Во времена, когда бытовая агрессия и ненависть становится все более распространенной, сказать людям, что они могут быть другими, наверное, нужно для выживания. Мы разучились говорить стихами, может, еще можно это вернуть?
class="v">И навеки там потеряюсь.
Буду слушать, тобой дыша,
Как в дыханье твоем растворяюсь.
Надо только лишь захотеть
Это чудо опять случайно.
Улыбаться, смеяться, петь.
Как всегда, все паранормально.
И я включаю газ на кухне,
И ставлю чайник на плиту,
И буду ждать, что мир не рухнет,
Я выпью чаю и усну.
Под завывание метели
Я буду сны свои смотреть,
Пролистывая дни недели,
Мечтать я буду и хотеть.
Услышав, как сошла лавина,
В окно лениво посмотрю.
Нет не задела, снова мимо
И на диване захраплю.
И все же буду ждать, надеясь,
Что отпуск все-таки придет
И на билет я раскошелюсь
И сяду в поезд. Ладно все.
Улица, вечер, аптека, фонарь
Улица, вечер, фонарь загорелся
Съежилась туча, укрыла закат
Еле горит, он еще не нагрелся
В сумерках люди не очень спешат.
С тополем рядом забита аптека
И запустеньем раскинулась хмарь.
Где-то внутри как забытое эхо
Улица ночь и аптека, фонарь.
Все это стало бесцветным и скучным,
Ни у кого в голове не сошлось.
Мимо аптеки не обернувшись
Улица, ночь и фонарь – не сбылось.
Есть в октябре неповторимый шарм,
Когда возможно просто наслаждаться.
Там листья падают под ноги и шуршат,
Недолго это будет продолжаться.
Потом все будет и промозглый дождь
И небо серое, как наше настроение.
И ветер, продувающий насквозь
Настроит нас на долгое терпенье.
Я в этих масках начал замечать,
Что говоря в глаза мы не смотрели.
Друг друга перестали узнавать,
Когда над маской одни глаза блестели.
И стало странно, как она меняет
Всех нас не зная хочешь или нет
Ты знать кого под маскою скрывает
Нужны ли вы друг другу или нет.
И часто мы проходим равнодушно,
Скользнув глазами по ее глазам.
Нам ничего в не чьих глазах не нужно,
Мы не нужны – никто не нужен нам.
На каждой ветке пластиковый флаг,
А нам плевать на все, что будет дальше.
Внутри уснули стыд и даже страх,
Остались горы пластиковой фальши.
Мы обязательно начнем ценить
Прибой и это дуновенье ветра,
Когда не сможем просто воду пить,
Дышать без боли и ходить по свету.
Мы будем жадно над землей рыдать,
Над океаном что сейчас не нужен.
Сейчас мы тупо не хотим принять
Что как стервятники мы над землею кружим.
Мы так привыкли, что она всегда
Переживает наши все обиды.
И думаем, что все простит она,
Пока не станет полностью убитой.
Давай попробуем поймать
Глазами незаметно счастье.
Губами имя бормотать
И мысли вслух, как окна настежь.
Оно неведомый дымок —
Попробуешь его потрогать,
И растворится островок
Придуманных тобой чертогов.
В какой момент его вспугнешь
И повернешь на повороте,
Не том, когда, решив уйдешь
Поняв, что вместе быть не хочешь.
Поняв, что можешь без него
Дышать, смотреть на все спокойно
Ты вдруг поймешь – оно ушло
То, что могло вам сделать больно.
И уходя спокойно прочь,
Уже поймешь умом устало —
Давно не будоражит ночь
И вам друг друга стало мало.
И станет ясно, не собрать
Осколков умершей планеты.
Холодным камнем ей летать
И нет в ней мысли, с кем ты, где ты?
Мы убирали красоту
А после нас одна лишь серость.
Остатки осени – листву
Убрать кому-то захотелось.
И так проходит каждый год.
Собравшись в уголках бордюров
Она, собравшись в стаи ждет
Что, люди про нее забудут.
Ее спокойно разнесет
По улицам, дорогам ветер.
И превратит вот это все
Во что-то лучшее на свете.
В цветы весною и потом
В листву зеленую на ветках
Все повторится. Нет не то
Мы все собрали в пластик, в клетку.
Отдернув шторы, я увидел осень.
Не бабье лето, все – оно ушло.
Наверное, оно любило очень
Людей и к их желанью снизошло.
Желанию тепла и вечно солнца,
Шуршанию листвы, идти вдвоем.
Рука случайно дерева коснется
И в чудо осени мы не спеша войдем.
Потом поймем, что это бабье лето
Подарком было за тяжелый год.
И все же задержавшись где-то
И с ветром, и с дождем она придет.
Наверное, она, увидев серость
И пустоту и все что мы творим,
Поймет, что ей внезапно расхотелось
Вдруг потакать желаниям моим.
Зачем мы храним этот хлам
Кассеты винилы и прошлого сны
Пылятся по разным углам.
Прошедшего детства свободой полны
Зачем мы храним этот хлам?
Мы были свободней в сто раз чем сейчас,
То чувство уже не отдам.
Они
