Времени нет…
В этом городе время идёт по-иному,
Не считая минут, дней недели и лет;
В пику стрелкам часов, вопреки метроному…
Может быть, в этом городе времени нет?
Или, может быть, время здесь темп изменило,
Придержав до предела стремительный бег.
Или в спешке об этих местах позабыло,
Проскочив впопыхах и умчавшись навек.
Так же сонно на улицы щурятся окна
На фасадах купеческих старых домов.
В речке так же колышутся тины волокна.
И во двориках те же поленницы дров.
Даже лица прохожих как будто бы те же,
Что я видел здесь прежде. Прошло столько лет…
Я теперь посторонний, случайный приезжий…
Задержаться бы здесь! Только… времени нет…
Обмерив циркулем усталых ног полгорода,
Едва на памяти не вывел жирный крест:
Брожу по тем местам, что знал и помнил смолоду,
Не узнавая совершенно этих мест.
На месте прежних вижу новенькие здания
И не могу сглотнуть застрявший в горле ком…
Читаю улиц незабытые названия,
Но облик улиц большей частью незнаком.
Нет во дворах теперь пенсионеров-дворников,
Которым всё известно про житьё-бытьё.
Не остаётся и самих уютных двориков…
Их вспоминает поколение моё.
Перепрошиты современными мотивами,
Меняя стиль архитектурный и лицо,
Конечно, станут города весьма красивыми…
Напоминающими братьев-близнецов.
Не праздничный какой-то нынче праздник.
Погода ли, характер ли виной.
Нрав, может быть, неплох. Но, несуразник,
Внезапно может поменять настрой.
На улицах – восторг и ликованье,
Гулянья… И другая дребедень.
А он бурчит, что лучше на диване
Под одеялом провести весь день.
В союзники себе позвал погоду,
И та, ему в угоду, день деньской
С укутанного в тучи небосвода
Швыряет дождь. Не каплями – рекой.
Союз погоды с норовом – немало.
Достаточно, чтоб планы – псу под хвост…
И нет желанья из-под одеяла
Явить на белый свет хотя бы нос…
Жизнь как жизнь. Не парад. Не недуг.
Не аналог искусственной комы.
С каждым годом сужается круг…
Круг родных. Круг друзей. Круг знакомых.
Не феерия. Не карнавал.
Не подобна и тягостной тризне.
Но… никто ещё не выживал
В передряге, зовущейся жизнью.
Хочешь стать исключеньем? Изволь.
Но едва ли сломаешь законы.
Шансов выжить из тысячи – ноль.
Ровно столько же из миллиона.
Даже если, пройдя Крым и рым,
Финиш ты перейдёшь невредимым…
Целым – может быть. Но не живым.
Да и так ли уж необходимо
Вечножитие? Не обмануть
Ни судьбу, ни себя, ни природу…
Только б люди смогли помянуть
Добрым словом и после ухода.
Чистый лист бумаги, кисти, краски,
Ластик, уголёк, карандаши, —
Всё необходимое для сказки,
Не считая капельки души.
Напишу чудесную картину,
Чтобы каждый смог увидеть в ней
И закаты цвета апельсина,
И ночное зарево огней,
И рассветы нежного оттенка,
И ночей насыщенный окрас,
И тумана сливочную пенку
Над рекою в предрассветный час;
Синеву онег, байкалов, ладог;
Облака невиданной красы;
Миллионы разноцветных радуг,
Спрятанные в капельках росы.
Шутки муз. Игра воображенья.
До рассвета остаётся час…
На листке – моё стихотворенье.
А картина… В следующий раз.
Еле видимая тропка
В отдаленной части парка.
Отдыхающие редко
Забредают в эту глушь.
Но тропинка, хоть и робко,
Вьётся в зарослях. Вот арка…
Там какая-то беседка…
Кров? Приют заблудших душ?
Проберусь среди деревьев
И кустов, ещё безлистных.
Вдруг да выведет тропинка
К зачарованным местам,
Только в сказках да поверьях
И живущим… Сыро. Мглисто.
А тропа, как паутинка,
Пропадает тут и там,
Упирается в болото
Или пруд… Тупик, однако.
А скакать по кочкам зайцем
Мне не хочется пока…
«Сумасшедший, – скажет кто-то. —
Напридумал разно-всяко…»
И слегка покрутит пальцем.
Незаметно. У виска.
Хмуро бродит день по улицам и дворикам.
Мелкой дробью сыплет дождь по подоконникам.
И не скажешь о погоде, что весенняя.
От дурного настроенья нет спасения.
А вчера ещё светило
Беззаботно и легко
И сияло, и светило
В стёкла окон прямиком,
Хохотало до упаду,
Раскаляясь докрасна…
Просто не было с ним сладу:
Что поделаешь – весна.
