И холодный месяц стынет
В безнадёжной пустоте.
Нет теперь конца и края
Ни в природе, ни в душе,
Всё, что было, исчезая,
Не появится уже.
Жизнь — краткое время потери
И горестей замкнутый круг,
Который скрижалями веры
Очерчен для вечных разлук.
Здесь всё обозначено сущим
И клеткой его золотой,
А то, что настанет в грядущем,
Не видимо нам за чертой.
Судьбу не изменишь словами,
И каждый обязан узнать,
Что может разбрасывать камни,
Но некому их собирать.
Не лейте горячие слёзы,
Не ждите подарка судьбы,
Ни жалость, ни боль, ни угрозы,
Ни даже святые мольбы
Не могут нарушить закона:
От юных надежд до седин
Любовь разделяется ровно
На счастье из двух половин.
Я в близком краю и в далёком,
И мёртвых среди, и живых
Любви не встречал одинокой.
Любовь — это сон на двоих.
Капают деньки из ниоткуда,
Будто слёзы летнего дождя,
Хочется неведомого чуда,
Встретить снова прежнюю тебя.
Руки протянуть к тебе навстречу,
Плечи вновь ладонями обнять,
И, забыв взволнованные речи,
В губы с наслажденьем целовать.
Но судьба, увы, не верит в чудо,
Дни уходят словно в никуда,
Я с тобой, наверное, не буду
В этой жизни больше никогда.
Топ да хлоп! Фуфайка — зайка.
Осень — плесень, хи — апчхи.
Я хозяин (и хозяйка)
Рифм на кончике строки.
Бульк! — в печаль добавил чаю,
Вжик! — вино плеснул в окно,
Щёлк! — ничуть не размышляя,
Фишку трёшкой в домино.
Нет предела совершенству.
Есть любовь — читай морковь.
Бурным лепетом блаженство
Льётся в пламенную кровь,
Мчится кубарем потеха,
Пышет юмором строка,
Пусть прорехов да огрехов
Что конфет у дурака.
Маша — каша, ляля — зая,
Кто — никто и конь в пальто.
Я стишата сочиняю
Прям, как Агния Барто.
Ведь среди поэтов здешних,
Даже Пушкин не соврёт,
Самый бойкий и успешный
Шляпка — лучший стихоплёт.
Бамс! — с улыбкой, фу-ты ну-ты,
Без малейшего труда
Обуваясь в лапти гнуты,
Тащит рыбку из пруда.
Звонок, ярок, люб и дорог,
Он талантлиф, как всегда.
И любимец у девчонок,
И скромняга… хоть куда.
Как можно понять без слов
Загадки и тайны снов,
Суровую поступь дат
И августа звездопад,
Небес бирюзовый цвет,
Печали ушедших лет,
Закаты в морской дали,
Где чудится край земли,
Забытую тень разлук,
Обид бесконечный круг
Молчания твоего?..
Солнце выскочило в небо!
Глаз болит от синевы
И сверкающего снега
Бриллиантовой Зимы.
Ало, чисто, бодро, звонко
С бойкой шалостью юнца
Яркий луч стучит в оконце
Переливом бубенца.
Крики, смех, веселье, радость.
Детвора на целый день,
Знать не зная про усталость,
Шапки сдвинув набекрень,
Оседлала в санках горки
И летит быстрей-скорей
В упоительном восторге
С криком громким: «Эге-гей!»
Ночь! Отчаянно красива.
Звёзд рубины — прямо ух!
Млечный путь хорош на диво,
Аж захватывает дух.
Каждый миг — кусочек рая
Цвета сочной хохломы.
Мы сегодня отмечаем
Именины у Зимы.
Кончен январь, пусть и числился первым,
Скрылся, трусишка, в безликой дали.
Третий патрон из обоймы резервной
Двадцать восьмого калибра грозит
Сунуть зима в барабан револьвера
И отомстить за прошедшие два
Очень сопливеньких месяца серых,
Вспомнив морозный канун Рождества.
Мгновение, затронув каждый звук,
Малейший сполох нити паутинной,
Сухим теплом своих усталых рук,
Ускорив сердца выверенный стук,
Разглаживает старые морщины,
Глотает страх и боль моих тревог,
Даруя вдох и выдох в одночасье
И радости безоблачное счастье
Словам невнятным этих кратких строк.
Оно поёт, смеётся и бурлит,
Танцует вальс в объятии безумства,
И в тёплый плед волнительного чувства
Тоске душевной кутаться велит.
Но тает вдруг… в безмолвной пустоте
Прощальным эхом вольной птичьей стаи,
Как будто время, краски на холсте
В подобие былого превращая.
Век — не вечность, год не время,
Каждый час — священный круг.
В нём находки и потери
С кем-то вновь произойдут.
Знать бы, в каждое мгновенье
Кто родится, кто умрёт,
Кто в объятья наслаждений
Ненароком попадёт,
Кто последнее желанье
Загадав, решит судьбу,
Кто и взгляда на прощанье
Не оставит никому.
Тихим звуком, кратким знаком
С нами Хронос говорит,
В карусели Зодиака
Эти тайны сохранив.
Век — не вечность, лишь начало.
Время прошлое вернёт.
Всё, что было, всё, что стало
С кем-то вновь произойдёт.
Мой сон — жестокий грех, невысказанный вслух,
Блуждающий огонь, затерянный в тумане,
Беззубый шепоток завистливых старух,
Который дребезжит, как ложечка в стакане.
Опять полночный гость стучит клюкою в дверь,
И сердце бьёт тоской,
