Ознакомительная версия.
Воспоминания о Париже
Над Парижем – звёздная ночь,
Стая яркая – над Монмартром.
И опять наступает «завтра»,
А «сегодня» уходит прочь.
Над Парижем – звёздная ночь.
Звёздная ночь – над Парижем,
Сена – как зеркало старое,
И любовь та незваная
Сердцу становится ближе.
Звёздная ночь – над Парижем.
И – рождается утро,
Ветер рисует – тени.
И ничего не изменит
Синий цветок незабудки,
Что на ладони узкой
Как драгоценность лежит.
Бедное сердце дрожит,
Словно – птенец трясогузки —
Перед кошачьим взглядом,
Зная, беда – где-то рядом…
Воспоминание о Париже – 2
Здесь сам Дюма – от женщин – без ума.
Творил свои бессмертные тома.
Здесь сам Стендаль – в весёлые дома,
Захаживал, но редко, иногда.
Здесь царствовал когда-то Мопассан.
И, даже, достославный Арамис,
Призрев на время свой церковный сан,
Любовью жаркой – ублажал маркиз.
А вот, скамья – над Сеною, в тени…
Я девушку здесь жарко целовал.
А как же её звали? Позабыл.
Но и красивей, право, не встречал…
Маяк подмигивает криво.
Как будто чей-то тайный знак.
Над тундрой вой плывёт тоскливый —
Когда-то ездовых – собак.
Когда-то – ездовых. А, ныне?
Не псы, не волки, просто так…
Ушли погонщики в долины,
И бросили – своих собак…
Ведь, золото нашлось – однажды.
В дорогу позвала судьба.
И прошлое – уже неважно.
Они, конечно, не со зла…
Они стремились в мир огромный,
Где – брюлики и жемчуга.
И женский взгляд – призывный, томный…
Они, конечно, не со зла.
А в ресторанах тех шикарных
Лишь песни грустные звучат.
То олигархи вспоминают
Когда-то брошенных собак.
Маяк – подмигивает криво.
И час сомнения настал.
А где-то там застыл красиво
Опасный, но – неповторимый,
Чилкутский гордый перевал.
Что в этом Мире – ценно, право?
Что настоящее, что – бред?
И вот в висок глядит упрямо
Однажды – пьяный пистолет…
Собачий вой умолк, однако.
И час божественный настал.
Бредут упрямые чечако.
Привет – Чилкутский перевал!!!
Всё повторится – без сомненья!
Борьба – вот, жизни высший смысл!
А золото, дворцы, каменья —
Удел поганых, жадных крыс.
И пусть, уж, голова седая,
Мы выступаем поутру.
Лёд на тропе уже подтаял.
Иначе – к вечеру – умру…
Моряки не грустят. Никогда.
Как же можно – в море – грустить?
И любая беда – ерунда.
Южный Крест – по курсу – горит!
Моряки – никогда – не грустят.
Даже если, надо грустить.
Полагается – типа совсем —
Всем!
Всем – по пинте чёрного рома
Выдают капитан и Бог.
Впрочем, стоят один – другого.
А товарищ мой занемог.
Занемог – от любви зазряшней,
Что осталась в последнем порту,
От волны той, что нотой протяжной, повторяет:
– Жду!
И сорваться – бы сослепу – к ней!
Наплевав, на моря и шторма.
Но солёная карусель – предлагает свои дела:
– Все на мачты, поднять паруса!
Кто не с нами – тот против всех!
Позабудьте – о тех мечтах!
Все!
Не грустят никогда моряки,
В море синем…
Озеро Сиреневых Туманов
Меж горами синими – живёт.
И под утро – как это ни странно —
Песенки весёлые поёт.
Но про место то – никто не знает,
Только я, да парочка друзей.
Да ещё – гусей свободных стая
Из далёкой юности моей.
И когда мне грустно – несказанно,
Снится мне – всё чаще и сильнеё —
Озеро Сиреневых Туманов
Из беспутной юности моей…
Небо и море – одного цвета,
Нет между ними – горизонта линии…
Говорите, здесь всегда – вечное лето?
Плесните-ка – ещё – мартини…
Скорее всего, я тут зависну – надолго.
Возможно, что и навсегда…
Между тропиком Рака и тропиком Козерога,
Говорят, медленно летят года…
Я – зависну, не думая о хлебе насущном,
Бананы и кокосы падают – прямо в руки – всегда.
Сиеста – многочасовая, и любовь, говорят, места эти посещает —
Разборчиво, иногда…
Что ещё надо – чтобы подбить итоги?
То ли всей жизни, то ли – только – её проявлениям частным?
Вдруг, здесь навсегда останусь, подражая многим.
