Десять заповедей
1. Не говори, что жизнь не удалась,
Старайся жить, проблем себе не делая,
И понапрасну в чёрное не крась
Всё то, что для тебя не очень белое.
2. Не меряйся богатством. Всё — обман.
Воздастся богачу сполна за спесь его,
С тугим карманом — тоже не фонтан,
С тугим карманом тоже жить не весело.
3. Побольше пей, не слушай никого,
Быть может, это людям и не нравится,
Но если водки просит естество —
Налей ему, и пусть оно подавится.
4. Кури почаще зелень и табак,
А упрекнут — не придавай значения,
Чтоб знали: ты мужик, а не слабак,
Твоя судьба — сплошные приключения.
5. Будь дерзким. Это — норма в наши дни.
И в харю плюй спокойно, если надобно,
Где надобно — по матери загни,
Враги сбегут на раз, как чёрт от ладана.
6. Гуляй, блуди, желай соседских жён,
(Мужей не бойся, правду им замалчивай)
Клянусь тебе, ты будешь поражён
Навеки их наивностью заманчивой.
7. Что по душе — в карман себе клади,
Неважно, кто владелец / кто владелица
Воруют все, и ты давай кради —
Позор тому, кто никогда не делится!
8. Строй козни, провоцируй, клевещи,
Способствуй темноты распространению,
В досужих сплетнях истину ищи,
А факты смело подвергай сомнению.
9. Работай мало, спи до синевы,
А если где трудиться и приходится,
Сиди, не поднимая головы —
Так ею меньше храпа производится.
10. Все заповеди в комнате расклей,
А справишься — на улицах расклеивай:
Они-то ведь намного веселей
Унылой канители моисеевой…
Дождь зигзагами стекает
По стеклу,
Всюду молнии сверкают
По селу,
На столе скисает крынка
Молока…
Ты прости меня, Маринка,
Дурака.
Не уютно мне, не вольно,
До вытья,
Мне бы в город, там прикольно,
Там друзья,
Кинозалы, пепси-кола,
Дом утех,
Стадионы для футбола,
Политех…
С кухни выкачу неспешно
Старый «Иж»
Ты обиделась, конечно,
Ты молчишь…
Восемь лет с тобой, зараза,
Как в плену!
Ручку газа до отказа
Поверну…
Ты веди меня тропинка
В новый свет!
До свидания, Маринка,
Всем привет.
Все мы знаем кое-что о душе,
Только больше я и знать не хочу.
Это тайна. Как Ильич в шалаше.
Вот попробуй — достучись к Ильичу!
Не имея ни размеров, ни масс,
Стойко сносит клевету и враньё,
Существует, не завися от нас,
Ну а мы порой — совсем без неё.
Две души, мой друг, сближать не спеши:
Очень часто, все законы круша,
Расстоянье от души до души
Измеряться может в долларах США.[1]
Это то, что рвёт поэт-правдоруб,
Это то, чего при жизни не жаль,
Это то, что, облегчая мой труп,
Улетит однажды в дальнюю даль…
В тот поздний час звезда с небес упала,
Морской прибой на берег наседал,
Наврядли ты желанье загадала,
Но я тогда желанье загадал.
Оно сбылось сквозь слёзы и стенанья,
Лишь календарь, светя упрямо в глаз,
Твердит, что результат того желанья
Почти уже закончил третий класс.
Наиглавнейшая загадка
За всю историю Земли:
Что, кроме полного упадка,
Во мне вы, девушка, нашли?
Во сне храплю, весь день зеваю,
Жру как скотина, пью как жру —
За вечер литру выпиваю,
И злой, естественно, к утру.
Кредит доверия исчерпан,
Хитёр — хоть чёрта тренируй,
И путь по жизни предначертан
Такой, что мама не горюй.
Добро, коль быстро ласты склею —
Хоть меньше боли головной…
А вдруг сначала заболею?
