороны, и «с какой-то безотчетной грустью» приняли вряд ли заслуженные покойником «слова сочувствий», и эти венки, и «фраз избитых повторенья», все эти произносившиеся над гробом «никому не нужные слова».
А что касается его отношения к Фадееву, то в этом своем стихотворении он выразил его с предельной определенностью.
«…томисты, гегельянцы, платоники…» — представители различных философских учений. — прим. верст.
Жалко молодого президента…
В 1963 году в Далласе был убит Джон Фицджеральд Кеннеди (родился в 1917-м) — 35-й президент США от Демократической партии.
Выигрыш случайный человечества / промотали сукины сыны…
С трезвой, сдержанной, разумной политикой убитого в Далласе Джона Кеннеди связывали надежды на смягчение «холодной войны» и бессмысленной гонки вооружений.
А все каналы имени / были товарища Сталина, / и в этом смысле лучшего / названия не сыскать…
Эти — и следующие за ними — строки стихотворения были ответом на такое предложение автора уже ходившего тогда в Самиздате и широко читавшегося «Архипелага ГУЛАГа»: «Многотиражка Беломорканала захлебывалась, что многие каналоармейцы, „эстетически увлеченные“ великой задачей, — в свободное время (и, разумеется, без оплаты хлебом) выкладывали стены канала камнями — исключительно для красоты.
Так впору было бы им выложить на откосах канала шесть фамилий… — главных надсмотрщиков Беломора, шестерых наемных убийц, записав за каждым тысяч по сорок жизней: Семен Фирин, — Матвей Берман, — Нафталий Френкель, — Лазарь Коган, — Яков Раппопорт, — Сергей Жук…
Да приписать сюда, пожалуй, начальника ВОХРы БелБалтЛага — Бродского. Да куратора канала от ВЦИК — Сольца».
(А. Солженицын. Архипелаг ГУЛАГ. Том 2. М., 1989. С. 93.)Смысл стихотворной реплики Слуцкого был, разумеется, не в том, чтобы снять вину с перечисленных тут Солженицыным шестерых и добавленных к этому перечню еще двоих «наемных убийц». Просто он хотел сказать, что Беломорканалу, как и всем другим таким сооружениям, — не по недоразумению, а вполне заслуженно было присвоено имя «товарища Сталина».
…в старом лыжном костюме / на старом и пыльном Арбате, / в середине июля, / в середине московского лета — / Фальк!
Роберт Рафаилович Фальк (1886–1958) — русский живописец. В молодости был членом объединений «Мир искусства» и «Бубновый валет». В 1929–1935 гг. жил и работал в Париже.
Одной из главных мишеней погрома, который в 1964 году учинил на выставке в Манеже Н. С. Хрущев, была выставленная там работа Фалька «Обнаженная». Увидав ее, Хрущев топал ногами и орал, что советскому народу не нужна эта «обнаженная Валька». Своего любимого художника пытался защитить Эренбург, но этой своей защитой только еще больше разъярил разгневанного премьера.
…тех полков, где Шагал — / рядовым, а Рембрандт — / командиром.
Марк Лазаревич Шагал (1887–1985) — французский художник. Родился в Витебске. Учился в Петербурге. В 1910–1914 гг. жил в Париже. В 1914–1922 гг. — в России. С 1922 г. — сначала в Берлине, потом в Париже.
Живопись и графика Шагала — одно из ярчайших явлений изобразительного искусства XX века.
Слуцкому в высокой степени было свойственно субординационное мышление. Определив Фалька в «полк», где художник такого масштаба, как Шагал, числится «рядовым», он дал понять, что тут нет и не может быть никакой «табели о рангах», что в этом «войске» — все равны. Все — рядовые, и все — великие. Как в полку Сирано де Бержерака, все «гвардейцы-гасконцы» в котором были — бароны.
Еще в украинской державе / генсеком правит Косиор…
Станислав Викторович Косиор (1889–1938) — советский государственный и партийный деятель. В октябре 1917-го — комиссар Военно-революционного комитета в Петрограде. С 1926-го — генеральный секретарь КП(б) Украины. С 1930-го — член Политбюро ЦК ВКП(б). С 1938-го — заместитель председателя Совнаркома. В том же 1938 году объявлен врагом народа. Расстрелян.
Иона рядом с ним, Якир…
Иона Эммануилович Якир (1836–1937) — советский военачальник, командарм 1-го ранга. В 1926–1937 гг. — командующий ряда военных округов. Осужден и расстрелян вместе с Тухачевским и другими советскими военачальниками, проходившими по этому сфальсифицированному процессу.
Петровский, бодрый старикан…
Григорий Иванович Петровский (1878–1958) — советский партийный и государственный деятель. Депутат 4-й Государственной думы, председатель фракции большевиков. В 1919–1936 гг. — председатель ВУЦИК, с 1922-го — один из председателей ЦИК СССР. В 1937–1938 гг. — заместитель председателя Президиума Верховного Совета СССР.
…и Балицкий, спец по расправам…
Всеволод Аполлонович Балицкий (1892–1937). 1924–1930 гг. — нарком внутренних дел УССР. 1932–1933 гг. — особоуполномоченный ОГПУ на Украине, полпред ОГПУ по УССР и председатель ГПУ УССР. В 1937 г. арестован. Приговорен в особом порядке к ВМН (высшей мере наказания). Расстрелян. Не реабилитирован.
Мыкола Скрыпник, наркомпрос…
Николай Александрович Скрыпник (1872–1933) — советский партийный и государственный деятель. Участник революции 1905 г. С 1917-го — на Украине. В 1918–1919 гг. — председатель Совнаркома, затем руководитель ряда наркоматов. В 1923 г. — заместитель председателя СНКи председатель Госплана УССР.
…слова, как солдаты, лежат, / как славяне и как елдаши…
«Иваны — всеобщее самоназвание наших солдат (да и офицеров) в военные годы…
Другие самоназвания: славяне (связано с одной из главных тем нашей пропаганды), елдаши (от тюркского „товарищ“) — так иногда обращались к офицерам, а может быть, и друг к другу солдаты среднеазиатского происхождения.
