Сказка о пастушонке Пете, его комиссарстве и коровьем царстве (с. 166). — З. Вост., 1925, 1 ноября, № 1018; журн. «Пионер», М., 1925, № 23, 5 декабря, с. 12–14 (в обоих случаях в заглавии вместо «пастушонке» было «пастушке»).
Автограф «Сказки…» находился в конце 20-х годов в распоряжении С.А.Толстой-Есениной, поскольку значится (с пометой «есть») в перечне датированных автографов и авторизованных списков произведений Есенина, написанном ее рукой (ГЛМ). Дата «Сказки…» в этом перечне — 7/8 октября <1925 г.>. Теперешнее местонахождение автографа неизвестно.
Сохранился исполненный зелеными чернилами список «Сказки…» рукой С.А.Толстой-Есениной с авторской правкой в ст. 60 и 145 (РГАЛИ, ф. К.Л.Зелинского). На его первой странице имеется помета: «„Пионер“ для цензуры 2 экз. 1925 г.» Судя по другим пометам, сделанным на полях около ст. 139–142 («вычеркнуто цензурой») и ст. 143–144 («не пропущено»), этот список действительно является одним из двух экземпляров списка «Сказки…», заготовленных в 1925 г. для предоставления в журнал «Пионер». Это заключение подтверждается сличением текста рукописи с печатным текстом «Сказки…» в «Пионере», показавшее почти полную (за исключением небольшого числа мелких разночтений, возникших, скорее всего, в результате корректорской правки) их идентичность; к тому же, в полном соответствии с приведенными выше пометами, ст. 139–144 в «пионерском» тексте отсутствуют.
Присутствие в этом списке двух слоев правки, имеющих четкие отличия как друг от друга, так и от исходного текста, позволяет проследить некоторые этапы творческой истории произведения.
Карандашная авторская правка ст. 60 (вместо «С ратью кленов голых» — «С цепью кленов голых») и ст. 145 (вместо «Взяли тут Петрушу» — «Взяли раз Петрушу») связана прежде всего с устранением неблагозвучия, обнаруженного лишь после перечитывания поэтом данного списка (сделанного, скорее всего, с автографа «Сказки…», о котором шла речь выше). В «Пионере» «Сказка…» напечатана с учетом этих авторских поправок.
Однако рассматриваемый список содержит еще один слой правки. Речь идет прежде всего о ст. 83–86, вписанных в него С.А.Толстой-Есениной уже другими (черными) чернилами. Эти строки отсутствовали в обеих прижизненных публикациях «Сказки…», помимо описанного случая появившись в ее тексте уже в наб. экз. (а в печати — посмертно). Это означает, что строфа «Нет, никто на свете / / На обмокшем спуске / / Пастушонка Петю / / Не поймет по-русски» была введена в «Сказку…» на последнем этапе подготовки к публикации в Собр. ст.
Печатается по наб. экз. (список рукой С.А.Толстой-Есениной с авторской правкой в ст. 145 и 169), с исправлением в ст. 126 («уймища» вместо «уймище») по всем другим источникам. Датируется по вышеупомянутому перечню автографов. Эта датировка соответствует словам В.Ф.Наседкина: «„Сказка о пастушонке Пете“ написана им <Есениным> за одну ночь» (Восп., 2, 307).
И.В.Евдокимов вспоминал о заключительном этапе работы поэта над Собр. ст.: «Последний раз он принес большое стихотворение „Сказка о пастушонке Пете, его комиссарстве и коровьем царстве“. <…> Мы все скопились в одно место. Есенин громко и жарко читал, размахивая листками. <…> Все улыбались и хвалили стихи. А когда он ушел, многие сразу запомнили и твердили отдельные строфы» (Восп., 2, 292).
К.С.Есенин (со слов своей матери З.Н.Райх) связывал появление на свет «Сказки…» с посещением поэтом своих детей у их матери З.Н.Райх: «Есенин сел с нами за прямоугольный детский столик, говорил он, обращаясь по большей части к Тане. После первых слов, что давно забыты, он начал расспрашивать о том, в какие игры играем, что за книжки читаем. Увидев на столе какие-то детские тоненькие книжицы, почти всерьез рассердился:
— А мои стихи читаете? <…>
Потом, когда появились обращенные к детям стихи „Сказка о пастушонке Пете“, помню слова матери о том, что рождение их связано именно с этим посещением отца, который приревновал своих детей к каким-то чужим, не понравившимся ему стихам. Да, наверно, это было так» (Восп., 2, 275).
