…А вообще жизнью я сейчас доволен, вижу в ней определенную цель и твердо верю в нашу приближающуюся победу. Работать приходится много, и что очень мне приятно — я вижу своими глазами плоды своих усилий. Стихи мои читаются, песни поются. С одной из песен весной бойцы шли в атаку. Я получил благодарность в приказе, а месяц тому назад награжден медалью „За боевые заслуги“. Слово мое живет там, где оно сейчас всего нужнее, и как поэту мне больше нечего желать…» [29]
За годы войны Вс. Рождественский написал две книги стихов: «Голос Родины» (1943) и «Ладога» (1945).
Он по праву мог сказать, обращаясь к любимому городу:
Я счастлив тем, что в грозовые годы
Я был с тобой,
Что мог отдать заре твоей свободы
Весь голос мой.
Я счастлив тем, что в пламени суровом,
В дыму блокад
Сам защищал и пулею и словом
Мой Ленинград.
(«Белая ночь»)
В военных стихах Вс. Рождественского немало пейзажей, по-прежнему точных и красочных, но в них вошло теперь и восхищение мужеством бойцов, и то душевно широкое сопереживание, которое дается личным участием в народной жизни.
В лучших произведениях военной поры чувство любви к родине достигало большой гражданской и лирической силы.
Я вижу избы, взгорья ветровые,
И, уходя к неведомой судьбе,
Родная, непреклонная Россия,
Я низко-низко кланяюсь тебе.
(«Могила бойца»)
В жанровом отношении стихи военных лет оказались достаточно разнообразными. Сама действительность, с ее изменчивостью и конкретностью ежедневных задач, требовала применения различных средств — от сатиры и раешника до оды, от стихотворного очерка, рассказывающего о выполнении боевого задания, до баллады, от корреспонденции до песни. Поэт, по-видимому, не раз с благодарностью вспоминал полезную выучку, которую он прошел в газетной практике на стройках тридцатых годов. В своих балладах он выступал не только как мастер сюжета, но и как внимательный психолог, умеющий с помощью точной и выразительной детали обрисовать характер драматической ситуации и образ героя («Баллада о боевом друге», «Баллада о комбате Юняеве», «Партизаны», «Сердце связиста», «Шофер» и другие). Он хорошо знал блиндажный, земляночный, окопный быт, своеобразие фронтового дружества, простоту и сердечность отношений между людьми, ежедневно рисковавшими жизнью. Все это входило в его стихи в виде многочисленных деталей и штрихов, которые в глазах читателей убедительно подчеркивали невыдуманность, правдивость повествования, а художественной ткани стиха придавали реалистическую плотность. Сердечность интонации и открытость поэтического взгляда особенно сказывались в его лирике — пейзажной и интимной. Северная природа была близка Вс. Рождественскому, он хорошо знал ее краски и звуки. Но в годы войны, месяцами живя в защитной глубине фронтового леса, как бы под материнской охраной природы, он с новой силой почувствовал сыновнюю нерасторжимую связь с родной землей.
Тем и жизнь была мне хороша,
Что, томясь, как птица, синей далью,
Русская жила во мне душа
Радостью и песенной печалью.
(«Сердце, неуемный бубенец…»)
Некоторые его стихи той поры носят медитативный, неторопливый характер. Такова «Палатка».
Поздней осенью в чаще несладко,
Дни короче, а сумрак мутней.
Одиноко сереет палатка
Под навесом набухших ветвей.
Поэт всматривается в спокойную, вечную в своей живой прелести жизнь леса, углубляется в собственные воспоминания, уходит по тропам памяти…
Уж проносятся листья-скитальцы
В злую изморозь, в хмурую рань,
И дождей посиневшие пальцы
Барабанят о мокрую ткань.
Но на лавке под старой шинелью
Мне тепло, и табачным дымком
Улетает и тает под елью
То, что смутным подсказано сном.
Что мне снилось? Леса и дороги,
Да туманом затопленный бор,
Долгий стон журавлиной тревоги
Над дымящейся гладью озер.
Но суровая действительность снова возвращается к нему — гулом орудий, злым стрекотом пулеметов и гуденьем тяжелых бомбардировщиков.
Выхожу — и над гарью равнины,
Над разливами хвойных седин
Треугольником лег журавлиный
Высоко проплывающий клин.
Неустанное крепнет гуденье —
Краснозвездные птицы летят…
А внизу расстилает цветенье,
Как победный костер, листопад.
