Тишина улеглась словно кот на окне,
Прикорнув на колени во сне
И из тьмы клубов дыма на серой стене
Ее тень улыбается мне
Ночь и последние дни (1).
Вот он стоит в ночи, его дверь распахнута в сад.
Ветер лег отдохнуть. Дети его уже спят.
Сколько воспоминаний, надежно укрытых во сне.
Один на один он с ночью, и с садом наедине.
И из ночи к нему выходит заброшенная тропа.
И имя его каждый знает.
В могучем древе его душа -
И с ветвей -
на его лоб -
роса
Каплет
как в детстве
мамы слеза.
Ночь и последние дни (2).
И доныне - ее облик он помнит доныне.
Избавленье от мук синеет на тонких губах,
Морщинки у глаз сияют лучами косыми,
Запах рук ее - точно гаснет субботы свеча.
Отошла от кроватки сестренки его больной.
Молитву шептала.
Снег свое подаяние белое в окна кидал.
Стояла.
Дрогнули плечи от вопроса сыновних глаз
В этот вечер сестренка уйдет навсегда от нас.
И он ляжет, к стене повернув лицо,
И услышит тогда:
Смерть идет по заснеженным крышам домов,
Мимо окон квартир…
Смерть возьмет ее за руку, и уйдет с ней туда,
На страницы волшебных томов
В светлый сказочный мир.
(1). В сумерках
Дым времени струится к потолку
И день немой, от шума заболев,
Ложится возле двери, к косяку,
Тетрадь стихов заснула на скамье.
Она мечтает молча о руках,
Тех, что текли сквозь белизну страниц,
И между строк остался на листах
Тот странный запах памятью о них.
Проходит легкий трепет по листам
И тсс!… над нею - сонной - сны плывут…
Тень лампы словно контуры лица,
И снятся ей движенья этих рук.
(2). Вечером
Мне знакомо значение слова "вечер".
Оно скорбное сердце мое наполняет тоскою,
В этот час - мои закрываются двери,
И лишь утром - эти двери откроют.
Тени проходят сквозь закрытые ставни,
Ложась от лампады на круглом столе,
И тайком подают неявные знаки
Моему отраженью в зеркальном стекле.
А окна дразнятся и смотрят многозначно.
И лишь фонарь скорбящий, у порога,
Все думает: "Сейчас они заплачут -
Та в зеркале и та, ее подруга".
Ведь это тоже - будет и пройдет.
Во мраке комнаты огонь свечи зажгут.
И взгляд твой в сумраке свой путь найдет
В пучину пропасти отчаянных минут.
Тот путь - те две тропы - видны уже тому,
Кто скрылся в трепете времен, и навсегда
Укрылся в холоде моих замерзших рук,
В твоих морщинках бледных возле рта.
И тишина - тревожна и нема…
Над лоном песен мертвецов сгустится тьма,
И безутешность пустоты узнаешь там:
ты сам.
"Святая Магдалина" - картина художника Карло Кривелли,
которая находится в музее короля Фридриха в Берлине.
А я во сне была - тобой,
И там - Святая Магдалина
Кипящий грог приносит мне
В хрустальном золоченом кубке;
И локон - нежная змея -
Щеки моей слегка коснется…
Пьянит все тело запах туберозы.
А я во сне была - тобой.
И бледной девушки лицо
Навек из памяти исчезло
И всей собой я жажду Магдалину.
И мне не убежать от сновиденья,
Спасенья нету мне от Магдалины.
День, устав, склонился ...
День, устав, склонился пред вечерним
Солнцем. Тропки с гор бегут к воде.
Принесет ли ночь мне облегченье,
Если быть беде?
В дебрях тишины мой голос вьется.
С угасаньем дня увял чабрец.
Целовать душа моя так рвется
Пепельность небес.
Вечер… Словно сто вечеров.
Свет лампы и письменный стол.
На окне - забыта раскрытая книга.
И уже глаз едва различает границы теней на стене.
Вечер. Не тревожиться, не говорить и не ждать.
Холодная голая мысль тихий мрак затопила,
Говоря: это все уже было
И вернется опять.
