Нет?
Как же ты свободу защищал?!
Ты спину гнул.
Ты лепетал: «Спасибо»,
Ты собирал гроши,
Просил подачку нищенскую,
Ибо
Хотел прикрыть позор своей души.
Конечно же,
Переживать красиво
Уместно лишь во время похорон!
Весь мир твоим усердьем покорен:
Не близкий!
Просто — ближний! —
Вот забота! —
Презрел свой стыд
И просит для кого-то:
«Подайте, братья!
Медный сор в горсти
Поможет мир от гибели спасти!..»
Скажи мне, брат, скажи мне — как
Ты вынес этот груз?
Как ты сумел, презренный?!
Померкло солнце. Непроглядный мрак
Сопутствовал ночам твоей измены.
И в этой тьме ты хоронился, брат,
В тень тайной тактики, — не для того ли,
Чтоб совершать нелепый ряд растрат
В припадках колебаний и безволья?
Враг силу набирал,
Его манила власть —
Ты с ним вступил в союз,
надеялся на жалость...
Ты сам не знал, как низко можешь пасть.
А кесарево кесарю досталось!..
Мало тебе?
Дальше могу.
Слушай и — ни гугу!
С тобой говорю я себе же на горе.
Так вот:
Где-то — грань Средиземного моря
И Атлантических вод...
Там кровь текла и ревело пламя,
Там дымилась каждая высота,
Там своим сыновьям грозила колоколами
Страна креста.
Страна Иисуса. Страна эшафота.
Прекрасная родина Дон-Кихота.
Страна покорности и разбоя,
Страна, где клянутся именем Гойи.
Страна, чье веселье и чьи печали
Мигель Сервантес тащил за плечами.
Помнишь? —
Восстал народ смуглолицый
Страны винограда,
Слив
И олив,
Чтоб, стиснув зубы, за волю биться,
Чтоб хлеб добыть, врага одолев.
С отточенной сталью,
Готовы на муки,
Восстали,
Чтоб дети жили и внуки.
Помнишь?
Надежды огонь разгорался.
Помнишь?
Вставали, как пальмовый строй.
Помнишь?
Дрожали черные рясы,
Меч над монашьей сверкал головой.
Помнишь?
И сам призывал ты к расплате,
Разочарован в злаченом кресте.
Помнишь, как снова играл Сарасатте
Песню Испании на костре?
Помнишь ли?
Друг твой латинский упрямо
Знамя несет на дымящийся склон.
Помнишь?
Дрожат кафедральные храмы,
И раздается тревожный трезвон...
И звенит со всех сторон
Тут и там, там и тут:
Донна, донна, будет суд!
Судный день настанет, дон!
Донна, в дом к нам идут!
Суд идет! Там и тут!
Донна! Суд!
Дон! В дом!
Донна! Дон!
Дин!
Дон!
Но даже здесь грешил ты, брат,
Порой дремал, на битву плюнув,
Врага твой не разил снаряд,
Избрал ты путь в Леоны Блюмы.
Твое «быть может» чем карать?
Как называть твое «не знаю»?
Ты утверждал, что рать — не рать,
Что сам ты слаб, что хата с краю.
Я — совесть, я — душа твоя,
Гляди в глаза, замри в тревоге!
Не раз в пути сбивался я,
А ты плутаешь без дороги.
4. Госпожа Ви[18]
Если б кровь вместо тока пустить в провода,
Кряж Кармела[19] дополз бы до русла Кишона[20].
Кровососы на кровь твою падки всегда,
Ведь она и сегодня
В цене не дешевой.
Кровь доверчива.
Ей приказали — теки!
И течет до конца, и струится она.
Очень любят снаряды ее
И штыки,
Потому что — твоя,
Потому что — красна.
Видно, кто-то
Вертеться земле приказал —
И скрипит, и скулит горемычная ось.
Вот он — Тридцать Девятый —
Всемирный аврал:
И кровавого цвета вино полилось.
Мир наш прост:
Вот четыре его стороны,
Блюдце неба, земли этой черствый ломоть.
Этим — розы, а этим колючки даны,
Им — крупа, вам — вода. Насыщай свою плоть!
Это все сформулировать сытый сумел
В двух словах: «справедливый раздел».
Ты сегодня в чести. Твое имя стократ
Повторяет Ламанш и Евфрат.
Ты сегодня в цене, и сулят тебе рай,
Честный труженик тыла, окопный герой!
И улыбкою липкой тебя одарят:
«Честно вкалывай, брат, с честью, брат, умирай!»
