Дуб и Трость
Перевод И. Крылова
С Тростинкой Дуб однажды в речь вошел.
«Поистине, роптать ты вправе на природу, –
Сказал он, – воробей и тот тебе тяжел.
Чуть легкий ветерок подернет рябью воду,
Ты зашатаешься, начнешь слабеть
И так нагнешься сиротливо,
Что жалко на тебя смотреть.
Меж тем как, наравне с Кавказом, горделиво,
Не только солнца я препятствую лучам,
Но, посмеваяся и вихрям и грозам,
Стою и тверд и прям,
Как будто б огражден ненарушимым миром:
Тебе всё бурей – мне всё кажется зефиром.
Хотя б уж ты в окружности росла,
Густою тению ветвей моих покрытой,
От непогод бы я быть мог тебе защитой;
Но вам в удел природа отвела
Брега бурливого Эолова владенья:
Конечно, нет совсем у ней о вас раденья».
«Ты очень жалостлив, – сказала Трость в ответ, –
Однако не крушись: мне столько худа нет.
Не за себя я вихрей опасаюсь;
Хоть я и гнусь, но не ломаюсь:
Так бури мало мне вредят;
Едва ль не более тебе они грозят!
То правда, что еще доселе их свирепость
Твою не одолела крепость
И от ударов их ты не склонял лица;
Но – подождем конца!»
Едва лишь это Трость сказала,
Вдруг мчится с северных сторон
И с градом, и с дождем шумящий аквилон.
Дуб держится, – к земле Тростиночка припала,
Бушует ветр, удвоил силы он,
Взревел – и вырвал с корнем вон
Того, кто небесам главой своей касался
И в области теней пятою упирался.
К тем, кому трудно угодить
Перевод О. Чюминой
Когда бы при моем рожденье Каллиопа
Мне принесла дары избранников ее –
Я посвятил бы их на выдумки Эзопа;
Во все века обман с поэзией – друзья.
Но не настолько я в почете у Парнаса;
В подобных басенках всегда нужна прикраса,
Которая им блеск особый придает.
Я делаю почин в той области: черед
За тем, кто более с поэзией знаком.
А все ж мне удалось – особым языком
Заставить говорить и Волка, и Ягненка,
И мной растениям ниспослан слова дар.
Ужели в этом всем не видите вы чар?
«Невелика заслуга – побасёнка,
Лишь годная для малого ребёнка,
Чтоб говорить о ней с подобной похвальбой!» –
Мне голос критика насмешливого слышен.
Извольте! Род себе я изберу другой, –
Он ближе к истине и более возвышен:
«Троянцы, десять лет в стенах окружены,
Геройски вынося все ужасы осады,
Успели утомить пришельцев из Эллады.
Напрасно эллины, отвагою полны,
Ценою тысячи внезапных нападений
И сотни приступов, и яростных сражений
Пытались покорить надменный Илион,
Пока, Минервою самой изобретен
На верную погибель Илиона,
Там деревянный конь в свое не принял лоно
Улисса мудрого, Аяксов храбрецов
С неустрашимым Диомедом,
Которым он с дружиной их бойцов
Открыл врата Троянские к победам,
Предав им, в городе врагов,
На жертву все, включая и богов.
Так, утомленные трудами,
Искусной хитрости плодами
Воспользовались мастера».
– Довольно! Дух перевести пора! –
Воскликнут критики. – Троянская столица
И конь из дерева, герои прежних дней –
Все это кажется странней
И дальше нам, чем хитрая лисица,
Плененная вороньим голоском
И напевавшая любезности вороне…
Вам не годится петь в таком
Возвышенно-геройском тоне,
Не всякому по силам он. –
Согласен я понизить тон:
«Амариллиссою ревнивой и влюбленной
Под кущею зеленой
Алкинн в мечтаньях призываем был,
И мнилось ей: тоски ревнивой пыл
Свидетелем имел собак ее и стадо,
Меж тем как, не сводя с пастушки юной взгляда,
Услышал Тирс, укрывшись между ив,
К Зефиру нежному из уст ее призыв…»
Но тут упрек предчувствую заране:
– Позвольте, рифма так плоха
И так неправильна, что эти два стиха
Весьма нуждаются в чекане.
– Злодей, да замолчишь ли ты?
Понравиться тебе – напрасные мечты!
Разборчивый всегда несчастен,
Затем, что угодить никто ему не властен.
Совет Мышей
Перевод А. Измайлова
В мучном амбаре Кот такой удалой был,
Что менее недели
Мышей до сотни задавил;
Десяток или два кой-как уж уцелели
И спрятались в норах.
