сейчас рванёт!..
Не рванула, только брызги,
Недолёт и перелёт.
Командир – артиллеристам:
– Блин… а если самолёт? –
Те в ответ: – Зараза эта
то всплывёт, а то нырнёт!
В самолёт намного легче!
– С вами ясно… нечем крыть.
Подорвём её запалом,
Шлюпку на воду спустить!
Режиссёр загомонился,
Оператору кричит:
– Живо в шлюпку!
Будешь с мины
Подавать батальный вид.
Как она рогами крутит,
А в неё корабль бьёт. –
Оператор изумился:
– А в меня не попадёт?! –
Режиссёр:
– Ты что не видел?
Кто приучен бить в зенит,
Никому на горизонте
Волоска не повредит!..
В Средиземном море бродит
Флот Америки шестой.
Мы его сопровождаем,
Словно дружеский конвой.
Крейсер "Громкий" продолжает
Субтропический поход.
Трюмный Попу до обеда
Вахту доблестно несёт.
Получил матрос команду
Жидкий груз перекачать
Из цистерны номер восемь,
Например, в цистерну пять.
Нефтяной насос включил он
И задумался слегка,
А цистерна назначенья
Между тем до потолка
Наполнялась под напором
И в конце концов, мазут
Неожиданным разливом
Выползает на шкафут.
Чьи-то крики раздаются
В адрес – чтоб им! – трюмачей,
А мазут стекает за борт,
Черной Африки черней.
И в глазах у чужестранцев
Крейсер явится вот-вот
Как засраный танкеришка
Посреди нейтральных вод.
В обстановке напряжённой
Командир не оплошал,
Рулевому на обратный
Курс велел крутить штурвал.
И пока позор смывают
Из пожарного ствола,
Капитан кипит, как чайник,
Раскалённый добела,
Ведь могли бы снять на фото
И ославить на весь мир,
И друзья при встрече спросят,
Ты давно не командир?
И стармех, как в клетке тигр,
Чрезвычайно огорчён,
Потому что в третьем ранге
Перехаживает он,
И такая безотрада
На лице его видна…
А матросик Попу знает,
Что кругом его вина,
И ещё соображает,
Ну, взыскание дадут,
Ну, придётся огорчаться
Перед строем пять минут,
Но ни пайки не отнимут,
Ни отсутствующих звёзд
На погонах. Он беспечен,
Словно ясный сокол, прост,
Пятым чувством понимая,
Разгильдяйство – благодать
Тем, кому помимо жизни
В жизни нечего терять.
С "Энтерпрайза" передали
Интересный семафор,
Командир авианосца
На приватный разговор
Вызвал нашего кап-раза:
"С добрым утром капитан!
Говорят, кругом разрядка,
Или как её, детант?
Говорят, постановили
Наши шишки наверху
В личной встрече разобраться,
Кто куда и who is who.
Но пока они готовят
Рандеву издалека,
Предлагаю повстречаться
За бутылкой коньяка.
У меня есть трубка мира,
Чем ответит джентльмен?"
Джентльмен отсемафорил,
Что согласен на обмен.
И тотчас послал шифровку
В Главный штаб: случилось так,
За разрядку приглашает
Выпить вероятный враг,
Приготовил я пирата,
То есть куклу, сувенир.
Жду на вызов указаний,
Крейсер "Громкий", командир.
В Главный штаб пришла депеша,
Прочитал её Главком.
Отказать? – Такое время…
Согласиться? – Нелегко…
Проще доблестная гибель
В предначертанном бою,
Чем теченья руководства
Попадание в струю.
Говорят, поколебался
Всесоюзный адмирал
И Министру Обороны
Заключенье отослал:
Дескать, я воспринимаю
Как нормальный аргумент,
Жду конкретно подтвержденья
Разрешенья на презент.
А Министр Обороны
Тоже выстрелил хитро:
Политическое дело,
Пусть решит Политбюро!
Сувенир, конечно, мелочь,
Но опасный прецедент,
Спросят, маршал, неужели
Не прочувствовал момент?
И Политбюро сказало
Рано утром в три часа,
Что на месте, т.е. в море,
Командир решает сам.
Не будить же им Генсека,
Он единственный Генсек,
Возмутится: я имею
Право спать как человек?
И попятным сообщеньем
Был задействован эфир:
Пусть на месте, т.е. в море,
Разберётся командир.
А на месте, т.е. в море,
Налетел жестокий шквал
И решенье командиру
Однозначно подсказал:
Наша встреча невозможна,
Ибо катер не спустить!..
Сувенирного обмена
Не имело место быть.
Скушен в море Средиземном
Круглосуточный дозор…
Вдруг приказ: идти с визитом
В черногорский порт Котор…
С черепицами на крышах
И брусчатой мостовой,
Город розовый, лавровый
И – значительно хмельной!
Этой пьянке повсеместной
Повод веский был таков:
Юбилей со дня восстанья
Черногорских моряков.
Для чего они восстали
Много лет тому назад?
Дело прошлое. И кто-то
Был, конечно, виноват.
Мы сидим в таверне "Кóтор",
И виньяк душистый пьём,
Поелику все славяне,
Нет проблемы с языком.
И откуда вдруг сорвалось,
Не скажу наверняка,
Очень громко слово Пушкин
С языка ли, с потолка.
Почему оно возникло
На нетрезвости умов?
Я же вам не Фрейд какой-то
И ответить не готов.
Кто же Пушкина не знает
В стороне моей родной?
Иностранцам неизвестный,
Он ведь был невыездной.
Им "Онегина" Набоков
В толстом томе толковал,
Всё равно не понимали,
Что такое "поскакал"…
Тем не менее в таверне.
Черногорец молодой
Через стол переглянулся
Заговорщицки со мной,
И пошли согласно шпарить
Словно нам приказ был дан:
Александр Сергеич Пушкин,
"Песни западных славян"!
"Черногорцы! Что такое?
–Бонапарте вопросил, –
Правда ль это племя злое
Не боится наших сил?"
И замолкли. продолженья
Тот не знал, другой не знал.
Тишина, и вдруг поднялся
В рокотанье общий зал:
– Черногория! – Россия! –
Будем здравы! – Как сейчас
Вспоминаю ясно, Пушкин
Был в таверне среди нас.
А теперь, друзья, на Кубу
Сквозь Атлантику идём.
Морякам надежда люба:
Лето, женщины и ром!
Говорят, у них мучача
(Типа девушка у нас),
Если нет монет, на сдачу
Честь мучачную отдаст.
День за днем, пришли в Гавану.
Удивились моряки.
Нас встречают как-то странно,
Всё сплошные мужики,
Половина – бородасты,
Шоколадны телеса.
Сам Фидель товарищ Кастро
Речь толкнул на 3 часа.
За свободу, счастье в мире
Пили дружно за столом
Наше "шило", их "дайкири"
(Сахар, лёд, лимон плюс ром).
После третьей мы Фиделя
Вопрошаем, в чем секрет,
Мол, куда вы женщин дели,
Или их на Кубе нет?
"Прямо в Сьерру, блин, Маэстру, –
Он нахально говорит–
Всех, кто в возрасте невесты,
Отослал на ваш визит".
Объясняет нам открыто,
Как кубиночки легко
Отдаются на визиты
Иностранных моряков.
Вот какой он змей ползучий,
Окопался за бугром,
Нам испортил редкий случай:
Только лето, только ром.
В благодарность Команданте
Мы его на корабле –
Прокатили для знакомства.
Будет помнить много лет…
Самый полный! Славный крейсер
Так на волнах занесло,
Что бурун вставал до неба
С тридцати
