В БОЛЬНИЦЕ
Под ветвями плакучих деревьев
В чистых окнах больничных палат
Из павлиньих как будто бы перьев
Выткан чей-то последний закат…
Вроде крепок, как свеженький овощ,
Человек, и легка его жизнь, —
Вдруг промчит его «скорая помощь»,
И сирена кричит: — «Расступись!»
Вот и я на больничном покое
И гнетет меня целые дни,
Что-то жуткое в сердце такое
И небесные гаснут огни.
В светлый вечер под музыку Грига
Под ветвями больничных берез
Я бы умер, наверно, без крика,
Но не смог бы, наверно, без слез…
Нет, не все еще, друг, пролетело!
Посильней мы и этой беды.
Значит, самое милое дело —
Это выпить немного воды,
Посвистеть на манер канарейки
И подумать о жизни всерьез
На какой-нибудь старой скамейке
Под ветвями больничных берез…
* Уже деревня вся в тени. *
Уже деревня вся в тени.
В тени сады ее и крыши.
Но ты взгляни чуть-чуть повыше
Как ярко там горят огни!
Одна в деревне этой мглистой
Христова бабушка жива,
И на лице ее землистом
Растет какая-то трава!
И все ж прекрасен образ мира,
Когда вокруг на сотни верст
Во мгле сапфирного эфира
Засветят вдруг рубины звезд,
Когда деревня вся в тени,
И бабка спит, и над прудами
Шевелит ветер лопухами,
И мы с тобой совсем одни…
Зябко в поле непросохшем.
Не с того ли детский плач
Все настойчивей и горше,
Запоздалый и продрогший
Пролетел над нами грач.
Ты да я, да эта крошка —
Мы одни на весь простор!
А в деревне у окошка
Ждет некормленая кошка
И про наш не знает спор.
Твой каприз отвергнув тонко,
Вижу: гнев тебя берет!
Наконец, как бы котенка,
Своего схватив ребенка,
Ты уносишься вперед.
Ты уносишься… Куда же?
Рай там, что ли? Погляди!
В мокрых вихрях столько блажи,
Столько холода в пейзаже
С темным садом впереди!
В том саду кресты и плиты
Пробуждают страх в груди,
Возле сада, ветром крытый,
Домик твой полузабытый…
Ты куда же? Погоди!
Вместе мы накормим кошку,
Вместе мы затопим печь!
Ты решаешь понемножку,
Что игра… не стоит свеч!
Хазби Дзаболов
(с осетинского)
В гнездах покинутых рылись вороны,
И гибель носилась вокруг.
В избе, где вручили листок похоронный,
Рыданье послышалось вдруг!
И все, кто услышал, тотчас зарыдали,
Как листья осины одной,
И всем представлялись холодные дали,
Где муж или сын их родной…
Закричит возле дома сорока —
Мать, волнуясь, глядит из сеней:
О! Наверное, гость издалека
С доброй вестью торопится к ней!
Но… войну накричала сорока!
Сколько зим пронеслось, сколько лет
После этого скорбного срока!..
Но сороке доверия нет.
Закричит возле дома сорока —
И тотчас, будто что-то стряслось,
Мать встревоженно смотрит с порога
Злой иль добрый появится гость?
Ты был землепашцем на этой земле.
Но отдыха время настало —
Сложив свои руки, без мук на челе,
Заснул ты устало, устало.
Я знаю, что там темнота, забытье…
Но здесь, где живут в непокое,
Пусть светлым останется имя твое
И долго звучит, как живое!
Было видно село издалека
Даже темною ночью, как днем:
Вся земля озарялась жестоко
Ослепительным смертным огнем.
Падал с воздуха огненной свечкой
Самолет, и дымилась стерня…
А чтоб только не выстудить печку,
Часто не было в доме огня!
Не смолкали горящие звуки…
А соседки, сквозь пули, тайком,
Чтоб над печкой погреть свои руки,
Шли к другим за живым огоньком.
ДАВНО Я НЕ ВСТАВАЛ ПО КРИКУ ПЕТУХОВ
Село, где на чинаровом столбе
Осталась моего рожденья дата,
Зеленогрудое! Грущу я о тебе…
Мои поля! Где мной трава не смята.
Давно по свежевспаханной земле
Я не бродил и не слыхал спросонок,
Как блеют за стеною в теплой мгле
Коза и разлученный с ней козленок.
Давно я не вставал по крику петухов
И солнце не встречал в лощинах вешних,
Но домик наш— гнездо моих стихов
Не забываю, как скворец скворешник…
* Меня война солдатом не застала *
Меня война солдатом не застала.
Чтоб взять винтовку, был годами мал.
Но тоже рос голодный и усталый
И тоже груз на плечи поднимал!
Своим крылом безжалостное время
Махало так, что мой мутился взгляд,—
Недетских слез и всех лишений бремя
Я тоже нес, как будто был солдат!..
Ты рожден под крылом водопадной струи,
Там, где властвуют скал перевалы,
Будь же чист, как высокие воды твои,
Будь же тверд, как родимые скалы!
Горбоносый,
В коротких штанишках,
Он стоял у родного крыльца.
И мечтал,
увлеченный мальчишка,
Что изведает мир до конца!
Он мечтал
и не ведал сомнений
В том, что имя его прозвенит,
Что везде
И у всех поколений
Будет подвиг его знаменит!..
Где же подвиг твой,
гордый мальчишка?
Где крылатая слава твоя?..
Горбоносый,
В коротких штанишках, Это был…
неужели не я?
* Человек переносит любую беду *
Человек переносит любую беду,
Он сгорает в болезненном жарком бреду,
И заносит его обезумевший снег —
Все равно переносит беду человек!
Но как трудно, как трудно бывает тогда,
Если рядом случится чужая беда!
Если кто-то страдает у вас на виду,
И, душой проникая в чужую беду,
Вы не в силах пройти стороною и прочь,
Но не в силах ничем человеку помочь!
* Всегда заботой матери храним *
Всегда заботой матери храним
От колыбельных дней и до конца,
Взрослеет сын, и борется и дышит!
Так почему за именем своим
Он пишет имя гордого отца,
А имя доброй матери не пишет!..
Здесь, как прежде,
кружатся орлы,
Взмахи крыльев
распластанных гулки, —
И становятся люди светлы,
Слыша детский галдеж
в переулке…
Но кого-то, мне кажется,
нет
В босоногой резвящейся
стае.
Нет кого-то! И горестно
мне,
Будто это меня не хватает…
Да! Хотя переполнился
весь
Переулок, и вовсе
разбужен,
Все мне кажется, будто бы
здесь
Нужен я! Обязательно
нужен…
Г. Багандов
(с даргинского)
Жизнь и время —
взмыленные кони!
Время мчится к далям
дорогим
И в азарте бешеной погони
Человек соперничает с ним.
И пока для слез, для
упованья
Существует в мире человек,
Бесконечен бег
соревнованья,
Знаю я, что вечен этот бег!
