Книга Песен - Борис Борисович Гребенщиков

Песни нелюбимых,

Песни выброшенных прочь,

Похороненных без имени,

Замурованных в ночь.

Песни перечеркнутых,

Песни сброшенных на лёд;

Песня больше не нужных

Звучит здесь не перестаёт.

У нас хорошая школа —

Прикуривать от горящих змей,

Вырвать самому себе сердце,

Стать ещё злей,

Держать голову под водой,

Не давать сделать вдох

И обламывать лезвие после удара,

Потому что с нами Бог.

Наступи на стакан, если он выпит.

Голову в петлю и с вещами на выход.

Господи, открой мне тайны бытия,

Посмотри мне в глаза и скажи,

Что это — воля Твоя.

Можно долго ждать солнца,

Глядя слепыми глазами в зенит.

У нас внутри был хрустальный колокольчик,

На него наступили, он больше не звенит.

Эта музыка старее, чем мир,

Она нелепа и смешна,

Но я буду танцевать под неё,

Даже если она не слышна.

Ласковой душе — железное платье,

Кровью на песке — все люди братья.

Мне больше не нужны твои

Тайны бытия;

Просто посмотри мне в глаза

И скажи, что это воля Твоя.

Ножи Бодхисаттвы заточены впрок,

Им нет объяснения.

Ножи Бодхисаттвы делают дело беззвучно как снег.

Там, где был весенний рассвет —

Тьма запустения.

Но голос продолжает звучать,

Как будто бы мы ещё здесь.

Нас не найти,

Не осталось даже сломанной ветки;

Нас никогда не найти,

Отражения звёзд на воде

Указывали путь;

Нас вёл за руки ветер,

И когда ветер стих, нас никто

Не сможет найти в темноте.

Есть имя, которого

Не смеет коснуться дыханье;

Светлее чем свет;

Древней, чем начало начал;

Мы шли по последней черте,

За которой молчание;

Нас больше нет, но имя

Продолжает звучать.

Я, признаться, совсем не заметил,

Как время ушло, унося с собой все,

Что я выбрал святым,

И оставив меня в пейзаже,

Где все как всегда,

Но на ощупь непрочно как дым;

И со мной компаньон,

Неизвестный мне кто-то,

Точно такой же как ты, но не ты;

Безупречно и дерзко изящен,

И прикуривает от пустоты.

Объясните мне, где теперь

Правда, где ложь,

Где пылающий угль, где тюрьма;

Неприступные стены, в которых я бился,

Оказались

Дешевой игрушкой ума.

А мой компаньон терпелив

Как апостол, но даже он

Устал от моей суеты;

И, отбросив книгу с моими грехами,

Прикуривает от пустоты.

Все полки, что стояли за мной,

Разошлись по делам,

А я все держусь;

Но не стоит вставать у меня на пути:

Я могу оказаться

Немного острей, чем кажусь;

Мой товарищ куда-то исчез,

А значит, мне некуда и незачем

Строить мосты.

Я давно не курю

И в карманах нет спичек,

Придётся прикуривать от пустоты.

Я был свидетель рождения девы из пены,

Я — силуэт, возникающий там, а не тут,

Я — говорящий вам прямо о второстепенном,

Я — стая детей, попавших в небесный батут.

Я — та сила, которой движется ветер,

Я — актер, играющий каждую роль.

Тебе было б лучше, если бы ты не заметил,

Но если ты хочешь обратиться ко мне,

Ты можешь называть меня Соль.

Я наблюдаю за механизмами ночи,

Я храню мореходов от песен Луны

Мои пути по определению короче,

Но те, кто идут по ним, становятся плохо видны.

Я раздираю основу мира на части,

Чтоб сохранить суть безупречно простой,

Когда ты приходишь ко мне с просьбой о счастье,

Если ты станешь обращаться ко мне,

Ты можешь называть меня Соль.

И когда в циклопических снах

Ты идёшь анфиладой запертых комнат,

Загнанный в угол, босой,

Не надо смотреть мне в глаза,

Ей-богу, не надо,

Но если ты все-таки

Обратишься ко мне,

Ты можешь называть меня Соль.

Крестовый поход птиц

Начался в Чистый Четверг:

Едва уловимая рябь

Вдоль крыш;

По слову пернатых святых

Проникновение вверх;

Радость моя,

Ты все равно спишь.

Долго мы жили впотьмах,

И там был потерян ключ,

И нас замела круговерть

Сентября;

И когда уже незачем жить —

Зелёный луч;

Радость моя,

Я знал, что не зря.

Скажи мне, как нам петь Тебя,

И когда меркнет свет, пересвети,

Зажги мне руки, чтобы я

Мог взять это небо как нож

И вырезать нас из сети,

Вырезать нас из сети.

Слово становится плоть,

Плоть становится пыль,