А вам — ухаживать за мной…
Умерьте, детка, пыл телесный
И заодно душевный пыл:
Не стоит строить храм небесный
Из загнивающих стропил.
Всё забыть смогли — дело прошлое,
Даже то простить, чего не было,
Он надеялся на хорошее,
О любви кричал, что-то требовал.
Закручинились, пили горькую,
Души вынули, да расплакались,
Долю трудную резать дольками
Строго поровну навсегда клялись.
Время замерло на мгновение,
Небо сморщилось, звёзды сдвинулись…
Запоздалое откровение —
Плохо поняли, поздно кинулись.
Ты садишься вальяжно в Лэнд Ровер,
Я штурмую облезлый трамвай,
Ты по делу поедешь в Ганновер,
Я без дела в Хабаровский край.
Ты загружен по времени крайне,
Я свободен, как в поле ветра —
Всё логично и йэдэм дас зайнэ,[2]
Это просто такая игра.
Ты играешь в хозяина мира,
Я играю в целителя душ…
Всё равно у ворот Командира
Мы сорвём одинаковый куш.
И когда это успел так нализаться я,
И какая меня стукнула шиза,
Что простая на пути канализация
Совершенно мне не бросилась в глаза?
А теперь вот переломаны конечности,
И губа теперь существенно крупней,
И хотя не время думать мне о вечности,
Я лежу весь день и думаю о ней.
Вы, ремонтники — работники полезные…
Только вот что я вам, милые, скажу:
Здесь, по улицам, не только ходят трезвые,
Здесь, по улицам, и я ещё хожу!
Я помню чудное мгновенье,©
А после — всё. Сплошной провал.
Мне водку кто-то без стесненья
В стакан гранёный подливал.
В глазах темно, кругом блевота,
Меня таскало по углам…
А ведь не будь того, кого-то,
Я вряд ли б так нажрался в хлам.
Теперь — терзания и смута,
Ведь всё так чинно быть могло б…
Придётся этому кому-то,
При встрече больно врезать в лоб.
Я был на пляже прошлым летом…
Ну, по путёвке… ну, в Форосе…
Гляжу — бросают… ну… монеты…
Ну… я подумал… тоже бросил…
А тут вчера… на том же пляже…
Решил проверить… ну, от скуки…
Ну… маску взял… нырнул туда же…
Монеты нет… украли, суки.
Начальник ЖЭКа гражданин Синельников
Терпеть не мог по жизни понедельников.
А впрочем, не любил еще и вторников —
По вторникам всегда кричал на дворников.
По средам также был не в настроении
И ненавидел всех, кто в подчинении.
И четверги бывали напряженными —
Ругался с сыновьями и их женами.
Не приносили радости и пятницы —
Бухгалтершам орал: «Вы все развратницы!»
Был страшно недоволен и субботами
С их вечными домашними заботами.
Воскресные с друзьями возлияния
Имели благотворное влияние.
Но из-за них-то гражданин Синельников
И не терпел по жизни понедельников.
Иногда как представится мне,
Кто меня на досуге читает —
Даже холод идёт по спине,
Даже, знаете, сердце хватает.
Вдруг стихи мои страшно влекут
Губернатора города Сумы?
Вдруг сейчас ошивается тут
Депутат Государственной Думы?
Подустав от тупых остряков
Каждый вечер (а что здесь такого?)
Посещает мой сайт Масляков,
И супруга его, Маслякова.
Как проверить — а вдруг иногда,
Среди прочего разного пипла,
Пугачёва заходит сюда
И хохочет прокурено-хрипло.
Или может какой юморист…
Прилепился, зараза, к экрану,
Передрал пару шуток на лист,
И в программу несёт к Петросяну?
Я морально к тому не готов,
И порою от мысли не спится,
Что до нас, стихотворных шутов,
Снизойдут элитарные лица.
Но писать аккуратнее впредь,
Очевидно, мне всё же придётся,
Чтоб в глаза им спокойно смотреть —
Кто их знает, как всё повернётся…
