Я, может, многое не сделал,
звезд, может, с неба не хватал.
Но, совмещая душу с телом,
я низко никогда не пал.
Поддавшись ветреным порывам,
я понял, в чем судьбы каприз.
Жизнь привела меня к обрыву
и указала путь мне вниз.
23 августа 1982
МОЕ ЗЕРКАЛО
(монолог молодого тунеядца)
В зеркало стены кирпичной
на ногах в земле без почвы
я смотрел после "Столичной"
взглядом вялым и непрочным.
Я оставил за стеною
женщину - гетеру ночи
и, теперь, блюя слюною,
вспоминал о ней и прочем.
Вспомнил детство золотое,
трезвость и ученость папы,
друга сердце разбитное
и под майонезом крабы.
Вспомнил девочку из школы,
третья парта у стены той,
за которой с биксой голой
развлекался, вдрызг обпитый.
Та же девочка исчезла
с моего да с горизонта,
села в самолета кресло.
Задержать ее - без понта.
Бикса голая за стенкой,
разновидность блудной девки,
в стенку тыкала коленкой
и рыгала без издевки,
как положено ей, блудной,
прошмаленной до отказа,
промышлявшей беспробудно
телом в поисках экстаза.
Я ничем ее не лучше,
ту я продал, эту предал,
третью мучал и замучал...
Пил и спал - такое кредо.
Не любил родных и близких,
уважал, ценил, не боле,
нервы их менял на "виски",
жил, не чувствуя их боли.
В отражении зеркальном
я увидел проблеск смерти.
Женщина смешком нахальным
все испортила мне, стерва.
Я дыхнул в зеркальный спектр
да дыхалкой спиртовою,
моей жизни сальный вектор
стал сосиской налитою.
Я не помню своих близких,
я забыл все институты,
я тягаю с биксой "виски"
и другие атрибуты.
У меня нет сил на дело,
на приличные заботы,
я беру девичье тело
и веду свои работы,
свои вздорные потуги
и позорные интриги...
Я в объятиях подруги
всем показываю фиги.
Как сметана я разбавлен,
как сивуха я разболтан,
я задавлен и подавлен,
как в моче, я в чем-то желтом,
в чем-то грязном, в чем-то мерзком,
а в чем точно, не пойму...
Б... откинув жестом резким,
я пошел, пошел во тьму.
Нахабино. 11 сентября 1982
ЗВОНОК ИЗДАЛЕКА
Я издавна
звоню любимой,
сойдя с перрона.
Как это много:
голос родимый
по телефону.
Как это мало:
ласковый голос
в скрипящей трубке.
Вот ты пропала.
Холод и голод.
Где твои губки?
Буду не скоро,
чудик мой милый,
как это долго.
Как это тяжко.
Снова в работе.
Чужие двери.
Верь мне, дурашка.
Помни, мой котик,
я тебе верю.
Постные рожи
у бюрократов
и боссов грузных.
Знаешь, хороший,
нет тебя рядом. Как это
грустно.
Плачет твой мальчик,
плачет и стонет,
хочет тебя.
Не злись, мой зайчик,
моя лопотуня.
Это любя.
Ну не сердись же,
знаешь, как трудно,
я же терплю.
Ну улыбнись же,
я рядом будто,
я же люблю.
27 сентября 1982
* * *
Город Нальчик - мой город родной.
Место жительства - город Москва.
Время: год восемьдесят второй.
Инженер. Не женат. Двадцать два.
Вся Россия - мир сонный, блатной.
Связи лепят из грязи князей.
Мои песни молчат над страной,
мои песни звучат для друзей.
Нужно зрячим быть на все сто,
чтобы день отличить ото дня.
Вы все прячете, я же на стол
положил все, что есть у меня.
У меня есть болезни, грехи,
и девицами чаша полна.
У меня есть стихи и стихи.
И еще у меня есть Она.
Та Одна - и она не поймет.
Ты, Россия, - мир сонный, блатной.
Люди жалки, не люди, помет...
Здравствуй, Нальчик, мой город родной!
Вы живете в тепле, но во мгле,
вы способны лишь тлеть, не гореть.
Я родился на этой земле
и на ней я хочу умереть!
1 октября 1982
БЫТЬ ЦЕЛОМУДРЕННОЙ...
Вы - две подруги, но ...
... но спутать вас нельзя.
Я видел вас в кино, на улице, в пути.
Одна - страшна как смерть,
с ней спят мои друзья.
А ты - красавица! К тебе не подойти.
Быть целомудренной
способна только та,
Которую никто, никто не пожелал.
Твоя подруга спит
со всеми, ей хоть так.
А что желаешь ты? Ах, если бы я знал.
Проходишь стороной
меня, моих друзей.
Выходишь из кафе, улыбка на лице.
Не замечаешь тех,
тех, кто не из князей,
боишься и дрожишь сгореть на подлеце.
