тут очень трудно положиться.
Я никогда не женюсь... на горничной.
Когда дежурит в ночь,
готова всем помочь,
в отеле гости энергичны.
Я никогда не женюсь... на проводнице.
Что ни купе - грузин,
грузин всегда один,
ему всегда не спится.
Я никогда не женюсь... на стюардессе.
Один партнер - борт.инж.,
второй партнер - Париж,
а третий всем известен.
Я никогда не женюсь... на музыкантше.
Средь них полно пройдох,
я буду нотой "до"
в системе черных клавиш.
Я никогда не женюсь... на поэтессе.
Ей не хватает тем,
она идет за тем,
и композитор хочет... песен.
Я никогда не женюсь... на актрисе.
Любая роль - эксцесс,
любой герой - процесс,
все это я видел в "телевизер".
Я никогда не женюсь... на контролере.
По службе ведь она
за мной следить должна,
все двери будут на запоре.
А у меня:
"маяк" на Курском с проводницей,
затем в ГУМе с продавщицей,
затем в Быково к стюардессе,
затем в Кусково к поэтессе,
в зал Чайковского к пианистке,
в театр Маяковского к артистке,
забежать в "Узбекистан",
ведь по четным Нинка там,
да в отеле ЦДТ
Зинку встретить и т.д.
Я никогда не женюсь...
3 февраля 1982
ПИСЬМО В ЛИПЕЦК
Забыв о тайном соучастье,
я в письмах свято лгу о счастье.
Обман - прекрасное лекарство,
бесценнейший медикамент.
Любовь, на деле же коварство,
ложится строчками в конверт.
Забыв о мрачных переменах,
я в письмах свято лгу о генах.
Ткань разрушая нервной клетки
своей, Вам не разрушу ткань.
Пусть письма редки - фразы метки,
но в самом деле все - обман?
Забыв о прошлом увлеченье,
я в жизни придаю значенье
невидимой общенья нити,
порыву, празднику страстей.
И оставляю право выйти
из игр, без ведома властей.
Забыв о благородной грязи,
я говорю о розе в вазе,
которая давно разбита,
но розе той, видать, с руки
хрустальной вазе (не забыта)
не дать распасться на куски.
Забыв о благородной цели,
лежу до полудня в постели.
Конец мышиного хвоста
мне чудится в дощатой щели.
Разгадка виденья проста:
конец хвоста - обрубок цели.
Забыв все взлеты и паденья,
я помню чудное мгновенье.
17 февраля 1982
ЗАТОВАРЕННАЯ БОЧКОТАРА
Василию Аксенову
Третий десяток - скорбут и пеллагра,
третий десяток - больной и усталый.
Вся наша жизнь - поиски жанра,
прав был Василий Палыч.
Правда, в физическом плане неплохо,
главный мой орган - не орган, а столб.
В том-то и хохма. Такая эпоха
круглые сутки "НОН-СТОП".
Выйдя на свет из начального пункта,
плачу во сне, а плачу наяву.
Включаю все лампы, Свети, катапульта!
Любовь к электричеству!
Мы с Вами коллеги, со звездным билетом
по блату уеду в конечный наш пункт
на старой телеге. Латы на леты
сменив, я уеду и вырвусь из пут.
Третий десяток. Баб - пять десятков.
Порукой пороки. Такая морока.
Покорно по кругу вкусные взятки:
апельсины из Марокко.
Мы, предвкушая скорую встречу,
голь нашу скрыв и Вашу скрыв боль,
слышим и дышим российскою речью.
Дышим метро. Слышим: метрополь.
3 марта 1982
ШАГ НАЗАД
Старыми, как песня, голосами,
воет радиола: "Ай-лазат"
То ли "Самоцветы", то ли "Пламя"...
Встреча с Вами - это шаг назад.
Я Вас пригласил на чашку пива.
Согласилась, выпила, легла,
и серъезна в меру, и красива,
но... смогла.
Пресными, как девы день, словами,
вымостил поэт свой постулат
про страну с полями и лесами...
Встреча с Вами - это шаг назад.
Вы ко мне пришли просто по делу,
а по телу молния прошла.
Вроде не хотела и не смела,
но... смогла.
С нервными от транспорта глазами
я сошел на станции "Детсад".
А в детсаде Вы хозяйкой сами...
Встреча с Вами - это шаг назад.
В выходной детишкам сад не светит,
"Марочное" на краю стола.
Разве не кощунство: там, где дети;
но... смогла.
Дерзкими, как связь с урлой, речами,
кто-то бросил вызов небесам.
Небо напоило нас слезами...
Встреча с Вами - это шаг назад.
Я Вас угощал в купе вагона
поезда "Москва-Махачкала".
Стук колес устало-монотонный,
но... смогла.
С пышными, как батьковы, усами,
кот залез в соседний палисад.
В палисаде - кошечка с котами...