Ты получишь награду за жертвы свои —
Гроб тебе приготовит прекрасная Ви!
Вот это — награда!
Вот это — да!
Чего еще надо?
Смерть? Не беда!
Но кто эта леди с обличьем богини?
Видение? Ангел? Венера? Астарта?
Рожденная пеной, пучиною синей.
Достойная дочка Атлантик Чартер[21].
Она красотою и взглядом игривым
Влечет тебя в сети обмана и фальши,
Но ты не поддайся греховным порывам,
Старайся подальше держаться, подальше.
Пять пальцев на каждой руке человечьей,
Два пальца поднимешь: знак «Ви» — ее имя.
И дама к тебе устремится навстречу,
Лучами тебя ослепив золотыми.
В ее улыбке — смертельный яд.
Не поддавайся, брат!
Она однажды в двупалый свой знак
Третий палец просунет —
Вот так!
Но это событие я упрежу
И представлю тебе госпожу.
— Простите, миледи! Мой друг заслужил
Внимание ваше. Так вот он.
Он слеплен из крови, из мяса и жил,
Из мыслей, из воли и пота.
Стяните же с пальцев перчатку скорей,
В салонном склонясь реверансе.
Вы морщитесь?
Пот не для ваших ноздрей?
Простите — не знали мы раньше.
Я помню,
Как стала ты на стену лезть,
Раскрашенная потаскуха,
Когда о земле независимой весть
Твое потревожила ухо,
И как ты на родине выла своей,
Когда растрясли твое сало,
Когда твой соперник, такой же злодей,
Тянул к тебе лапу Исава.
«Спасите Империю!
Рушится дом!» —
Ты с визгом повсюду шныряла,
К востоку пыталась направить тайком
Ревущую силу снаряда.
Успехом твои увенчались труды?
Дай время —
Наступит расплата,
И пламя моей отступившей звезды
Вернется грозою крылатой.
Не сбыться твоим сумасшедшим мечтам!
Наше вам!
До свиданья, мадам!
Да, брат. Куда податься ей?
Не светят ей лучи с высот.
За кровь твою, за кровь людей
Придет с востока месть, придет.
А с этой будешь ты плутать,
Глядишь — и сердца жар потух.
Куй совесть! Куй мечу под стать!
Мертвит успокоенья дух.
Пусть ветры, пусть вихри гудят!
Слушай внимательно! Помнишь ли, брат?
Помнишь браток?
Крови поток
Землю иссохшую залил.
Поднял народ
Красное знамя
1... 9... 17-й год!
5. Будь готов!
Голод, беды и страхи кругом.
Он зовет тебя нощно и денно —
Заточенный, пробитый штыком,
Этот мир, бастион осажденный.
Небеса его — пламя и дым.
Стены рушатся с фронта и с тыла,
Ибо ненависть лупит по ним,
Ибо жизни разорваны жилы,
Ибо черный погромщик-циклон
Стебли, стены ломает в разбеге,
Ибо в горле хрипенье и стон,
Ибо плотно смыкаются веки.
Слышишь ты? Это будущий мир
За твердыню души своей бьется,
В обороне ложится костьми,
Отступает и все ж не сдается.
Ибо знамя труда и мечты
Не склонит он пред силою зверя —
Только б день полыхал с высоты,
Только б луны в ночах бронзовели.
Будет он отступать пред врагом,
Измотает его, перемелет,
Будет молотом бить и серпом,
Напоит его брагой метели.
И когда зашумит над тобой
Искупленье надеждой крылатой,
Руку старшему брату подай,
Поддержи долгожданного брата!
Запомни:
В какой-то год,
В какой-то грозный вечер или полдень
Возмездие придет
И станет на колени черный сброд,
А старая потрепанная шлюха
(Я говорю о леди Ви),
Стараясь расшатать во что бы то ни стало
Наш мир усталый,
Опять начнет слоняться меж людьми,
Нашептывая в ухо:
«Гоморра и Содом
Грозят вселенной,
Спасем себя, уйдем
Из плена!..»
Вот мой наказ: не слушай лжи,
Не верь, не верь словам преступным,
Бронею сердце окружи,
Стань бастионом неприступным.
Ты можешь грех загладить свой
И спину распрямить однажды.
Пускай наполнится водой
Колодец, стонущий от жажды.
Стой до конца в одном ряду
С людьми Востока.
Скоро, скоро
Оттуда зарева придут,
Тебя избавят от позора.
Ты помни, брат, что алый стяг
