Там, под снегом, растёт трава.
Замкнулся неба горизонт,
Легализировав вращение,
И, призрачное как видение,
Снежинок кружево течёт,
Пушистых льдинок отторжение.
И я иду сквозь снегопад,
Сквозь тишину всепогружения,
Напитывая белым взгляд,
Почти на грани отторжения,
Незримых горизонтов звенья
Пересекая наугад.
Обманчивый февраль. Вновь холод и мороз
Обманчивый февраль. Вновь холод и мороз.
Вчера еще тепло, уютно, сухо, чисто…
А ночью выпал снег. И парк одет в монисто.
И каждый проводок сосульками оброс.
Обманчивый февраль. Но твой не долог век.
И этот чистый снег уже последний снег.
За ним следы в траве и летних снов полет,
А к следующей зиме, как в сказке, целый год.
Как прежде нами позабыты
Ума укоры и слова.
Навстречу времени раскрыты
Пронзительные кружева.
Они, из почек наваждения,
В уплату будущим долгам…
Сквозят зелёные кипения
Губами ветра по-слогам.
Они заснежат лепестками,
Пройдя морозы и дожди.
Мир не охваченный словами.
Его упрёков ты не жди.
Для них всего одна весна.
Они взошли ковром зеленым
И отлетят туманом сна,
Спадут листом отяжелённым.
Отпусти на волю птицу,
Не губи её судьбы.
Жизни малая частица
Эта птица,
Как и ты.
Взглядом пусть не удостоит,
Не ответит на добро,
Птица – существо простое,
Не вини её за то,
Что не может подкупиться,
Пониманием польстя.
Ты ведь сам, как эта птица,
Бьёшься в клетке Бытия.
Отпусти на волю птицу,
Не губи её судьбы.
Жизни малая частица
Эта птица,
Как и ты.
Всё свели: жилища лис и сов
Всё свели: жилища лис и сов…
Стали все возвышенности плоскими.
Только и осталось нам лесов,
Что вокруг церквушек над погостами.
Сверкают камыши как будто сказка
Сверкают камыши как будто сказка
У взрослых не лишенная доверья.
И на воде “рисованные маслом”
Слегка дрожат зелёные деревья.
Здесь все оттенки золотого цвета,
Здесь все оттенки каплю голубые…
И мне не жаль, что все это не лето,
А осени мгновенья золотые.
По черноте двора
Кленовые созвездия.
Не дале как вчера
Они все были вместе,
Зелёною волной
Вскипали в вышине…
Льёт дождик проливной.
На глянцевой земле,
Как будто звёзд, листков
Червленое сияние:
Последний звёздный сон –
Предтеча увядания.
Ласковый ветер из звёздной пыли
Ласковый ветер из звёздной пыли
Лучиков лунных ткёт паутину,
Из паутинок искрящейся пряжи
Легкий туман предрассветный вяжет.
Птиц, поначалу робкое, пенье
С каждым мгновеньем все звонче, сильнее…
Город спросонок, как медвежонок,
Чуть-чуть неуклюжий, такой домашний,
Солнечных кружев вырвался ворох
И отразился в витринах спящих.
Мы вышли из тумана по солнечным лучам
Мы вышли из тумана по солнечным лучам.
И радуга играла в росе навстречу нам.
И змейкою зелёной струились все шаги
По склонам, по которым с тобою мы прошли.
А Солнце поднималось и било сквозь туман.
Тумана белый парус, сочился, исчезал.
Шагов сливалась змейка с зелёною травой
И облачков линейка плыла над головой.
Жизнь стекает с планеты, в холодное тает пространство
Жизнь стекает с планеты, в холодное тает пространство,
С каждой птицей убитой… с каждой сломанной веткой… цветком…
А мы, те, что так ценим уверенность и постоянство,
Мы глядим и не видим, что роем подкоп под свой дом.
И, когда рухнут стены, что уже под морщинами трещин,
И, объятые ужасом, мы увидим несущийся свод,
Обвиним не себя, а другого, другого ведь легче,
Ртом иссохшим хватая утекающий кислород.
Нет, мне жаль не цветка, да простят жесткосердость мне эту,
Не реку, что текла, и не мёртвую птицу в стекле…
Жаль мне дом, где живу. Жаль прекрасную нашу планету,
Что от наших усилий омертвеет в космической мгле.
