это чокнулись друзья…
Через неделю к общежитью,
патруль явившись гарнизонный,
Дев исходящих брал подряд:
У той беретик на затылке,
у этой яркие погоны,
А здесь просвет великоват
От края юбки до колена…
Установили по ранжиру
Военнопленных, им устав
Прочли. Затем они шагали,
честь отдавая командиру,
И через три часа устав,
Молили, все в слезах по пояс,
но им: "Отставить разговоры!" –
Суров был Гена-крокодил…
Вернувшись на корабль ночью,
он разбудил в каюте Жору:
"Теперь ты можешь спать спокойно,
я этим бабам отомстил!"
6.08.2008
Военно-морской переводчик.
В Средиземном водоёме
наш военный пароход,
Против НАТО третий месяц
службу доблестно несёт,
Если кратко, под прицелом
сохраняем в мире мир…
Вдруг меня по громкой связи
вызывает командир.
Говорит: "Смотри-ка сейнер,
словно спятил, прёт на нас,
Я ему по-русски врезал,
отвали, а то сейчас…
Греки не соображают,
дать по-а́глицки ему?
Ты ж сдавал совсем недавно
кандидатский миниму́м".
По-английски? Это можно.
Я для практики не прочь,
И ору нахальным грекам
что есть силы: "Don't approach!"
С грецкой палубы кивает
головою молодец:
"Ла-ла-ла!" – и нам кидает
свой бросательный конец.
В общем, грек пришвартовался,
объяснил моя-твоя,
Что у них воды в цистернах
не осталось ни фига.
Нам не жалко, откачали
тонн примерно этак пять,
А в ответ нам валят рыбу,
как ребятам отказать?..
За столом от них – "Метакса",
медицинский спирт – взамен,
Мы же все морские волки,
каждый первый – джентльмен!
Языковые барьеры
смыты градусом легко…
Кэп спросил потом, каким я
с ними ботал языком,
Пожалел, что в этой части,
как рундук, не даровит…
С подозрением глубоким
это слушал замполит.
28.07.07
Наконец-таки прославленный Бискай
Показал нам, что такое крен и край.
Встали полным бейдевиндом на восток,
Значит, к ветру, извините, поперёк,
И поехало, братишки, и пошло!
Раскачало нас по первое число.
Глянь в окно (иллюминатором зовется) –
Ни просвета, словно мы на дне колодца,
Словно мы подводной лодкою идём,
А не – против этих лодок – кораблем.
Глянь еще раз – повсеместно небосвод,
Словно мы порхаем в нём, как самолет.
Даже старых, вдребадан морских волков
Замутило (по признанию!) легко…
В общем, живы и проложенным путем
Возвратились в Средиземный водоём,
Где по связи нам начальство говорит,
Вам назначен троесуточный визит
Зарулите-ка, ребята, вы в Алжир,
Укрепите-ка в арабском мире мир.
Аннабчане от души благодарят:
Им такой железорудный комбинат
Подарила наша добрая страна,
Что труба на четверть Африки видна.
Бедуины, глаз настроив на трубу,
Как по компасу, приходят в Аннабу́́.
Вот к обеду привязались мы туда,
Где сгружается железная руда…
Как подует атмосферою с трубы,
Пыль свивая в темно-красные столбы,
Весь от бака и до юта, наш корвет
Постепенно обретает ржавый цвет.
Мореплаватель, сошедши с корабля,
Ощущает, как приятственна земля
Поддается наступлению башмаков,
Как шагать по ней не валко и легко…
Через Африку идет Багдасарян,
Что на бреющем полете ероплан.
Смотрит пристально и слышные едва
На губах его колеблются слова.
– Эй, начальник от химслужбы, расскажи,
Отчего так возбуждён?
– От паранджи.
Неужели возвращаться на причал,
Таки женского лица не повстречав?
Правда, тут одной арабке ветерок
Распахнул чадру, а там такой пупок
И бикини! И мелькнула. И прошла…
– Да она ж тебе, Ашот, намек дала,
По-армянски только не перевела,
Что такое под чадрою – неглиже!..
Между тем наш командир ДЖ,
Неожиданно для всех вошедший в раж,
Тянет силой на ему известный пляж,
И притом мемориальная слеза
Застилает его светлые глаза.
– Объясните, дядя Жора, прямо нам,
Что влечет Вас к этим грустным берегам?
– Я на этих грустных берегах бывал,
Приглашенный в наше консульство на бал.
Легкий стол, шампань, коньяк, а ля фуршет,
Я моложе был тогда на пару лет,
В белой форме весь и кортик на боку,
Там одна мадмуазель жоли боку,
Секретарша или дочь кого-нибудь
Танком в танго возлегла ко мне на грудь…
– Ну, и чо?
– Обыкновенно, не зачёт.
Держит в строгости себя Военный Флот…
Наконец, поход окончен.
И до дому – ровно час.
Вот с подвахтенными ночью
на причал пошёл баркас.
Рулевой смотрел, раззява,
в направлении – вперёд,
А судьба подкралась справа,
в борт ударил теплоход!..
Я иду ко дну с поклажей
заграничною своей –
Мой портфель английской кожи,
в нём подарки для детей
И для взрослых сувениры,
спирт под пробкой винтовой.
Вдруг вопрос прощанья с миром
возникает сам собой.
Почему-то размышляю
я от третьего лица:
Мореплаватель военный
не такого ждал конца,
Чтобы просто дохлой рыбой
оставаться в глубине…
Извините и спасибо,
не по нраву это мне!
Пусть в пучине пропадает
тяжкий импортный балласт! –
Кверху пробкой я взлетаю …
Вот он, рядышком баркас!
С потерпевшими крушенье
кверху днищем он плывёт.
Вроде живо населенье,
вещи не заносим в счёт.
Мы помучимся немного,
но сегодня не умрём,
Оглашая в душу, в Бога,
весь окрестный водоём…
Подоспел попутный катер
водоплавающих взял.
А наутро виноватил
нас бригадный адмирал …
Из протоколов традиционных встреч мореходов
.
И вот спустя, как прописал Дюма,
Традиционно и по доброй воле,
Покинув многодетные дома,
Мы собрались в любезном "Метрополе".
Любой из нас, бесспорно индивид,
А в некотором смысле – и мужчина,
Имеющий свой личный внешний вид,
Основанный на внутренних причинах.
Родители по старым образцам.
Лепили нас, на это каждый мастер, –
Ведь не руками! – Форму до конца
Сырую обжигала – Альма Матер.
На нашем свете – до последних дней
Мы ей за это благодарны будем…
Шумит прибой у раковин ушей,
В невидимых тельняшках наши груди.
За дружество, здоровье, за успех,
За наших женщин выпьем и повторим,
Но первый тост сегодняшний – За тех,
кто в море!
Анкета морехода в среднем на брата.
1)
Ему сегодня 30 с небольшим,
Любовь и Мореходка – вечно с ним.
2)
Всего одна жена плюс две десятых
3)
И столько же ребёночка на брата
4) Подруг на стороне – одна вторая:
(Кого-то флибустьеры укрывают).
5)
Имеет шесть десятых телефона,
Которые
