«Я иду по забытой дороге…»
Я иду по забытой дороге,
Не встречая приветливых глаз,
Я не вспомню ночные тревоги
В этот трепетный солнечный час.
Свежим ветром ласкаемы руки,
Что забыли твою теплоту,
А повсюду доносятся звуки,
Исчезая вдали налету.
Или грезится в дальнем просторе,
Или вижу тебя наяву,
Или слышу бурлящее море,
Все смешалось – себя не пойму.
Я гуляю по старой дороге,
А в лазурном мерцанье небес
Ты стоишь на промокшем пороге
И не хочешь идти под навес.
Небо в августе ярче сияет,
Разыгрался ночной звездопад.
И затих шумный лес, засыпает…
Мне пора возвращаться назад.
«Улетели годы безвозвратно…»
Улетели годы безвозвратно,
Но остался в памяти моей
Свет окон, родной и благодатный,
Незатмимый красками ночей.
Дом и двор, вот сад неподалеку,
Речка темноокая бежит
А над нею высоко-высóко
Белый храм, недвижимый, стоит.
Обветшали окна и остроги,
Но недавно вновь приснилось мне,
Как стою у дома, на пороге,
Улыбаясь будущей жене.
Я о доме часто вспоминаю,
Как о малой родине своей.
И других земель я не желаю.
Есть ли мысли искренней, светлей?
Над озером туманной синевой
Предвестниками сумерек явились
Невиданные тени. За собой
Позвали и внезапно растворились.
И город, и космический поток,
Улыбки лиц, стада животных дивных
Переливались в грациозный ток,
Не задевая берегов долинных.
А берега круты и высоки.
Где линии лесов голубоглазых?
И ночь темна, и звездочки-сверчки
Блестят, искрясь, в лучах многообразных.
Один на всех, играя на лету,
Гуляет ветер меж брегов высоких.
Повсюду ночь, лаская тишину,
Сияньем звезд окутана далеких.
Я за семь мимолетных лет
Не сказал ни единого слова.
Я был сыт, хорошо одет
И спешил на поезд до Пскова,
Ведь учился в Большом ГУ,
Был и сам я преподаватель.
На машине летел сквозь мглу.
Был страховщик, был страхователь.
В эти семь мимолетных лет
Я боролся и был наказан.
Не просил бездушный совет,
По рукам и ногам был связан.
Но однажды в краю чужом,
Где не видят брегов высоких,
Я стихи написал о том,
Что терзает меня и многих.
Эти семь мимолетных лет…
Стал взрослее и я, возможно.
Снова вижу в дали силуэт,
Снова ждет он меня тревожно.
Полюбилась всем твоя улыбка,
Брошенное в спешке: «Будем жить!»
Лишь одна нелепая ошибка.
Что в итоге? Прерванная жизнь.
Но о чем ты думала, Саманта?
В ту минуту, падая с небес,
О стране ль, которая когда-то
Стала для тебя страной чудес.
Теплое и ласковое море,
Разговор с подругой до утра.
Микрофон, софиты, репортеры,
Персики, июльская жара…
Маленькая, хрупкая Саманта,
Ты пришла в большой жестокий мир.
Здравствуйте, советские ребята!
Здравствуй, седовласый Ювелир.
Солнце, небо, мама. А Саманта,
Обжигаясь ядерным огнем,
Заслужила титул дипломата,
Став добра и радости послом.
В холодной комнате стоит обогреватель.
Включу. Подумаю о тех, кого забыл.
Я с самого начала начинатель,
Я будто бы Америку открыл.
Мое жилище старо и хрущево,
Соседи отдали упрямого кота,
Стерилизованного, молодого.
Но для чего мне эта суета?
Доносится звук жареного мяса,
Наташа с Васей курят без конца,
Звучит Шопен то криво, то прекрасно.
И слышен крик: догнали храбреца.
Но этот город молодой и прелый
Мои надежды потопил в Неве.
А я бросаю круг им красно-белый
И иногда ищу ответ в вине.
Синеглазый пророк
Явился мне.
Ты не одинок
Наяву иль вне?
Не знаю ответ,
Едва дышу
Да или нет?
Я не спешу.
Одежды легки,
Смиренный взгляд,
Коснулся руки.
Прекрасный сад
Увидел и я.
Молись, живи,
Доля твоя,
Не злись, не лги.
Древо в саду,
Под ним река.
В воду войду,
Душа легка.
