ДУМЫ
Из семнадцатой книги стихов
Выходит в бой страна моя родная,
В столетьях закаленная борьбой.
Наполеона участь и Мамая
Ждет всех, кто вызывает нас на бой.
За что мы боремся? За то, чтоб люди
Могли свободно и спокойно жить,
В краю родном дышать свободной грудью,
Трудиться вольно, радостно творить.
За то, чтоб человеческая сила
Всю красоту, всю мощь раскрыть могла.
За то, чтобы Советская Россия
На благо всех народов расцвела.
Вы, молодежь, счастливых весен всходы,
Грядущих дней заветное зерно!
Народ растил вас в солнечные годы,
И родиною много вам дано.
На всех путях, на всех высотах новых
Вы победители и вы творцы,
На всех фронтах вы к подвигам готовы,
Упорные и дерзкие борцы.
Мы — старики. Но мы смелы по нраву,
В пороховницах старых порох есть!
Поможем защитить народа славу,
Отчизны незапятнанную честь.
В ответ на варварское злодеянье
Мы всей страной такой отпор дадим,
Что в даль веков о нас уйдет преданье
И вражья тьма рассеется, как дым.
Колыбель твою качали
Волны рек, коней разбег.
В южном море, на причале,
Ветер грезил о тебе.
Пни драла ты на деревни,
И леса на север шли.
Под твоей мотыгой древней
Обнажалась грудь земли.
Молоко ее парное
В губы, мака розовей,
Ты впивала с вешним зноем,
Чтоб родить богатырей.
И под кружевом кольчужным
Потом бранным оросясь,
Шли они союзом дружным
Защищать Дунай и Сясь.
Помним отблеск лезвий ржавый,
Лязг колчанов, высвист стрел,
В стягах шум победной славы,
Вражьи трупы на костре.
Видим, как горит солома
На шестах, зовя на бой.
Бердышами по шеломам,
По секирам булавой!
И в обветренных закатах,
В окровавленных снегах
Видим тенью вороватой
Отступавшего врага.
Ничего мы не забыли!
В недрах сердца мы храним
Дни, когда дубьем гвоздили
Темя недругам своим.
Славы, предками добытой,
Не утратим никогда.
Вновь волчицею подбитой
Уползет от нас беда.
Не метель летит — метелица
Лебединым пухом стелется.
По дороге едут всадники.
То враги иль наши ратники?
Коль враги, так встретим вилами,
Коль свои, пойдем мы с милыми.
Угостим мы наших воинов
Пенной брагой долгостойною.
Напоим в речной излучине
Боевых коней измученных.
Разведем костры багровые,
Будем слушать вести новые.
Сколько горюшка накоплено!
Напились слезами допьяна!
Вдосталь бедами насытились,
Извели народ мучители.
Но жива страна, хранимая
Силой воинства родимого.
«Это наши! Это наши!
Скачут так, что вьюга пляшет
Под копытами коней.
Стойте, стойте, дорогие!
Расскажите, что с Россией,
Не взошла ль заря над ней?»
«Мы не дали силе вражьей
Нашей родиной владеть.
Это словом не расскажешь.
Это песней надо петь.
Как по пашням, по просторам,
По лесам да по лугам
Пробирался хитрым вором
Чужеземный ворог к нам.
Как с неслыханной обузой
Под селом Бородиным
Наш расправился Кутузов
По заветам старины.
Как мы гнались за врагами,
Как им солоно пришлось,
Как метелью да снегами
Помогал нам дед-мороз.
Как на речке на Березе,
На реке Березине,
Ворог ноги обморозил,
Упокоился на дне.
Как двунадесять языков
Победила наша рать,
Как ворону ворон кликал
Трупы ворогов клевать.
Так и всем вперед наука,
Кто посмеет грянуть к нам, —
Сыновьям врагов и внукам,
Нашим будущим врагам».
Зоркая звездная ночь,
Грозно притихла Москва.
Родины старшая дочь
Думой одною жива.
Хочет всю землю наш враг
Кровью народов залить,
Нас, презирающих страх,
Воли и счастья лишить.
Нет, не осилить ему
Нас ни броском, ни ползком!
Варварства дикую тьму
Пламенем солнца сожжем!
Тихая звездная ночь.
Город весь стал голубым.
Родины старшая дочь
Вся напряглась для борьбы.
Гром и огонь в небесах
И ослепляющий свет.
Враг заметался в лучах,
Пойманным выхода нет.
Бей их, зенитка, коси,
Метким огнем догоняй!