Из содержания «Сказки…» явствует, что среди не нравившихся Есенину детских стихов поэтов-современников было сочинение В.В.Маяковского «Сказка о Пете, толстом ребенке, и о Симе, который тонкий» (выпущена отдельной книжкой в мае 1925 года): сон пастушонка Пети о его комиссарстве имеет явные полемические отсылки к «Сказке…» В.В.Маяковского. Недавно на это обратила внимание Л.Л.Бельская: «Через полгода после Маяковского сказку на современную тему для детей младшего возраста написал С.Есенин, дав аналогичное зарифмованное заглавие с упоминанием жанра и имени одного из героев своего предшественника: „Сказка о пастушонке Пете, его комиссарстве и коровьем царстве“. Вряд ли это было случайным совпадением — скорее походило на творческое соревнование и полемику» (журн. «Русская речь», М., 1993, № 4, с. 18).
Песнь о Евпатии Коловрате (с. 174). — Г. тр. кр., 1918, 23 июня, № 156 (с датой: «1912. В<еликий> пост»), первая редакция, под заглавием «Сказание о Евпатии Коловрате, о хане Батые, цвете троеручице, о черном идолище и Спасе нашем Иисусе Христе»; Собр. ст., 2, с. 192–198, вторая редакция.
Беловой автограф второй редакции с датой: «1912» — РГАЛИ. Машинописные копии первой редакции произведения, сделанные с его белового автографа, хранившегося у Иванова-Разумника (ныне эта рукопись утрачена), — РГАЛИ (исполнена весной 1926 года, согласно письму критика к З.Н.Райх от 27 августа 1926 года — Письма, 431) и ГЛМ (выполнена в марте 1928 года).
В наб. экз. — копия рукой А.В.Евдокимовой-Перегудовой с белового автографа РГАЛИ, с неточностями. Печатается непосредственно по автографу Есенина.
Авторская датировка первой редакции поэмы подвергается в научной литературе сомнению. Впервые его высказал П.Ф.Юшин (журн. «Известия АН СССР. Сер. лит. и яз.», М., 1965, т. 24, вып. 1, с. 26; также в его кн. «Поэзия Сергея Есенина», М., 1966, с. 89–90). Недавно оно было поддержано К.М.Азадовским в его энциклопедической статье о Есенине: «К этому времени (1912) принято относить, основываясь на авторской датировке, и историческую поэму Есенина «Песнь о Евпатии Коловрате»… Однако по композиции, стилистике, языку эта вещь обнаруживает родство с «малыми» историческими поэмами, созданными в 1914 («Марфа Посадница», «Ус»). Датировки, произведенные позднее самим Есениным, неоднократно и обоснованно ставились под сомнение (полемику по этому вопросу см.: ВЛ, 1972, № 9)» («Русские писатели 1800–1917: Биографический словарь», <т.> 2. Г-К., М., 1992, с. 241). Это далеко небеспочвенно, особенно в связи с общей проблемой датировок ранних стихотворений Есенина (см. т. 1 наст. изд., с. 415–426). Тем не менее, документальных оснований изменения авторской даты в настоящее время нет.
Что касается второй редакции произведения, то она специально была записана Есениным в 1925 году в процессе подготовки Собр. ст. и затем использована редактором издания И.В.Евдокимовым как исходный источник для наб. экз. Вторая редакция представляет собой сильно сокращенный и переработанный вариант первоначального текста. В связи с этим для «Песни о Евпатии Коловрате» в наст. изд. принята двойная датировка: 1912, <1925>.
21 января 1916 г. поэма была читана автором в «Обществе свободной эстетики» в Москве (газ. «Утро России», М., 1916, 22 января, № 22). Бывший на этом вечере И.Н.Розанов отмечал: «Он <Есенин> <…> начал с эпического. Читал о Евпатии Рязанском. Этой былины я нигде потом в печати не видел <воспоминания написаны до выхода в свет Собр. ст.> и потому плохо ее помню. <…> Если тут и был патриотизм, то разве только краевой, рязанский» (Восп., 1, 430).
Иванов-Разумник в 1926 году также вспоминал о есенинском чтении этой вещи: «В одном из наших разговоров осенью 1914 г.[17] речь зашла о шумевшей тогда „заумной поэзии“ (Хлебников и др.), многочисленные образцы которой мы читали в тот вечер. С сущностью такой заумной поэзии Есенин был знаком уже с детства по народному «глоссолалийному» творчеству. Целый ряд сектантских и вообще народных глоссолалийных песен и присловий Есенин сейчас же и привел — память тогда была у него исключительная. Тут же речь перешла на изобильные областные слова в некоторых стихотворениях Клюева[18] и на «заумность» таких слов для литературного языка. Здесь Есенин и прочел в виде примера первые три строфы сложенной им <…> песни о Евпатии Коловрате, во многом совершенно непонятной городскому читателю, в то время как в строках этих все построено только на областных словах. По просьбе моей он прочел всю поэму, которую помнил от слова до слова, тогда же записал ее и оставил эту запись у меня. В 1915–1916 гг. он несколько раз читал нам эту поэму, которую в то время нигде не удалось напечатать. Напечатана была она <в 1918 г.> совершенно в том же виде, в каком он читал ее раньше» («Есенин академический…», М., 1995, с. 64).