Встреча с Вами - это шаг назад.
Я залез с друзьями к Вам в общагу,
в ванную троих нас завела.
От напряга мы назад ни шагу,
но... смогла.
С мутными, как шлюхи взгляд, мечтами,
я ищу обратный адресат.
А пока, но только между нами,
встреча с Вами - это шаг назад.
Я Устал искать, бродить ночами,
я себя уже не берегу.
Я опять не с тою, между нами,
но... смогу.
Я все перепутал на распутье.
Мой кумир, Распутин, был таков.
Все распутно, и я стал распутен,
назад сделав несколько шагов.
Я шагаю в гору шагом мерным.
Над обрывом. Солнце - мне в глаза...
Что мне стоит сделать шаг неверный,
шаг ... назад.
23-25 марта 1982
КОНАКОВО
Собирались поздно,
добирались долго.
Вот какие сосны,
вот какая Волга!
Здравствуй, Конаково!
Здравствуй, Солнце мая!
У меня сякого
девочка такая!
Водочки порядком,
чтоб залить желудок.
На двоих палатка.
Времени пять суток.
Ловят рыбу парни,
девушки готовят.
Ночью дух угарней,
кто-то сквернословит.
И пускай мешают
нам, шутя, ребята.
Мы любовь решаем
под аккорды мата.
На палатке сверху
со всего размаху
кто-то скок для смеху...
Чуть не сдох со страху.
Это уже слишком,
ну а ты довольна.
В тряпочном домишке
нам с тобой привольно.
Вечно рай не длится,
рюкзаки уложим.
И в Москве-столице
мы любовь продолжим.
Захмелев от клева
сосны обнимаем.
Знаешь, Конаково,
жди опять нас в мае.
Собирались поздно,
убирались долго.
До свиданья, сосны!
До свиданья, Волга!
Конаково, 4 мая 1982
ПЕСНЯ ГЕРОЯ ИЗ ШКОЛЬНОЙ ТЕТРАДКИ
Жил я на последней странице тетради,
на ней играли дети скуки ради,
в морской бой, в морской бой играли они.
Были на последней странице
крестики-нолики,
в крестики-нолики играли школьники,
так проводили они свои школьные дни.
Но кончена школа, спереди пропасть,
такая напасть,
теперь мне в тетрадке так легко пропасть,
исчезнуть в ней, исчезнуть в ней, исчезнуть
насовсем.
Хозяин тетради уже поступил в институт,
тетрадку со мной на костре мальчишки жгут,
и весело, весело, весело, весело всем.
С последней страницы тетради по физике
на землю я спустился по листику,
по клеточкам, по крестикам, по ноликам
пошел.
Я думал, люди не нули, нет на земле креста,
и клеток нет, выходит - есть, но нет на ней
Христа,
и все на ней, на ней нехорошо.
Люди бегут, машины летят, сейчас задавят.
Я сам виноват, я спускаться на землю
не вправе,
герою из тетрадки нет места на ней.
Рожденный на бумаге на земле жить
не может,
меня раздавили в пыли придорожной.
Но школьник другой рисует меня на стене...
май 1982
ЗАСТОЙНАЯ
Я напьюсь на буйной пьянке
на родимой на Таганке
у друзей да у подруг
под веселый песен звук.
У московского у франта
за душою нет ни франка,
но в душе его большой
вы найдете грусть и боль.
К черту шмотки, выпьем водки,
выпьем водки, дни коротки.
Но еще короче ночь!
Ты со мною спать не прочь?
Лунной ночью, лунной ночью
с ученицею порочной
у друзей да на виду
заглушу свою беду.
Был, не правда ль, чудный вечер?
Обними меня покрепче.
Ты меня ласкай, ласкай.
Исчезай тоска, тоска.
А наутро тих будто.
Что так муторно и мутно?
Ухожу я от друзей
к жизни будничной своей.
Ждут меня дела, заботы,
сослуживцы по работе,
ждут бумаги, ждут счета,
лишь не ждут мои лета...
Я напьюсь на буйной пьянке
на родимой на Таганке
у друзей да у подруг
под веселый песен звук.
31 июля 1982
ГАДАЛКА
Я летом отдыхал на Юге,
купался в море, загорал,
и по жене, как по подруге,
я очень сильно тосковал.
Цыганка как-то мне гадала,
она взглянула на ладошку
и, усмехнувшись, мне сказала:
"Твою жену сейчас ... как кошку".
Я было чуть не "двинул кони".
Цыганка молвит: "У мужей,
ты не печалься, на ладони
штрихи бывают похужей".
И улыбнувшись виновато,
заметив, что я попритих,
она добавила: "Женатый
всегда имеет этот штрих".
14 августа 1982
* * *
Я жил всегда на грани фола,
спонтанно, движимый судьбой.
Но даже в рамках произвола
старался быть самим собой.