Режь, пулемет, им шасси,
Коршунам крылья срезай!
Между обломков машин
Двое злодеев лежат —
Рот раскрывает один,
Веки другого дрожат.
Свастики скорченный спрут
Замер под пулей Москвы.
Так и другие умрут,
Как умираете вы!
Солнцем сменяется ночь.
День свой начнет, как всегда,
Родины старшая дочь,
Город борьбы и труда.
Ленинград, родной мой город,
Мне милее всех столиц.
Он мне близок, он мне дорог,
Весны в нем мои цвели.
Растоптав змею копытом,
Вздыбив грозного коня,
К подвигам, в бою добытым,
Всадник властно звал меня.
И под мраморами зданий,
Над опаловой Невой
Часто видел я в тумане
Призрак Пушкина живой.
И когда б и где б я ни был,
Сердцем я всегда живу
Под жемчужным влажным небом,
Заглядевшимся в Неву.
Красоты ее суровой
Не затмит снарядов град.
Жизнь отдать сыны готовы
За бессмертный Ленинград.
Пусть и эта песня мчится,
Как граната, на врагов.
Никогда не омрачится
Слава невских берегов!
Как и прежде, так и ныне
Грудью каменных громад,
Неприступною твердыней
Ты стоишь, мой Ленинград!
Не мешайте, люди-братья,
В эту ночь мне тосковать!
Враг в моей родимой хате
Истерзал отца и мать.
Внучке их со дна колодца
Больше в небо не взглянуть,
Мне она не улыбнется
И не кинется на грудь.
Я не долго потоскую!
До зари я к вам приду
И винтовку боевую
И коня себе найду.
На зверей я выйду зверем,
Наш-то лес для нас добрей!
И на деле мы проверим,
Кто сильней и кто хитрей.
Отольются волку слезы,
Попадет он в западню!
Только дайте у березы
Я родню похороню.
Не мешайте, люди-братья,
Тосковать мне в эту ночь!
Научусь я в мертвой хате
Мстить за мать, отца и дочь.
В селе Лишняги Тульской области колхозник Иван Иванов завел танковый отряд немцев в лес, где они и погибли.
(Из газет)
В недавнее время в селе Лишняги
Засели у нас живодеры-враги.
Разграбили дочиста сытый колхоз,
Потоками залили крови и слез.
Вдруг надо идти им в другое село,
Да лес не пускает — пути замело.
Стоят воеводами сосны вокруг,
Пугают насупленным блеском кольчуг.
Под стать им и старый Ивáнов Иван
Глядит исподлобья на вражеский стан.
Схватили его, и грозят, и юлят,
В соседний колхоз провести их велят.
«С волками в лесах я бродить не привык!» —
С упрямой усмешкой ответил старик.
Заставили силой, погнали вперед,
И сумрачный лес их в объятья берет.
Гуськом за колхозником немцы бредут
И волоком смерть за собой волокут.
Все ýже дорога, все глубже снега,
Дружиной стволы обступают врага.
Зловеще блеснул и погаснул закат,
Вечерние тени нахлынуть спешат.
Чужие следы заметает метель,
И гостя не греет худая шинель.
А дед все ведет по чащобе вперед, —
Он знает, куда и на что он идет.
Мальчонкой аукал он в этих местах,
Где елки толпою сбегают в овраг.
Свистели синицы, скрипели дрозды,
Мать пела ему голоском молодым:
«Как во лесе, лесе темном
Лихо бродит неуемно.
Лихо бродит, Лихо рыщет
Да жилья людского ищет.
По ложбинам да полянам
Смотрит глазом оловянным.
Лиху с елки свищет птичка,
Та ль синичка-невеличка:
«Зря ты, Лихо, накатилось!
Знать, ты, Лихо, заблудилось!
Никуда теперь не выйдешь,
Никого уж не обидишь…»
Дорога с размаху сорвалась в овраг.
С машинами немцы увязли в снегах.
Закинувши голову, выпрямив стан,
Стоял перед ними Ивáнов Иван.
Широким крестом он себя осенил
И молвил: «Казните! Я вас уж казнил».
Бессильных врагов беспорядочный залп
Герою и грудь и глаза пронизал.
Земля приняла его в снег, как в постель,
И саваном чистым покрыла метель.
Карабкались немцы, но лес не пускал,
Мороз обнимал их, все крепче ласкал,
В овраге глухом замерзали они,
И трупы торчали, как черные пни.
Поглотит их всех снеговой океан,
У нас не один он, Ивáнов Иван.
