живёт Мегеры злей
Супруга, то в костях её застойная
Есть гниль и ей нельзя без костылей.
Значительно полезней скромный труженик,
Чем в шляпе фон барон, но без порток.
И скудоумен, градусом нагруженный,
Орущий на весь винный погребок.
Кто по следам идёт за празднолюбцами,
Не избежит обочин, луж и ям.
Их завезли летающими блюдцами,
А праведников корень твёрд и прям.
Он из земли растёт, Всевышним созданной
(Обетованной, чуть не сорвалось
Здесь с языка, поверьте неосознанно,
Ведь мне про «Лучше всех» — что в горле кость).
Грехами уст злословный уловляется,
Улавливается, мы говорим.
Но суть с того, поверьте, не меняется,
За суть мы за ценой не постоим.
В воротах лишь бодаются упрямые,
А умный отойдёт, чтоб не стеснить
Того, кто не хотел пройти бурьянами,
Кто о себе желает заявить,
И потому под аркой триумфальною
Себя он выставляет напоказ.
А мудрость — вещь совсем не эпохальная,
И тем, кто её любит, Бог подаст.
Благоразумный стерпит оскорбление,
А глупый вызывает на дуэль,
И некрологом с траурною лентою
Мадмуазель украсит свой бордель.
В супругов пустослов швыряет дротики,
Свой делая подкоп под мужних дам,
И падают пронзённые невротики.
А мудрых речь, что на душу бальзам.
Скрывает знанье очень рассудительный,
А сердце глупых глупость говорит.
Но если мы Земли простые жители,
Пусть слово правды нас развеселит.
Коварство в себе носит злоумышленник,
У миротворцев радость на уме,
Но чей из них призыв порою слышится,
Сквозь шум и гам, поди, уразумей.
Пред Господом есть мерзость речи лживые.
И если говорить нам за экран,
То все обозреватели служилые,
Не более чем жертвенный баран.
Бычки они на празднествах в Севилии,
Рога которым надо обломать.
И если речь идёт про телевиденье,
Кто ж истину вам скажет задарма?
Хотя возможны и такие случаи.
Уж если речь зашла про этот сброд,
Не буду приводить здесь их фамилии,
Почти про них я вспомнил анекдот.
И будь во времена те телевиденье,
Где службу нёс прикормленный бомонд,
То в форме притчи людям нестеснительным
Его бы изложил царь Соломон
(Шли Абрам себе и Мойша,
Видят, кто-то нехороший
По-большому здесь сходил.
Спор Абрам затеял с Мойшей:
"За червонец, если хочешь,
Съем, что сделал тот дебил".
— "Нет, не съешь". — "Нет, съем"… Доволен
Шёл Абрам — немного вони,
Но зато разбогател…
Мойшу просто душит жаба -
За червонец я б, пожалуй,
Сам бы эту кучу съел…
На удачу видят оба
Новое дерьмо, как сдоба,
А по цвету точно крем…
Мойша всё как надо взвесил
И сказал: "Рублей на десять
Спорим — я тот крендель съем".
— "Нет, не съешь"… — Тот всё, что было,
Съел. Тут Мойшу осенило,
Ну, какой-же он дурак:
"Мы ж, Абрам, на самом деле
По дерьму сегодня съели
Не за деньги — просто так.)
Глава 13 ч.1 О пользе наказания
Сын мудрый наставление отца
Послушает, а буйный обличеньем
Не тяготится, как вода с лица
Ему совет, упрёк и поученье.
Всё потому, что с малых лет юнца
Его отец не тратился на розги
И упустил в итоге стервеца.
Сильней сынка отец жалел берёзки,
Чтоб их ветвями сына отхлестать,
Когда впервые тот характер подлый
Свой проявил и не послушал мать,
Чем выпороть его дал веский повод.
Тот, у кого некрепкая рука,
На шалопая кто жалеет розги,
Получит не пай-мальчика сынка,
А, по понятьям нашим, отморозка.
Кто с детства не наказывал сынов,
Не проходил ремнём по мягким тканям,
Тот мало что добился силой слов,
В чём с Песталоцци спорить мы не станем.
Глава 13 ч.2 О многословии
За речью призывает Соломон
Следить, не быть злословия мишенью.
Каков у человека лексикон,
Такое у людей о нём сужденье…
Неточен оказался здесь мудрец -
Оратором быть может и подлец.
Шальное слово — вам не воробей,
Что можно сбить рогаткой или кепкой.
Оно клюётся ворона больней,
А потому держать закрытой клетку
Положено разумному всегда,
Какого б то ни стоило труда.
Отцов заветы крепче чем гранит.
Слова любви дороже чистогана.
А нечестивый тем, что всех срамит,
Себя бесчестит ртом своим поганым.
Достоинство своё низводит в прах,
Ведь слово — это тот же бумеранг.
Так говорят, как порченый несёт,
Про тех, чьи словеса бегут потоком.
Сквозь широко, как дверь, раскрытый рот
Слова не мебель, а выходят боком
Тому, кто на язык весьма остёр.
Острог такого ждёт или костёр.
Глава 13 ч. 3 О богатстве и глупости
Глупец в нарядах щеголяет,
Чтоб показать, как он богат,
И что он без порток, но в шляпе
Не видит только верхогляд.
Иной не стынет на морозе,
Червонцев, что червей в навозе
И нету дна у сундука,
А мажется под бедняка.
Своим богатством выкупает
Богач содеянный обман,
А бедный и угроз не знает,
Как несмышлёный мальчуган.
Кто неразумного осудит,
Жизнь прожигающего всуе?
Высокомерие раздор
Несёт с собой лавиной с гор.
От суетности всё богатство
Сойдёт на нет в конце концов.
И по делам тому воздастся,
Кто жив заветами отцов.
Глупца же заповедь не греет,
Чужим умом жить не умеет
И свою глупость напоказ
Он выставляет всякий раз.
Кто выполняет наставленья,
Блюдёт предписанный Закон,
Вне нищеты и посрамленья -
Так полагает Соломон -
Жизнь проведёт в чести, без звука
Наследство он оставит внукам.
А кто идёт тропой кривой,
За всё ответит головой.
Бывает и на ниве бедных
Растут обильные хлеба,
Но сплошь и рядом без обеда
Страдают чернь и голытьба.
Неважно, что растёт на грядках,
Но если нет в стране порядка
С нужды, хоть в голос голоси,
Что мы и видим на Руси.
Глава 13 ч.4 О надежде, лени и мечте
Душа ленивого желает,
Но тщетно. Ног своих с печи
Не свесивши, не получить
Обещанного от Билайна
И жить на яркой стороне
В дерзаниях и в беготне.
Душа прилежного напротив
Насытится…, но только чем?
К какой стремиться ей мечте?..
Когда все помыслы в работе
И суета не стоит свеч,
Одна мечта — залезть на печь.
Бывает, что надежда мучит
Тем, что не сбудется никак.
Ждёт обнадёженный чудак,
Что он придёт счастливый случай,
А с
