Что может придавить его, как пресс?
Но тело укрощённого быка
Качнулось у героя под ногами,
И он забыл, манимый берегами
Любимой Греции, недавнего врага.
Спокойно лёг спиной на бычью спину
И плыл, упрямо глядя в небеса,
Желая видеть добрые глаза
Воительницы и сестры Афины.
Благополучно завершив свой путь,
Геракл был счастлив, что избегнул горя,
Но сдрейфил царь:
– Скотинка – бога моря…
Пусть лучше убежит… куда-нибудь!
Бык вздрогнул и по-новому воскрес
Таким, как был – в разумной гордой силе,
Подняв рога, что облако пронзили,
Понёсся через весь Пелопоннес!..
Блистая красотой, учуяв волю,
Достиг он Аттики, где встреченный Тесей,
Герой Афин, собравшись силой всей,
Убил быка на Марафонском поле.
Кони Диомеда (восьмой подвиг)
Опять к Гераклу царь послал Копрея:
– Скажи, что рано праздновать победу,
Пусть времени не тратит, а скорее
Во Фракию несётся к Диомеду!
Там, говорят, невиданные кони,
Но к бистонам [14] нога моя не ступит,
И коль Геракл гривастых не угонит,
Не выпросит, так пусть за деньги купит!
Во Фракии и вправду были кони,
Что красоты невиданной и силы,
Прикованы к недвижимой препоне
Лишь потому, что путы разносили,
Копытами вытаптывали ямы,
Под утро в стойлах жадно пили воду,
И, лязгая железными цепями,
Со ржанием просились на свободу.
Царь Диомед, как туча грозовая,
Гремел на них своим могучим басом,
Коням на корм привычно отдавая
Живое человеческое мясо.
Всё делал просто, не болея сердцем,
Из истины не делая секрета,
И кони поедали чужеземцев,
Что попадали в город Диомеда.
Геракл, собравший спутников надёжных,
Конями завладев, повёл их к морю,
Услышал топот – меч оставил ножны
И в лук стрела отправилась, не споря.
Коней охрану поручив Абдеру,
Гермеса сыну, в бой вступил с врагами:
– Смелее, братцы! Не теряйте веру —
Победа будет всё равно за нами!
Был Диомед наказан полной мерой
За то, что смерти предавал собрата,
А кони, растерзавшие Абдера,
Глядели на Геракла виновато.
И в этот день корабль не вышел в море:
Не пряча слёз, оплакивали друга.
Такое неожиданное горе
Их пеленало болью слишком туго.
Деревья молча для костра валили,
В Аида царство провожая душу,
И вырос холм высокий на могиле,
Который с моря виден всем и с суши.
Был ночи мрак не раз рыданьем вспорот,
И вся земля от пепла стала серой,
С могилой рядом основали город,
Что в честь Абдера назван был Абдерой.
Коней же Диомеда к Эврисфею
Привёл Геракл, снедаемый печалью,
А тот велел их выпустить скорее,
Как будто ничего не замечая.
Герой молчал, ушам своим не веря,
Готов уже на всём поставить точку!..
А дикие прожорливые звери
В горах коней делили на кусочки.
Пояс Ипполиты (девятый подвиг)
1
Явился смурым вестник в дом Геракла.
– Прости, – сказал, – царя за сумасбродство,
Иначе прихоть эту не назвать,
А заодно – меня, что в роли тягла
Тащу к тебе души его уродство,
Уж лучше бы ходить на вражью рать!
Царь повелел идти на Фемискиру,
Могучую столицу амазонок,
И хоть добром, хоть всё спалив дотла,
Иль предпочтя сраженью пир да лиру,
Обезоружить этих ветрогонок,
Чтобы сама царица отдала
Тот пояс, что дарован ей Аресом.
Царице Ипполите бог сражений
Потворствовал, не пряча хищный взгляд.
Дар принимала не без интереса:
Не символом особых отношений,
А знаком власти, где Арес – как брат.
Тот пояс затянув на стане тонком,
Она блистала, как заправский воин,
Кровавой вишни на снегу видней.
И Фемискиры главной амазонкой
Её считали боги и герои,
А смертные завидовали ей!
И вместе с ними – юная Адмета,
Дочь Эврисфея. Хитростью и лаской
(Не зря у Геры жрицею была)
Отца одолевала: – Сделай это!..
Добудь мне Ипполиты опояску!..
Но царь был неприступен, как скала.
С восходом солнца к батюшке родному
Взывала дочь, отбросив покрывало:
– Хочу я этот пояс, хоть убей!..
Такое было, хоть беги из дому,
Когда жена Адмете подпевала!..
И вспомнил о Геракле Эврисфей.
2
Для сына Зевса не было преград,
А гром сражений был ему по нраву.
Собрав немногочисленный отряд,
Из воинов, давно познавших славу,
Повёл их морем, ублажив богов
Потоком слов и жертвоприношеньем,
Хоть ведал, что победа над врагом
Всегда бывает битвы отраженьем.