Что сказать ей? - Погасить абажур,
Окунуть свое сердце во тьму?
В скорбь пылающего безумья,
Догоняющего галопом
Ускользающие мечты?
Да. Смириться. Полюбить его ложь,
Только знать:
ночь - словно сотни ночей.
Уж впору нынче мне писать стихи...
Уж впору нынче мне писать стихи -
На улице веселый скрип саней.
Упала книга. Окна холодны.
И плохо мне…
Показывает мне безжалостно стена
Тень рук моих и сигареты тень.
И тот, кто обо всем, что было, знал,
Увы, ко мне он холоден теперь.
Уж нынче впору мне мяукать тут лежать:
Не сжалится никто, не устыдит,
И на стене лишь тени задрожат,
Нарушив безмятежность паутин.
И вновь одна она… Сжигает грудь печаль.
Неслышно тает в уголке свеча
И бусинки - сверкающая гроздь -
Сгорая гаснут на ее плечах
И пламенеют маки в вазе тайно
облачаясь в черную вуаль.
Но Она слышит: тихо входит ночь
К ней в дверь, в ее тревогу и печаль.
Да. Она помнит: здесь был он; хранят
Ковры его шаги, и шелестят
О нем часы. Гладь зеркала тверда.
Но он ушел… надолго… навсегда…
В час когда гаснут искры заката на глади стекла,
И сгущаются тени в груди задремавших часов,
Вижу, будто с улыбкой сестра мимо двери прошла,
И склонилась над книгою мать у себя за стеной.
Я поэмы пишу - и посланья любви
И отраву минувшего слабо рука ворошит.
Я листаю страницы, где нету ответа, увы,
На вопросы, которые мы не смогли разрешить.
Пеплом времени гаснут мгновенья и падают вниз.
Я мечтаю о том, кто назавтра забудет меня,
Словно сто листопадов, кружат мемуаров листы
И порхают над бледным челом уходящего дня…
Пред очами ночи склонился ветер
И отдал тишине свою скрипку. Город
Стих. Лишь молились часы на башне
Дремлющему на печке глухому Богу.
Были бледны дети. Плакали долго,
В мамину черную шаль уткнувшись лицом.
А когда заснули - картина над изголовьем
Поняла, что приснится им страшный сон.
И снился Бог им, вышедший из Танаха,
Он стоял на пустынной площади - жалкий, бессильный.
А плывущие над столицей часы на башне
Смеялись над ним и длинным своим языком дразнили.
Вплывает танца звук в стакан вина,
Укутан вечер звездной чешуей,
По облаку слегка скользит луна -
В его глазу широком - чистою слезой.
Между стволами осень подкралась,
Часы прощанья в дар мне принеся.
И сотни язычков - ночное пламя -
Мой тихий смех последний осветят.
В мое вчера не верю я, твой взгляд
Содержит правду завтрашнего дня.
Цветок страдает около меня,
Вдруг осознав, что он любил тебя.
Развеяла клубы тумана
Наука о любви, которая небес-
конечна. И рука меж двух стаканов
Рвет тот цветок. Конец...
Перевод с иврита: Стас Могилевский
ПЕСНИ КОНЦА ПУТИ Перевод Иосифа Шутмана
Дорога прекрасна эта – сказал подросток.
Трудна как дорога! – так юношей позже сказал он.
Длинна так дорога – мужчина сказал усталый.
Присел отдохнуть старик на краю дороги.
Окрасил закат седину золотым и червонным,
Вечерней росой трава блестит и ласкает ноги,
Последняя птица дня над ним поёт: ты вспомни –
Красива, трудна в чём, длинна как была дорога?
Сказал ты: день мчится за днём, а ночь – за ночью.
И вот уже дни проходят – сказал ты только.
Смотри: вечера и Утра глядят в твои окна,
И скажешь: нет всё-таки новых вещей под солнцем.
И вот уже ты постарел, и вернулся на крУги,
Сосчитаны дни: десять дней умножаешь нА семь,
Ты знаешь уже: каждый день – последний под солнцем,
Ты знаешь уже: новый день каждый раз под солнцем.
