Ирина Маркова - Стихотерапия

Поэт – он продал душу,

Ему – нехорошо;

и Глашу и Петрушу

не разглядел ишшо;

но только солнце сядет,

он сразу – в небеса…

. . . . . . . . .

Он приподнимет небо,

он приопустит зло,

голодным выдаст хлеба,

холодным даст тепло.

Пока не выпита рюмашка,

И час заката не настал,

Писал поэт про Петьку с Глашкой,

Их возводя на пьедестал.

Лишь солнце клонится к оврагу —

С поэтом просто чудеса —

Бросает он перо, бумагу,

Стихи – и мигом в небеса!

В «астрал» войдёт, забросит лиру,

И с Глашкой Петька позабыт,

Вершит оттоле судьбы мира,

Оттоль глаголом жжёт пиит.

Отдаст последнюю рубашку —

Делам благим предела нет.

… Лишь ожидают Петька с Глашкой,

Когда продолжится сюжет.

Когда мужчинам нечего сказать —

конгрессы, стрессы, мессы,

стюардессы,

тогда и начинают выползать,

ну, как их там? Ах, эти…

поэтессы.

. . . . . . . . . . . . . . . .

У нас трёхтомники, литпремии

у нас.

. . . . . . . . . . . . . . . . .

Лишь снежные да каменные бабы

нас не читают и не продают.

Когда поэту нечего сказать

В эпоху Интернета и прогресса,

Тогда и начинают выползать —

Ну, как их там? Ну, эти… поэтессы.

Когда поэт задумчив и суров,

Хоть вроде не вчера пришёл из леса,

Не пишется и не хватает слов —

И тут как тут, опять же, – поэтессы.

Ну, всё бывает – творческий изъян,

Сказались неприятности и стрессы,

Случается, поэт немного пьян —

Опять встревают эти…поэтессы.

У нас трёхтомники, литпремии, борьба,

А эти – на горошине принцессы —

Им ни косьба под стать, ни молотьба —

Ну что с них взять – они же поэтессы!

Нас не читают и не продают —

Поэта жизнь – невзгоды и ухабы.

…В печати ж и шныряют, и снуют

Лишь снежные неистовые бабы.

Ты кушать хочешь? Кто тому виной?

Хлеб отнимают и приносят стрессы,

Из них нормальной нету ни одной —

И то сказать – они ведь поэтессы!

Поэтом я родился и прожил,

С талантом от рождения повенчан.

Будь моя воля – вето б наложил

На поэтесс и попросту на женщин.

… На грош не купишь пятаков,

Мне трудно нудно объяснять:

Неглупых от недураков

Я не люблю не отделять.

Нам время не направить вспять,

Остров же сможет – он таков:

Он научился отделять

Неглупых от недураков.

Поэт не дремлет на печи,

Он не печален и не хмур,

Элементарно отличит

Он недалёких от недур.

Порой непросто самому —

Парадоксально – будь здоров! —

Когда почудится ему,

Что он не Остров, не Остров.

И трудно нудно объяснять,

И нудно трудно говорить,

Но невозможно не понять —

Не надоело не острить.

Средь поэтических натур,

Средь поэтических оков

Немало встретил он недур,

Не ценящих недураков.

Не в старомодном ветхом шушуне,

А в белом свитере, застиранном

немного,

Но хорошо смотрящемся на мне.

. . . . . . . . . . . . . . . .

… И джинсы «Levis», правда, ткань «Орбита»,

Мне нравятся, да и сосед хвалил.

Но тут навстречу выбегает Гришка

И выбивает почву из под ног.

Я думал, что один я на дороге —

В одеждах белых, в л а вровом венце,

Но тут, смотрю – кого приносят ноги?

Печаль во взгляде, бледность на лице:

Гляжу – навстречу выбегает Мишка —

Знать, Лермонтов – читаю между строк —

С пером гусиным, с книжкою под мышкой,

И выбивает почву из-под ног.

Перекрестился. Выдохнуть не смею

И вижу вновь: идёт навстречу мне

Сергей Есенин с матушкой своею

В воспетом им же ветхом шушуне.

Что за сюжет? И что за наважденье?

Темнеет неба бесконечный свод.

Стою и жду. Уже с остервененьем —

Кто ж мне теперь дорогу перейдёт?

Ну, так и есть! Судьбе я не перечу,

Кремнистый путь, как водится, блестит.

Сам Пушкин выбегает мне навстречу —

В цилиндре, и сюртук неплохо сшит,

Слегка застиран, но сидит неплохо,

А в небе сонмы блещущих светил.

А ночь тиха. Равнина внемлет Богу.