В «Палатке», как видим, нет громких «военных» слов, стихотворение внешне непритязательно по краскам, скромно по интонации, но это одно из сильнейших в нашей военной лирике произведений.
В минуты фронтового затишья, наряду со стихами, принимается Вс. Рождественский и за прозу — пишет главы будущей книги «Страницы жизни» и новеллы, составившие впоследствии книгу «Шкатулка памяти».
Война, обостряя национальное чувство, возбуждает и историко-культурную память. Вс. Рождественский, художник, всегда чуткий к вопросам культуры, прекрасный знаток исторического прошлого страны, создает произведения, проникнутые духом преемственности. Таковы его стихи, посвященные Ленинграду, в частности его памятникам, архитектурным ансамблям и знаменитым пригородам.
Войдя вместе с войсками в освобожденный Новгород, он откликнулся на это событие замечательным стихотворением «Господин Великий Новгород». Пятиглавая София предстала его глазам почерневшей, но непреклонной.
Она пробита вражеским снарядом,
Ободран золотой ее шелом,
Но на снегу, со звонницею рядом,
Все полегли, кто встал на нас с мечом.
На заключительном этапе войны в лирике Вс. Рождественского появляются ликующие, солнечные ноты. Вместе со всем народом-освободителем он радуется счастью великой победы. Его поэзия выдержала жестокое испытание битвой. В огне войны жизнелюбивая муза Вс. Рождественского преисполнилась отваги и решимости, патриотической стойкости и силы. Обогатилась новыми красками реалистическая палитра художника, шире стал кругозор его лирики, отчетливее и весомее гражданское поэтическое слово.
В 1947 году Вс. Рождественский выпустил книгу «Родные дороги». В ней он собрал стихи из своих двух военных книг. Это был как бы поэтический отчет автора о работе в годы Великой Отечественной войны. Наступила долгожданная пора мира, а вместе с нею и необходимость осмысления новых явлений действительности. Однако следующая книга — «Иволга» — вышла лишь через одиннадцать лет, в 1958 году. Для поэта, привыкшего работать интенсивно, это большой срок. Но, как показала «Иволга», все эти годы писались лирические стихи, возникали и ветвились новые темы. Одновременно со стихами, составившими сборник «Иволга», Вс. Рождественский много работал над стихотворными либретто. Была закончена наконец начатая еще до войны вместе с композитором Ю. Шапориным опера «Декабристы». Всего им было написано пятнадцать либретто[30]. То был огромный труд, требовавший и времени, и специальной подготовки, и длительного вживания в музыкальный мир композиторов различных эпох. Музыкальная общественность и критика высоко ценили эту плодотворную работу. Для Вс. Рождественского оперные либретто были не только выходом в мир музыки, где он чувствовал себя в такой же родной стихии, как и в поэзии, но и своеобразной пробой сил в большом жанре. Либретто как бы заменяли ему поэмы. Будучи в поэзии почти исключительно лириком, он вместе с тем ощущал необходимость многоголосия, широких исторических пространств, разветвленного действия. В либретто лирическая стихия, оставаясь самой собой, обретала полифонизм, опосредованно удовлетворяя стремление поэта к крупной форме.
В известной степени это же стремление заметно и в стихах Вс. Рождественского той поры. В особенности это сказывается в произведениях о Ленинграде, его настоящем и прошлом, его улицах, зданиях и его великих зодчих. Эти стихи широко развернуты в пространстве, причем не только в топографическом, но и в историческом.
На стрелке острова, где белые колонны
Возносит над Невой российский Парфенон,
Остановись на миг, мечтатель вдохновенный,
Белесым сумраком, как тайной, окружен.
Перед тобой столпов Ростральных очертанья —
Наследье прошлого, пришедшее в наш век, —
И у подножья их два светлых изваянья,
Два строгих символа могучих русских рек.
(«На стрелке острова, еде белые колонны…»)
К 1947 году им был закончен цикл «Строители», посвященный великим зодчим, создавшим красоту города — эту великолепную поэму в камне. Из прошлого поэт обращает взгляд в современность — он пишет стихи, в которых возникает новый, строящийся Ленинград, город, вышедший из мрака и огня войны. В стихотворении «Новый порт» он своеобразно совмещает два плана города — современный и исторический. Конкретная историческая живопись, насыщенная множеством деталей, и повествовательность интонации, может быть, очевиднее всего говорят о близости лирики Вс. Рождественского тех лет эпическому (поэмному) масштабу и смыслу.