Что делать? Выйти – страх;
Не выходить – так смерти ждать голодной.
На лаврах отдыхал Кот сытый и дородный.
Однажды вечером на кровлю он ушел,
Где милая ему назначила свиданье.
Слух до Мышей о том дошел:
Повыбрались из нор, открыли заседанье
И стали рассуждать,
Какие меры им против Кота принять.
Одна Мышь умная, которая живала
С учеными на чердаках
И много книг переглодала,
Совет дала в таких словах:
– Сестрицы! отвратить грозящее нам бедство
Я нахожу одно лишь средство,
Простое самое. Оно в том состоит,
Чтоб нашему злодею,
Когда он спит,
Гремушку привязать на шею:
Далеко ль, близко ль Кот, всегда мы будем знать,
А не удастся нас врасплох ему поймать!
– Прекрасно! ах, прекрасно! –
Вскричали все единогласно. –
Зачем откладывать? как можно поскорей
Коту гремушку мы привяжем;
Уж то-то мы себя докажем!
Ай, славно! не видать ему теперь Мышей
Так точно, как своих ушей!
– Все очень хорошо; привязывать кто ж станет?
– Ну, ты. – Благодарю!
– Так ты. – Я посмотрю,
Как духа у тебя достанет!
– Однако ж надобно. – Что долго толковать?
Кто сделал предложенье,
Тому и исполнять.
Ну, умница, свое нам покажи уменье. –
И умница равно за это не взялась…
А для чего ж бы так?.. Да лапка затряслась!
Куда как, право, чудно!
Мы мастера учить других!
А если дело вдруг дойдет до нас самих,
То исполнять нам очень трудно.
Волк и Лисица на суде перед Обезьяной
Перевод Ф. Зарина
Волк подал просьбу Обезьяне,
В ней обвинял Лису в обмане
И в воровстве; Лисицы нрав известен,
Лукав, коварен и нечестен.
И вот на суд Лису зовут.
Без адвокатов дело разбиралось, –
Волк обвинял, Лисица защищалась;
Конечно, всяк стоял за выгоды свои.
Фемиде никогда, по мнению судьи,
Не выпадало столь запутанного дела…
И Обезьяна думала, кряхтела,
А после споров, криков и речей,
И Волка, и Лисы отлично зная нравы,
Она промолвила: «Ну, оба вы не правы;
Давно я знаю вас…
Свой приговор прочту сейчас:
Волк виноват за лживость обвиненья,
Лисица же виновна в ограбленьи».
Судья решил, что будет прав,
Наказывая тех, в ком воровской есть нрав.
Два Быка и Лягушка
Перевод Ф. Зарина
Из-за телушки молодой
Друзья Быки вдруг сделались врагами,
Сцепились грозными рогами
И начали ужасный бой.
То видя, в страхе спряталась одна Лягушка.
– Что сделалось с тобой, квакушка? –
Спросила у нее подруга, и в ответ
Трусиха молвила: – Предвижу много бед!
Для нас опасна битва эта.
Конец ее таков:
Тот из Быков,
Которому достанется победа,
Возьмет добычу в достоянье;
Другой же к нам уйдет в изгнанье,
Чтоб в тростниках сокрытым быть,
И будет нас давить!
Так поплатиться нам придется
За жаркий бой, что здесь дается. –
И предсказание Лягушки было верно:
Укрыться в тростниках сраженный Бык спешил
И ежечасно их давил
Он под копытами по двадцати примерно.
Не так же ли в делах людских
Страдают малые за глупости больших.
Летучая Мышь и две Ласочки
Перевод А. Измайлова
Жестокую войну
С Мышами Ласочки имели:
Кого ни брали в плен, всех ели.
Случилось как-то, Мышь Летучую одну
В ночную пору
Занес лукавый в нору
К голодной Ласочке. – Прошу покорно сесть, –
С насмешкой Ласочка сказала, –
Ты Мышь? Тебя мне можно съесть?
– Помилуй, – та ей отвечала, –
Не ешь, а лучше рассуди,
Да хорошенько погляди:
В своем ли ты уме, сестрица?
Вот крылья у меня, – я птица!
Окончилась война
У Ласочек с мышиным родом,
Но с птичьим уже брань они вели народом,
И Мышь Летучая опять
В плен к Ласочке другой попала.
– Ты птица? Ты теперь летала?
– За что меня так обижать?
Я Мышь и из мышей природных, –
Был смелой пленницы ответ, –
Похожа ль я на птиц негодных?
На мне и перьев вовсе нет! –
В другой раз хитростью такой она спаслася,
И ложь и истина равно ей удалася.