Пути такому не было предтечь.
Под звон металла, что остёр и тонок,
Весь Понт Эвксинский надо пересечь
И упереться в землю амазонок.
Но вот пристали к острову Парос,
Где Минос, критский царь, держал у власти
Своих сынов. Дворец, что в скалы врос,
Паросцам приносил одни несчастья.
Гераклу тоже здесь не повезло:
Отродья Миноса убили двух героев —
Желая отомстить за это зло,
Увяз в войне, далёкий путь расстроив.
Он множество паросцев перебил,
Других же осадил, загнав за стены,
Пока от них посол не возопил:
– Возьмите наших вместо убиенных!..
И тут же наступила тишина,
Хоть песнь мечей в ушах ещё звенела.
Геракл, не вопрошая имена,
Взял внуков Миноса (Алкея и Сфенела).
3
Приплыли в Мизию. К царю явились Лику
С богатыми дарами, как и встарь.
Гостей встречая в почестях великих,
Очаровал мужей радушный царь.
Но вот смешался пир от зычных криков,
Запели трубы, зазвенел металл —
Войною шёл на Лика царь бебриков!
Геракл, как будто он того и ждал,
Поднял отряд хозяину в защиту
И Лика заслонил своей спиной,
Всё царство не желая дать в обиду,
Бебрикам показал блестящий бой,
Разбив их начисто. И стал лицом светлее,
Преподнося их землю Лику в дар,
А Лик назвал подарок Гераклеей —
В честь воина, отведшего удар.
И снова в путь, не предаваясь пиру,
Туда, где волны лижут горизонт.
И наконец явились в Фемискиру,
Оставив за спиной Эвксинский Понт.
4
«Сойду на сушу – упаду на травы,
Взирая синь небес обетованных…»
Забыл Геракл, что взмахи крыльев славы
Проворней взмахов вёсел деревянных.
И потому лишился дара речи,
Когда увидел стан девичий тонкий —
Не ожидал, что удостоят встречей
Его отряд лихие амазонки.
Амазонки (с расписной вазы в Неаполитанском музее).
Так вот она, царица Ипполита
(Герой увидел пояс злополучный)
И вся её воинственная свита…
Колчаны, копья, шлемы, меч двуручный…
– О славный сын царя богов Олимпа,
Что обликом и сам похож на бога!
Ты скалы предпочёл своим оливам
По воле сердца иль по воле рока??
Что привело тебя в наш древний город?
И что принёс ты гордым амазонкам —
Войну, где добрый мир мечами вспорот,
Иль добрый мир, когда война в постромках?
Геракл ответил: – Не своею волей
Пришёл я с войском в город твой, царица,
На море вдоволь нахлебавшись соли,
С врагом случайным не боясь сразиться.
О голове моей не беспокоясь,
Послал меня сюда Микен властитель.
Царь Эврисфей велел добыть твой пояс,
Которым одарил тебя учитель,
Могучий бог войны. Давно Адмета,
Дочь Эврисфея, так отца изводит,
Заполучить желая пояс этот,
Что он уже, как тень, по свету ходит!
Глазами потеплела Ипполита:
Слова Геракла приняла на веру,
Отдать готова пояс. Но обида,
Живущая в душе богини Геры,
Зашевелилась: «Что-то я размякла!..»
И вид приняв такой же амазонки,
Желая тут же погубить Геракла,
Вскричала Гера: – Что же вы, девчонки?!
Не слушайте героя – лиходея!
Он заявился с умыслом коварным!
(Молчала Ипполита, холодея,
Окинув Геру взглядом благодарным).
– Замыслил он похитить Ипполиту
И увести её в свой дом рабыней
В далёкую чужую Арголиду,
Чтоб мы её не видели отныне!
«Подруге» не поверив, амазонки
Царицу потерять свою могли бы —
Калёные мечи запели тонко
Под окрики могучей Меланиппы.
Неслась, как ветер, буйная Аэлла,
В желании разить души не чая,
Но натиск отразил Геракл умело,
Воительницу в бегство обращая.
Настиг Аэллу меч, проткнув ей сердце,
И Мелониппа кликнула Протою,
Что семерых героев – ахинейцев
Сразить успела собственной рукою.
Пронзённая стрелою сына бога,
Она упала на горячий камень,
И жажда мести, значащая много,
Брала реванш над умными врагами.
Но семь подруг безжизненной Протои,
Блиставших силой истинной, не мнимой,
Метнули копья острые в героя,
Да только копья пролетели мимо.
Средь этого смертельного угара
Геракл не мог сдержать свою обиду,
И палицы увесистой удары
Всех семерых отправили к Аиду.
Возглавившую войско Меланиппу
Геракл пленил, а с нею – Антиопу,
Хоть амазонки воевать могли бы,
Подальше в скалы направляли стопы.
Лишившись главной боевой подруги,
Преследуемы сильными врагами,