Небо куксится, роняет слёзы, хмурится.
Зябко ёжатся нахохленные улицы.
И деревья, и дома уныло серые.
Словно осень наступила полной мерою.
Ничего. Ещё денёк – и распогодится.
Есть всему в природе срок – так в жизни водится.
Солнце выглянет, умытое, весеннее.
И поднимется настрой. И настроение.
Ведь вчера ещё светило
Беззаботно и легко
И сияло, и светило
В стёкла окон прямиком,
Хохотало до упаду,
Раскаляясь докрасна…
Просто не было с ним сладу:
Что поделаешь – весна.
Время как будто бы скомкали,
Сбили в бесформенный ком…
Явь, рассыпаясь осколками,
Воспринимается сном.
По нарастающей линии
Боль бьёт толчками в виски,
В разум вонзается клиньями,
Душу кроит на куски…
По-настоящему мёртвая
В доме висит тишина…
Горло сжимает не стёртая
Памятью в чём-то вина…
Ветер за окнами мается.
Мечутся ветви берёз.
Надо бы плакать да каяться —
Стало бы легче… Нет слёз.
Свечки церковной мерцание…
День? Или ночь? Полусвет…
Не принимает сознание
Страшной реальности: нет…
Траурный снимок. Внимательно,
Словно бы хочет сказать
Что-то, что знать обязательно,
Мама мне смотрит в глаза…
С утра в дороге. И погода
Ласкает солнцем и теплом.
Люблю любое время года,
Когда в пути. И за рулём.
Костюм и галстук неуместны —
Другой настрой, иной подход.
Давно хотелось, если честно,
Забыть, хоть временно, дресс-код.
Здесь я – философ, а не воин.
И не аскет, а сибарит.
Непроницаемо спокоен.
И вызывающе небрит.
Один в дороге. И закован
В броню свободы, как нигде,
От норм, условности, законов…
За исключеньем ПДД.
Что прошло, то ушло. Нет печали
И стенаний на тему судьбы.
Зов трубы часто слышен ночами…
Правда, водопроводной трубы.
Ногу в тапок вдеваю, как в стремя,
И плюю на отставку, запас.
Убиваю безжалостно время,
Осознав, что оно не за нас.
От зарплаты живу до зарплаты
И не жду ни даров, ни чудес.
И от юности далековато.
И до старости, как до небес.
Иногда машинально, как прежде,
На плече поправляю погон.
А по метрике я – сын Надежды.
Был Надеждой на свет я рождён.
Позабытый даже Богом
Неприметный хуторок.
И безлюдно. И убого.
Ни тропинок. Ни дорог.
Пять незрячих изб под снегом…
В стороне какой-то сруб…
И протянутые к небу
Полдесятка мёртвых труб.
Ни живой души. Вой ветра.
Запустение и мгла.
До шоссе – два километра.
А до жизни… несть числа.
Кто, уехав в город, в гости,
Там остался насовсем.
Кто давно уж – на погосте…
Нет людей. И нет проблем.
Снег в метельном хороводе
Спрячет и случайный след…
Да. Чужие здесь не ходят.
А своих здесь просто нет.
Стол на двоих. Уютный зал.
Официант-оригинал
Принёс шампанское. К котлетам.
Да разве я просил об этом?
Друг, выдавая замуж дочь,
Банк ссудой попросил помочь.
И банк помог ему! Советом.
Но разве друг просил об этом?
Когда вы в поезде, в купе,
Вам всё расскажут о себе
Соседи. Выложат секреты…
А вы просили их об этом?
Попробуй выпросить зимой
Немного снега. Боже мой!
Получишь снег. В июне. Летом.
А разве ты просил об этом?
Бояться, верить и просить
Зазорно нынче на Руси.
И смысла нет – отправят к чёрту!..
Да разве я прошу о чём-то?
С утра пытаться справиться с зевотой,
Решая производственный вопрос,
И к вечеру понять, что день работы
Пропал, ушёл кому-то там под хвост…
До умопомрачения досадно!
Не хворь и не апатия, не лень
Повинны в том, что глупо и нескладно
Напрасно прожит целый Божий день.
Возможно, неустойчивость погоды.
Возможно, возраст… Что-то там ещё…
Но факт есть факт. И день, прибавив ходу,
Растаял за спиной. Иль за плечом.
А может статься, вовсе не напрасно
Он проявил недюжинную прыть.
И завтра-послезавтра станет ясно:
День был таким, каким и должен быть.
Вопрос недорешён? Да не критично!
Колосс на гуттаперчевых ногах…
Дождёмся ночи. Ночью, как обычно,
Наступит просветление в мозгах.