Счастливым – в конечном итоге? Или – несчастным?
Вдруг, год проспав, объевшись цветками лотоса,
Я вернусь, всё же, в свой Мир – прежний?
Где метели метут – целый год – без роздыха.
Всё метут и метут – без бонусов на надежду…
Вернусь к той девчонке – с глазами серыми,
Словно – вода в знакомом роднике.
Со словами – на удивленье – несмелыми,
Что родились – негаданно нежданно – в этом тропическом далеке…
А вечерами – зимними, хмурыми, промозглыми,
Что сразу наступают – по окончании короткого лета.
Я буду ей рассказывать – веками нескончаемыми, долгими —
О тех местах, где небо и море – одного цвета…
На этом свете жила только одна женщина.
Звали её – Эвита Перрон.
Больше на свете – женщин не было.
Вагон,
Отцепленный – когда-то, где-то…
Свалившийся – случайно – в пропасть…
Если в этом вагоне были бы аргентинцы,
То они – перед смертью – дружно выдохнули бы:
– Эвита!!!
Этого не понять – никогда – иностранцам.
Как эта женщина, умершая восемьдесят лет назад,
Могла быть символов, именем, Святой – целой страны?
– Эвита…
Могла, и была, и есть! Мои братья и сёстры!
Аргентина до сих пор без ума – от этой женщины…
Эвита Перрон, всегда и везде – моё восхищение…
Хокку: «Тишина. Ностальгия. Любовь»
001.
Тишина. Ностальгия. Любовь.
Вот он – твой удел, Душа.
Вновь. И – навсегда.
002.
На краю земли, над древним шотландским замком – летят журавли.
И кружится над тем замком —
В небе синем – ностальгия.
003.
Ностальгия – это пиво с горчинкой, выпитое по случаю, в европейской кафешке.
Практически – «Жигулёвское»! Как же в Россию – хочется!
Отпустите, дяденьки, парнишку!
004.
В небесах, на востоке – тоненькая розовая нитка
Теплится.
Словно – на твоих губах – улыбка.
005.
Любовь меня – не предала, нет-нет!
Обет свой выполняя, как могла,
Она тихонько – умерла…
006.
Зима. Морозы. Тишина.
Гуляют ветры – иже с ними. Какая чудная страна —
Россия.
007.
Любви – все возрасты покорны. Нескромны – мысли и слова.
Особенно – после инфаркта, от смерти убежав,
Едва.
008.
Тишина. Знать, любовь совершила свой акт.
Героини и рыцари —
Спят.
009.
На перроне – скорый поезд.
Уезжает – в никуда. Знать, и на душе случились
Холода.
010.
Бабочки – прерванный полёт, на рассвете…
Иней превращается в лёд, дует – холодный ветер.
Извини, ревностью был занят своей. Не заметил…
Раздел четвёртый
Философская лирика
Пляшущие тени
В отблесках костра.
Милые колени,
Песни до утра.
Всё тогда возможно,
Тени прочь бегут.
Звёзды осторожно
Ночь на части рвут.
Полная победа!
Сыграна игра!
Умерли все беды,
Раз и навсегда!
Время всё изменит.
На исходе сил —
Пляшущие тени —
На краю могил…
Гадкие, насквозь – пивные стишки
(Написано на даче, в шесть утра, с жуткого похмелья, при полном отсутствии пива)
Пошлите же за пивом – денщика!
Молю вас, о, прекрасные гусары!
А почему – вы в серых галифе?
И для чего вам – чёрные дубинки?
Говорят, что можно жить
Как-то по-другому.
Пива пенного не пить,
И на выборы ходить —
В школу, возле дома.
Говорят, что можно, вдруг,
Бизнесом заняться.
Стать богаче всех вокруг,
И войти в элитный круг,
В спонсоры податься.
Говорят, прогресс – в разнос.
И в стране настолько
Жизни уровень возрос,
Что Европу перерос,
Говорят – и только.
И с трибуны говорят,
И с газетной строчки.
Я за пивом, господа!
Эта истина стара:
Болтовня – есть болтовня,
А в основе бытия —
Власть и деньги. Точка.
Когда мне говорят, что жизнь прошла,
Я лишь на это, право, улыбаюсь.
А где мой Белый танец, господа?
Где мой последний – самый Белый – танец?
А Белый танец – где-то вдалеке,
Его портрет – мне ветер нарисует.
Жена во сне лишь пробормочет мне:
– Ну, что мой милый, может, потанцуем?
И я отвечу ей: – Конечно, да!
И некуда от этого не деться.
Не умничайте, право, господа!
Попейте лучше пива – после секса…
Ознакомительная версия.