Я ж первый со звездой заговорил:

Стихов, конечно, написал я много —

Сосед хвалил. Я, видно, на коне.

Да не смотри ты, Пушкин, на дорогу!

А ты не пой, красавица, при мне!

Я сам спою. Торжественно и строго,

И напишу ещё немало строк.

… Вот только Сашка с Мишкой на дороге

Всё выбивают почву из-под ног.

…Чем развеять её – не знаю,

шашки, шахматы, домино;

супер-видео предлагаю,

а она выбирает…вино.

Пью с тоской. Ей со змием проще,

брат зелёный – в душе душа;

и танцуют гремучие мощи

под Кобзона, хвостами шурша.

. . . . . . . . . . . . . .

Да проветрю от перегара —

вытрезвитель их пронеси.

Всё бывает, всё в жизни бывает —

Шашки, шахматы, домино,

А порою – тоска наливает

То ли водку, а то ли вино.

Пью с тоской и со змием всуе —

То ль реальность, а то ль это сон:

Под Кобзона с тобою танцую,

Ну а с нами танцует Кобзон.

Так бывало, бывало и прежде —

Бог пронёс, ну а ты закуси.

Я тебя провожаю в надежде —

Вытрезвитель тебя пронеси.

Я не только в надежде, но в вере —

Огоньком замелькало такси,

Заиграло дождём в атмосфере —

Вытрезвитель тебя пронеси.

Я в надежде, и в вере с любовью —

Так водилось всегда на Руси:

Пить писательскому сословью —

Вытрезвитель его пронеси.

… Соседям выпить не грешно:

долдонит Бах, горланит Бахус,

я за стихи – им всё равно, а зря.

Менять стихи на закус?

Сижу с соседом – выпиваю,

Себя на слове не ловлю,

Неплохо я стихи слагаю,

Но «закус» всё-таки люблю.

Долдонит Бах, горланит Бахус,

Шопен звучит, сосед мычит,

Но снова отвлекает «закус»,

А лира вроде бы молчит.

Как всё непросто в этом мире —

Бах с Бахусом с ума сведут.

… Приник к гитаре я и к лире —

Но, а сосед – он тут как тут.

Вот я почти уже и трезвый,

Почти готов я выдать стих,

Но тут сосед вмешался резво —

А с Бахом выпить на троих?

Как от похмелья я очнулся,

Так взял стихов своих тетрадь,

Я от соседа отмахнулся,

Но как пред Бахом устоять?

Что только в жизни не бывает!

Буквально давеча, на днях

Бутылку Моцарт открывает,

Бокал протягивает Бах.

Я не хотел, сопротивлялся,

Швырял бутылку из окна,

За лиру и перо хватался,

Но с Бахом всё-таки набрался —

Что делать, классика сильна!

… В эпизодические дали

я – по-простому – не спешу…

Кресты, медали и педали —

Как Цинандали алкашу.

Я перебьюсь негромким слогом;

Мне откровенно всё равно:

Причастием или предлогом

Будить фанеру и бревно…

Расцвет искусства канул в лету

О том давно ведётся речь.

Сейчас не время для поэта

Сердца людей глаголом жечь.

Не стоит жечь негромким слогом —

Ты откровенно не греши —

Поэт Остров, побойся Бога,

И знай – пиши себе, пиши.

Поэт ответил: «Угадали —

Не век для света и светил.

В эпизодические дали

Я то и дело уходил.

И я подыскиваю темы,

И я спешу, и я пишу,

Но нашей публике поэмы —

Как Цинандали алкашу».

…Нам говорят – менталитет,

Нам говорят – зима и лето.

. . . . . . . . . . . . .

Своим присутствием везде

Ты приближаешься к звезде,

Она всегда у нас одна.

Бывало, встанешь спозаранок

Посля всегомогущих пьянок,

Глядишь – опять, опять она!

Очнулась в мире Мнемозин

И полетела в магазин.

Окликнув нас, вперёд идущих,

Нам вслед кричат: «Менталитет!»

Но, кроме пьянок всемогущих,

Альтернативы, право, нет:

Ведь после пьянок постоянство

Гармонии царит везде,

И расширяется пространство,

И приближаешься к звезде.

Мы, вкупе с истиной простою,

Своё величие несём,

И так приятно со звездою

Поговорить о том, о сём.

Так много звёзды совмещают,

Сияньем озаряя ночь —

И путь кремнистый освещают,

И за пивком сгонять не прочь!

О вас писал! «Чего же боле?»

Так мне и хочется сказать.

Душа была ещё в неволе:

Могли и выслать, и сослать…