Дремлет пророк
На берегу.
Долог ли срок?
Сказать не могу.
Свет и тепло,
Вернусь назад.
Помню его
Смиренный взгляд.
Я тебя никогда не видел,
Ты меня не качала в саду.
Если кто-то тебя обидел,
Я заступником стать не смогу.
Не бежал я к тебе из школы,
Не едал я твоих пирогов,
Не учили мы вместе глаголы,
Не искали проверочных слов.
Ни стихов, ни открыток, ни писем
Я тебе никогда не писал,
А сегодня я словно зависим –
Этот час разговора настал.
Здравствуй, бабушка, как ты, Таня?
С фотоснимка улыбка в ответ.
В белоснежном простом сарафане
Ты встречаешь туманный рассвет.
Пусть не знаю тепло ладони,
Колыбельную песню твою,
Но сегодня в железном вагоне
Я с букетом фиалок стою.
– In vino veritas?
– Si, si.
На террасе в цикадном звучанье
Разливается лунная ночь.
В горном воздухе благоуханье,
Как в Эдемском саду, точь-в-точь.
Мне не спится, с бокалом рубина
Я вдыхаю ночной аромат.
В прошлых помыслах нет властелина.
Я себе адвокат и солдат.
Точно Горький под тенью оливы,
Я о судьбах российских грущу.
Но, услышав родные мотивы,
Подневольно глаза опущу.
Это что же? Горячий испанец
«Очи черные» мне поет.
И гитары мерцающий глянец
Окружающих ближе зовет.
Его голос, спокойный и звучный,
То дурманит, то клонит ко сну.
И сегодня из лучших он лучший,
В наших душах разбудит весну.
Темнокожая итальянка,
Улетающая «Рим – Ницца»,
Мне сказала: «Сегодня жарко –
Не желаете освежиться»?
Обхватив мою шею властно
В том углу, где не ходят люди,
Целовала меня страстно,
Целовала меня в губы.
Попросив и огня, и дыма,
Выдыхая пары ментола,
Улетела она из Рима,
Запивая разлуку колой.
Темнокожая итальянка…
По ночам мне она снится.
Самолет приземлился мягко.
Я приехал: «Москва – Ницца».
Новые стихи я напишу,
Их тебе прочту по телефону.
Обо всем тебя я расспрошу,
Помолюсь на новую икону.
Ты поплачешь тихо у окна,
Выставишь рассаду на балконе.
Маленькая женская слеза
Упадет в горячие ладони.
Вспомнишь, как осеннюю порой
Вместе мы уехали на море,
Вечерами слушали прибой,
Говорили. В солнечном просторе
Мы вкушали сочный виноград,
Узнавая, что такое счастье.
Ты надела лучший свой наряд –
Маленькое хлопковое платье.
Расскажу, что виделось во сне,
Попрошу я мудрого завета.
Станет легче жить мне на Земле
От простого матери ответа.
Мы теперь дале́ко-далеко,
Между нами города-дороги.
Только без тебя мне не легко.
Знают это все на свете Боги.
С бокалом вина из Сицилии
Я слушаю августа дождь.
Нет в мире печальней идиллии,
Чем знать то, что ты не придешь.
Не встретишь меня, улыбаясь, ты,
Не спросишь о прожитом дне.
Как страстно порой отдавалась ты,
Мне.
А если попробую снова я
Твой номер набрать в тишине.
В отрытые окна ты – новая –
Посмотришь в глаза вышине.
Увидела цифры знакомые,
И вспомнила утренний сон,
В котором мы, просто знакомые,
Идем меж Казанских колонн.
Холодный коктейль и espresso…
На миг я печали забыл.
Янтарно-балтийским экспрессом
Разверзнут заманчивый тыл.
Здесь каждая улица – тайна,
А каждый булыжник – боец.
Гуляю без компаса, плана
Я, не гражданин, не купец.
Откуда доносятся звуки?
Однажды седой трубочист
Пожал мои детские руки.
Теперь я обычный турист.
Увижу песчаные замки.
Построены детской рукой.
Здесь кто-то оставил вьетнамки,
Поспешно уехав домой.
Бушуешь, холодное море,
Что бьешься о берег волной?
Меня позабудешь ты вскоре.
Лишь пены следы кружевной.
Под вечер прохладно, и ветер.
Едва согревает бальзам.
Закуски из шпэка и крекер.
Не верит и Рига слезам.