Твоя подруга - дрянь, сама себе судья.
А ты все ждешь, когда,
когда придет король
и увезет тебя в далекие края.
Поверь, что я готов
все, все, что есть, отдать.
Ну, хочешь: ресторан, ты - в белом,
звон колец.
Пойми, наступит миг,
и ты не сможешь ждать,
а около тебя окажется подлец.
Быть целомудренной
способна только та,
которую никто, никто не пожелал.
Гуляет белый свет,
кто юн и кто в летах.
А что же хочешь ты? Ах, если бы я знал!
7 октября 1982
Я ЕДУ В МЕТРО...
Я еду в метро...
Портвейн не пил третий день,
стоять в очереди мне лень.
Пустое нутро...
Я еду в метро.
Мне нехорошо.
Напротив чувиха, намазана так,
что если бы я был чувак,
я б к ней подошел.
Мне нехорошо.
На "Лермонтовской"
я выйти хотел, но не сумел,
как много людей, и все не у дел
в день-деньской
на "Лермонтовской".
Но не беда.
На следующей вышел на улицу.
Дождь мерзкий бил, сволочь, по лицу.
Вот так всегда.
Но не беда.
Дорогу развезло.
Как-будто бы край земли,
но автобус виден вдали.
Мне повезло,
хоть дорогу развезло.
Пусть остановки нет.
Ко мне подъехал он,
я впрыгиваю в салон.
Водитель говорит: "Привет!"
Пусть остановки нет.
У толпы отвисла губа.
Все думают, что я - Бог
московских путей и дорог.
Счастливая, говорят судьба.
У толпы отвисла губа.
Спрячьте свой испуг.
Ведь если б я был Бог,
я б в транспорте ездить не смог.
Просто, водитель - мой друг.
Так спрячьте свой испуг.
Сошел напротив МИСИ.
Тут девушка ждет меня,
я с ней знаком три дня.
Кто, не скажу, не проси.
Лишь скажу, что из МИСИ.
Мы пойдем ко мне.
Пусть невинна она,
пусть легкомысленна,
но порядочна вполне.
И мы пришли ко мне.
Мы слушаем диски
за чаркою вина.
И так близка она.
И стали мы близки,
спасаясь от тоски.
Пусть кружатся диски!
А завтра будет день.
Работа, будни, мрак,
обед, вино, табак.
Работать лень.
И снова будет день...
И будет выходной.
Дом будет нелюдим,
я буду не одним,
ты будешь не одной.
Да здравствует выходной!
Я еду в метро...
11-19 ноября 1982
ЧЕРНЫЙ СПИСОК
"Ушли года, как люди в черном списке..."
В.Высоцкий
Теперь конец! Я значусь в черном списке.
Выйдет приказ, и выпустят в расход.
Теперь конец! Давайте выпьем виски,
душу зальем на "тыщу" лет вперед!
Нет, не имел я дел больших с деньгами,
я вовсе ничего не натворил,
я говорил свободными стихами,
свободно о свободе говорил!
Пришла пора проститься с этим светом,
искал я правду, правды не нашел.
Великий грех великим быть поэтом!
Поэтом быть, увы, нехорошо.
Вот музыкант, он в нотах не лоялен,
ну что возможно в музыке найти?
Мотив без слов у нас не криминален,
нет у мелодии крамольного пути.
Или художник, он рисует метко,
рисует небо, солнышко на нем.
Что с неба взять, когда оно не в клетку.
Что с солнца взять, когда к нему идем.
Вот драматург до дыр затер сценарий,
рубит с плеча, хоть мысль не горяча.
И пусть твердит он, человек бездарный,
что в этом соль, а я скажу: моча!
Да, я хотел успеть многое в жизни,
исправить это, переделать то.
Пусть злые черти указали вниз мне,
и не поможет мне теперь никто.
Не верю я, что в двадцать энном веке
корни разумного сквозь землю прорастут,
и никакие злые человеки
руками грязными тот разум не сомнут.
До справедливости идти не близко,
никто не хочет вылезать из нор.
Что до меня, я вычеркнут из списка,
вышел приказ, исполнен приговор.
Красково. 1 марта 1983
СТРЕСС
На станции Томилино
снимается кино.
Киноактриса милая
жеманно пьет вино.
В дому у франта местного,
директора НИИ,
кинозвезда прелестная
с ликером пьет чаи.
Борец за правду, режиссер,
пуд киносоли съел,
он был неглуп и был хитер,
и знал, чего хотел.
И так как кинорежиссер
был попросту не прост,
играл героя не актер,
а занимавший пост.
А он, почтенный гражданин,
и дочка, а жена,
в Москве есть славный магазин,
там продавцом она.
Весь день ни лечь тебе, ни сесть,
и вежливою будь,
но, слава богу, грузчик есть,