Все мы звери, но звери – уроды
Все мы звери, но звери – уроды.
Все мохнатые, а мы – лысые.
Лишаи на теле природы:
Выстригаем в лесах залысины.
Как фурункулы наши скважины,
Словно язвы карьеров углы.
Мы то думаем, что отважны,
А на самом деле – глупы.
Мы то думаем, что разумны,
Но ума не хватает понять,
Что природы чуткие струны
Лишь в аккордах могут звучать.
Мы считаем, что миром призваны
И, наивные, “ловим момент”…
Да, Возможно мы были избраны,
Но удался ли эксперимент?
В лесу, где вся обычная трава
В лесу, где вся обычная трава,
Невиданная дива расцвела.
Как сохранить? – Один у всех вопрос.
– Забором обнести, чтоб безопасно рос.
А где взять доски? – Где, как не в лесу.
И принесли топор, взяли косу,
И обкосили всю траву кругом,
И в щёлку любовались все цветком.
Но, выросший в лесу, среди травы,
Не вынес пустоты он и жары.
– Так где цветок? – Цветка давно уж нет,
Сапог подковой отпечатал след.
Темно в ущелье. Мы вдвоём
Темно в ущелье. Мы вдвоём.
Лишь пенье птиц и шум потока,
Да сквозь окошечный проём
Леса без времени и срока.
Леса, леса и в них следы,
Следы кабаньи да медвежьи
И там, где ходим, у воды
Они как будто вовсе свежи.
Дрова рубили, жгли в печи,
Высоты мерили ногами,
Ласкали огонек свечи
Растянутыми вечерами.
За километрами село,
А здесь не слышно даже ветра,
В ущелье сыро и темно
И двое нас на километры.
Так воспитывается жестокость
Так воспитывается жестокость…
Жабу резали. Что такого?
Это нужно, чтоб знать доподлинно
Как и что происходит в людях.
Человек хоть устроен сложно,
Но, практически, как у жабы
Рефлексирует его тело.
Жабу вешают за поднебенье,
Погружают ноги в кислоты
И глядят как сжимаются мышцы…
А потом с них сдирают кожу,
И опять погружают в кислоты,
И лишь пальцы слегка шевелятся.
Человек точно так устроен,
Коль рецепторы кожи нарушить,
То рефлекс не сожмет конечность.
Но окончено наше занятье,
Жаб посбрасывали всех в банку,
Инструменты все перемыли…
Все звонка ждут, как отпущения
От сжимающей сердце боли…
В боксе тихо застыла жаба,
Не использованная в работе.
И… Вскричала Мария: “Жаба! Не убитая!
Крови! Крови!”
Нас поглощает мира суета
Традиций и регламентов каноны…
Неписанные писаны законы
И читаны с печатного листа.
Мы мир через себя распознаем,
И в мире всё себя найти стремимся,
И отклика себе найти в нем тщимся,
Но всё в нём отражается во всём,
И мы себя в себе не узнаём.
В других не узнаём себя тем паче.
На плач нам тоже отвечают плачем,
Как мы, в ответ на слёзы, слёзы льём,
Свои же отражения читая
И ничего в себе не понимая.
Бездушье каменного дня.
Опять порталы и кварталы.
Почтамты… площади… вокзалы…
Одни лишь камни вкруг меня.
Мы с болью, как всегда, одни.
Нам некому излить обиды.
Всё камни… камни… лишь для вида
В них окон светятся огни.
Не всё возможно рассказать
Не всё возможно рассказать.
И объяснить не всё возможно.
“Мысль изречённая – суть ложна”,
Но так же ложно промолчать.
Какую ложь избрать из двух?
Какая всё же к правде ближе?
Летит, кружит словесный пух
И пыль событий слепо нижет.
Водовороты слов на слом:
Слепые дыры и прозренья…
Как отойти от их круженья,
Чтобы не каяться потом.
О чём вы спорите, друзья?
О чём вы спорите, друзья?
Сегодня, в этом мире бренном,
Случайном и обыкновенном,
Вас к песне приглашаю я.
Не ко столу, не ко двору,
