Виктор Авин - Избранное. Том 3: Миграция Души, 1982–2012

При абсолютно ровном потоке воздуха
извивается воздушный змей
Он не найдет себе положение
относительно всех чертей
Создающих одно давление
на любую кривую площадь
Нет — точки — опоры — в воздухе.
Понимаешь? Идеальная у меня лошадь —
Не вихляется, так красиво — изгибается — все продумано
Потому что я восседаю
и управляю невидно шпорами
Значит люди — венец природы. Точка подпись.
Печать и вензель
Приспособил же Бог под нас —
Муз достойных — корявых, в Пензе
Прживальских и в буреломе
и в степи и в студеную пору
Но чем меньше овес жевали, повторяли изгибы плети
Тем совершеннее становились —
мы их создали, значит, дети
Мы восседали: «изгиб, кобыла!»
Они нам — осанку, шары и плечи
А что ноги кривые бывают до самой смерти? —
так не вставайте на ноги дети
Раньше времени — задано богом
кому сколько «агу» и ползать
И по карете и по планете и по космосу и от смерти
Чтоб сесть на лошадь…

И сырость бывает хорошей —
Туманы весной в Петербурге —
На кустах эйкулят белой ночи
Капельки солнечной крошки
На носу у собаки кусачей
Слизнет вдруг вселенское счастье
Высушит, весело гавкнет
Воробей на асфальте подскочит
И вспорхнув зажигает зеленый
И столбы расцветают и ежик
Переходит, стремится на дачу
Там прелостью пахнет, хорошей
И плесень бывает — грибная
Спорами землю взъерошит…
Перешел, не убили в нем веру…
— До новой закаточной эры!
— До Рождества, друг, Христова
От меня передай эту баночку
Алисе, жене, или Музе
Передал…. Вы на них посмотрите!!!..

Если не видишь в своей голове’ цель,
то это не значит что ее там нет
Она не звенит, не настраивай пеленг —
на поиск цели стоит запрет
Не ищи специально, ты не ищейка,
и не создатель, киборг-смерч
Гуди, дуй воздух по трубам,
струны так завибрируют что вдруг замкнет
Прозванивай цепь картин, событий —
они всплывают не там где жмет
И набегают_волной_открытий — все новых окон_
и в них то сокол
А то змея заползет, то Бог,
а то под напором взорвется пол
То потолок всего лишь, крыша выдержит все,
успевай фиксируй
Схлынет одно и начнется снова,
радуйся визгу, исполни соло —
Вой на луну и упрись осел
и вдруг кувырнувшись встанешь молод
Утром увидишь простое решение —
перпетуум мобиль Муза на стол
Положит цель — отбивную с кровью,
выжмет пот из твоего комзола
Сломает рог у себя ль, на дереве
и сцедит все свои впечатления
В детский рожок и цель зыпрыгает
в твоей голове… малыш, пошел!
Куда? А, цель — ничто. Просто — ты всех — порвешь.
И ты все порвешь. И из глаз под напором вдруг
хлынет дождь.

Греется березка, урчит старинный замок
К немецкому гротеску добавлено динамо
Внутри бурлит погода — мерцает телеофис
Подсел из небосвода под вантовый гусь мостик
Крестовский остров моется святой водой
из Карповки
И Оккервиль бодается на том конце с заправкою
Бадаевские склады на Ржевке в середине[4]
Кряхтят и вспоминают бомбежку ту Бамбине
Чья бабушка работает сейчас в библиотеке
Что на Большой Морской блестит не для утехи
И принимая польта в миг__вдруг скажет
по-французки
Май дарлинг, миссис Брик, фасон Ваш модный, узкий
И цвет лица подходит, а называется
«blank rouge»
— Брусника с молоком, — поправит ее муж.

…Мы подъезжаем к прекрасному месту
На Малом Рогожском спят малые дети
И солнышко с ними лучами играет
Щекочет, ласкает, не плети — огниво
Проснулись, и доброе, вечное Гамлет
Как Данко в руках — как понес по планете!
Отели на месте судов и театры
На месте Бутырок — беседки и парки!
Москва, ты прекрасна! Таганская арка
На месте кольца — если въехать в круг счастья
И ближний прожектор включить а не дальний
И изменить отношение к миру
Послушай!
О сколько открытий увидишь из банка
Если с деньгами хранишь в нем и Душу!

Разговаривать следует тихо
В присутствии будущих листьев
Вообще постарайся не мыслить
У коморки, ее уже строят
А то я было только подумал —
Дом возник предо мной ниоткуда
Правда, я бы хотел с мезонином
С очагом — полотном от Малевича —
Приезжал всякий раз бы но мимо…
Об оторве зажог сразу, листьев
Вышло столько что есть на два фронта
И для той, что изгонят из рая
И для той что «лилит» и сломают.
Постарайся не думать про осень
В начале бездумного мая
Сколько жженок и столько же листьев
Ну как все их, по каждому, сбросят
На деревьях интимного много
А если в сумерках — много фантазий
А под деревом свит бритый ежик.
Дайте два, — искусителю скажет
Сук к полену для сказки приладив
И Буратино найдет свою маму.
Сказка кончится плохо? Ты знаешь
Хэппиэндом, тортом и Тортилой
Если с личика торт не оближешь
До Рождества не дождавшись
И будешь думать что это Мальвина
В пышный кустик засунув сук в мае, —
Говорил папа Карло, стругая
Безымянный поранив свой палец
У сука.

Ты повернешься белой спиной
И захохочешь: «ну, догони!»
И лед весенний взломает шторм
Скованный прошлыми визави
С тобой, осенней, метнувшей в Балт
(Свинцовый, ижорный улов-залив)
С наростами якорь с Пяти Углов
Пробивший крышу — земной гранит
Высвобождая взрывную страсть
Ребристых крыльев из парусов
Из монстра нежная польется власть
В Невы протоки, из под оков
Мостов прорвется за пастью пасть
У лангольеров из камня Клодта
И это будущее спать не даст
Зиме предчувствие не обуздать
И снова наступит в угаре ночь
И так монгольфьердки сорвут с себя
Мехо-снегов из пещерных шкур вещные коконы —
облака
Что время
На Стрелке
Пойдет
В обскур
И к Столпу прижмется слегка дрожа
До снега белая твоя спина
И из парусины листья начнут
Появляться в тальке на божий свет
Прокруст за прохрустом — то в проворот
Ложе гранитное станет вращать
Алмазную Женщину-Петербург.
А гранитные крошки пойдут на асфальт

а это значит
мне запах дыни
приснится снова
во мне гордыня
и столб дворцовый
а это значит
мне на фонарный
а я на «Стачек»
уж близко утро
и небо с тачек
роняет пудру
и солнце ало
висит не грея
чуть ниже ватер —
залива линии
его подымет
мой медный Петр
и отымеет
в окно европу
и не оставит
росинки маковой
врагам Ахматовой
и льдинам паково
от опыта Распутина
от топота ног Путина.
и я жил не мало
кричал «на мыло»
немного видел:
ломало льдины
тек рубикон
стояли розы
но за гардиной
часы местами
не разводили
буксиры плыли
в морозной дымке
а это значит:
в снегу лежали
богами сфинксы
все как обычно
и лишь собаки
еще не знали
что начинается
их праздник жизни.
и им покатит!
на импекс-банки
наденут платье
и эполеты
Екатерина
в саду задышит
и с Достоевским
закажем столик
в рулетке русской
я — Петербуржец!
я вижу крыши.
а это значит
бог дал мне
крылья
и этот стольник.