Ты любил березки из родного края…
Ты любил березки из родного края
Ты любил машину на горе
Воду подымала воду опускала
Листьями заброшено поле в сентябре
Поступил в отделе темных кадров
на работу в городок и там
просидел на почте письма разбирая
целых тридцать лет притом
Выйдешь после службы
уже заходит солнце
Возле тихих лавочек метется сор
красные травинки продолжая нюхать
ты в мундире движешься через двор
Под монотонную и трагическую музыку…
Под монотонную и трагическую музыку
Я живу на земле
Каждый мой день низвергается вниз с обрыва
шум могущественный подымая
Каждый мой день…
и звериные вскрики в груди…
и моря матерьяла в руках
продвигаются в нитку с иголкой
и моря матерьяла в руках
тканей длинных широких…
И мой труд низвергается шумным потоком
я большое имею значенье
и мой труд бесполезный
и пенится он каждый день…
И еда и еда меня медленно так
торжественно кормит
только луч упадет
я на кухне сижу и питаюсь немного
и немного копченая рыба идет
А в руке столько соли белеет
И вот я обрушил
эту соль на свой хлеб
на мой бедный испуганный хлеб!!!..
Я был веселая фигура
А стал молчальник и бедняк
Работы я давно лишился
живу на свете кое-как
Лишь хлеб имелся б да картошка
соличка и вода и чай
питаюся я малой ложкой
худой я даже через край
Зато я никому не должен
никто поутру не кричит
и в два часа и в полдругого
зайдет ли кто — а я лежит
Что за деревья повыросли за долгую отлучку…
Чего за деревья повыросли за долгую отлучку
Я тут не был около десяти лет
Появились новые дети. новость — многие собачки
уже все окрашено в желтый осенний цвет
Мне это надоело — перемены эти года
эти тропки дорожки. паленые травки детьми
это кладбище. его астры. вся эта природа
которая только и смотрит как завладеть людьми
Едва ты ослабишь свой надзор над собою
Едва беспечно и просто так пойдешь по траве
Ан уже яма скрыта под травою
или случайные два убийцы встретились тебе
В осенний день они убьют за мелкие деньги
Так хорошо в осенний день выпить в мокрой пивной
А на твое в кустах оскорбленное тело
Вороны осмелятся сесть только под вечер лесной
У эта гадкая природа торговка!
Жирным червем торгует — болотным толстым стеблем
Вот человек брюхатый толстый набит похлебкой
Пойдем погуляем с ним вдвоем
Вот он на холм взошел. беспечные взоры бросает
Начал теперь спускаться с холма
Вдруг палку свою роняет. пальто ломая
Падает. катится. в гости взяла сама
Жирным человеком польстилась. на тухлое мясо
Очень она ловка. очень она смела
Мне-то еще можно некоторое время не бояться
хотя случайностей много возле ее стола
Вот я вечером гуляю взаперти…
Вот я вечером гуляю взаперти
На стене моей гуляю взором
Что я делаю прости меня прости
Что я делаю с собою за забором
Я измучился и я не виноват
Видишь бледное лицо мое все набок
Я геройский человек. я есть солдат
(до сих пор еще) и матерь победил и бабок
И отца. соседку Лиду поборол
Ее мужа дядю Колю поборол
И Макакенко соседа поборол
Победил соседа Гену и ушел
Я и Мотрича поэта победил
Стал он пьяница а я писал. следил
Алкоголик он по улице бежит
А я пишет вспоминает и молчит
Но зачем я победил — скажите мне?
— кто-нибудь. Зачем участвую в войне?
Победить поэта Мотрича не шутка
Этот Мотрич — Мотрич-незабудка
И других еще я буду побеждать
Уходить а их далеко оставлять
И привиделось сегодня ночью мне
Что один останусь в полной тишине
И тогда соседку Лиду позову
И Макакенко соседа позову
И свою мамашу нервно позову
И отец мой — где ты робкий мой — ау!
Из сборника «Оды и отрывки» (1969–1970)
Как за Краснодаром теплая земля
Как за Краснодаром бабы шевеля
горячими косынками
стоят с большими крынками
тазами и бутылками
квасáми ложкой вилками
Кто держит огурцы
Кто собственны красы
на мощных на ногах
Они южанки — ах!
Приблизимся к народу
попробуем погоду
и палец послюнив
и голову склонив
Холмы! Холмы зелёны
хотя и отдаленны
и белый плат Елены
и шаль подруги Маши
и темный взгляд Наташи…
Кого счас школы вот навыпускали?!
Нет… ранее таких не увидать…
Они прошли и груди их трещали
и воспаленные глаза подстать
Их ноги двигались темно и пламенея
прикосновенья жаждали они
За что рабочие все умерли жалея?
Чтоб процветали толстые они…
Живите все в провинции ребята!
И кормят и гуляют там богато
и розовая кожа у детей
и больше наслаждения речей
полученных средь груды толстых книг
Библиотек неиссякаемый родник
Где девы старые чисты и сухи
Протягивают книги. тихи мухи
летают безответственно вверху
Вот там и зарождается «Бегу!»
Бегу в столицу! Где другие лица
Нет не беги. Позволь остановиться
Ты видишь взгромождения людей
На небольших участках площадей
Ты видишь бледные раздвинутые толпы
Ах! В старый сад ходить побольше толку
и в греческих чувяках и носках
из дома деревянного. в плечах
косого старого. но милого урода
выглядывать «Какая есть погода?»
День выходной. К тебе придет Наташа
и потечет журча беседа ваша
литературные журналы обсуждая
вином домашним это запивая
Ну что тебе еще?!.. возьми жену
Не хочешь — пей — иди спускайся к дну
Но только дома — в милом Краснодаре
Зачем тебе поехать. Ты в ударе!
Одумайся о юноша! Смирись!
В столице трудная немолодая жизнь
Тут надо быть певцом купцом громилой
Куда тебе с мечтательною силой
Сломают здесь твой тоненький талант
Открой открой назад свой чемодант!
Весна — пора любви
и легких китайских построек
Молодые горячи
и жмутся по темным углам
Петя хватает Нину юной лапой
чтобы решиться потребовался год
И как мило
как непостоянно
шумит утром чайник
предвещая великие перемены
Белый домик голубки
Хитрые маски судеб
Сплетенными вторые сутки
я оставлял пальцы свои!
А земля всегда цвела в мае!
Всегда до грехопадения цвела земля!
Земля всегда побуждала к греху
Большому и малому
Возбуждала к пролитию сладкой крови
Ибо что и за жизнь без греха
Что за жизнь
без печали по невинно убиенному
царевичу Димитрию
на песчаных дорожках
в майском саду
Что за ночь
если не убивают Андрея Боголюбского
Если не находят его под крыльцом
что это за ночь тогда
И разве жаркий летний полдень
это полдень
если он не нагревает
черных траурных одежд матерей
и белотелых дочек
Когда с Гуревичем в овраг…
