Когда они вернулись, во всем доме было темно, только на заднем крыльце горел свет.
Геракл пошел посмотреть. Герион решил позвонить домой и побежал наверх.
Можешь позвонить из маминой комнаты
вверх по лестнице и налево, крикнул Геракл ему в след. Но у самой комнаты
он остановился: ночь вдруг стала сплошной.
Кто я? Он уже бывал здесь, на лестнице, в темноте, выставив руки перед собой,
искал выключатель – он попал по нему,
и комната налетела на него как бушующий прибой, неукратимо полный
бутылок из-под женского алкоголя, он увидел комбинацию
упавший журнал расчески присыпку стопку телефонных книжек мисочку с жемчугом
чашку с водой себя
в зеркале жестокого как яркая помада – он снова хлопнул по выключателю.
Он уже бывал здесь, болтался
внутри слова она как побрякушка на ремне. Красные спицы прозвенели под его веками
в черноте.
Спускаясь по лестнице, Герион слышал голос бабушки Геракла.
Она сидела на качелях на крыльце,
положив руки на колени и болтая своими маленькими ножками. Прямоугольник света
падал на крыльцо через открытую дверь кухни
и едва касался ее подола. Геракл лежал на спине на столике для пикника,
скрестив руки на лице.
Бабушка смотрела, как Герион пересекает крыльцо и садится между ними
в шезлонг,
она продолжала говорить – это представление что легкие взорвутся
если ты не выплывешь на поверхность –
легкие не взрываются без кислорода они сминаются я знаю об этом из-за Вирджинии Вульф
которая кстати однажды заговорила со мной на вечеринке не о том конечно
каково это тонуть она об этом еще понятия не имела – я уже рассказывала эту историю?
помню небо за ней было всё фиолетовое она
подошла ко мне и сказала Что это вы здесь одна в этом огромном пустом саду
как кусочек электричества? Электричества?
Может она сказала эклеры и чай правда мы пили джин и время для чая
давно прошло но она была весьма оригинальной женщиной
я думала Господи надеюсь она сказала эклеры и чай тогда я расскажу ей забавную историю
про Буэнос-Айрес эти аргентинцы
обожают чай каждый день в пять часов маленькие чашечки но она уже уплыла маленькие
почти прозрачные чашечки как кости представляешь
в Буэнос-Айресе у меня был маленький песик но я вижу по твоему лицу что уже заговариваюсь.
Герион подскочил. Нет мэм, крикнул он,
шезлонг вытолкнул его из себя. Подарок Фрейда но это уже другая история.
Мэм?
Он утонул не Фрейд песик и Фрейд пошутил что-то несмешное
про незавершенный перенос не припомню
немецкое выражение зато немецкую погоду я помню отлично.
Какая там была погода мэм?
Холодно и лунно. Вы виделись с Фрейдом ночью? Только летом.
Зазвонил телефон, и Геракл
скатился со стола и побежал отвечать. Июльские тени в лунном свете неподвижно лежали
на траве. Герион смотрел,
как из них сочится присутствие. О чем я говорила? Ах да Фрейд реальность
это паутина любил говорить Фрейд –
Мэм? Да. Можно вас кое о чем спросить? Конечно. Я хотел бы узнать о Лавамене.
А.
Какой он был? Его сильно обожгло. Но он не умер?
Не в тюрьме.
А что было потом? А потом он попал к Барнуму знаешь Цирк Барнума
он ездил по всей Америке заработал много
денег я видела их представление в Мехико когда мне было двенадцать. Интересно было?
Очень даже Фрейд назвал бы это
бессознательной метафизикой но в двенадцать я не была циничной и хорошо провела время.
Что он делал? Он раздавал
кусочки пемзы и показывал где его коснулся жар
я капля золота говорил он
я расплавленная материя я вернулся из центра земли чтобы рассказать вам что там внутри –
Смотрите! он прокалывал большой палец
и выдавливал капли цвета охры которые шипели когда падали на пластину –
Вулканическая кровь! Он утверждал
что температура тела у него всегда 55 градусов и разрешал
потрогать свою кожу за 75 центов
в задней части шатра. И вы потрогали его? Она остановилась. Скажем так –
тут из дома выскочил Геракл.
Это твоя мама. Она уже закончила кричать на меня и теперь хочет поговорить с тобой.
