Михаил Херасков - Собрание сочинений

                   Нет! это, может быть, хотят ее обидеть.

                   О! слушать нечего, пора Прияту видеть.

                   Послушай! ты приказ какой-то получил?

                   Да! ссору мне одну Змеяд препоручил.

                   Так слушай! если ты Прияту прямо любишь,
                   Не ссорь ее с отцом, или ее погубишь!

                   Да как и вздумал ты, чтоб я предатель был
                   И той бы зла желал, которую любил.
                   Никак ты о других каких проказах сведал?

                   С одним приятелем я нонича обедал;
                   Мне тайну, вверену Змеядом, он открыл,
                   Что на Прияте он поутру сговорил.
                   Однако свадьбу он на несколько отсрочит
                   И, между тем, ее с отцом поссорить хочет,
                   Затем что он одно приданое берет,
                   А дочь из барыша заранье продает.
                   Что сам лукавствуя в разрыв такой не входит,
                   И будто бы тебя в такое дело вводит.

                   Ты слышал от меня, что я письмо несу,
                   Чем ссорить их велят, так этим их спасу.

                   Желаю, чтобы ты оставил их в покое,
                   И в это не входил.

                                      Ну что ж еще такое?

                   А то, что в дочке ты не будешь счастлив ввек,
                   И примешься отцом как вредный человек.

                   С чего тебе сия химера показалась?

                   С того, что письменно Прията обязалась
                   Змеяда ввек любить, то видел сам Развед.
                   И это письмецо читает целый свет;
                   А как то сделалось, мне это непонятно.

                   Письмо, его любить! мне то невероятно;
                   Не верю ничему я в доме здесь у вас,
                   Где все обманчиво для слуха и для глаз:
                   И взгляды ложны здесь, и ложны рассужденья.

                   Да! правда! здесь одни мечты и привиденья.
                   К Здорусту в комнату я давеча вошел
                   И там с Приятою Змеяда я нашел,
                   И мне привиделось, что он ее целует,
                   Щекотит, резвится и всячески милует.
                   Мечталось, будто бы она не спорит в том
                   И будто собственным она сказала ртом:
                   "Люблю тебя, Змеяд!.." Но то ошибка наша,
                   В мечте она его, а в самом деле ваша.

                   Послушай! ежели испортилась она,
                   Так сердцу моему Прията не нужна.
                   А если ты меня поссорить с нею чаешь,
                   То жизнью за свои мне сказки отвечаешь.
                   Пожди меня…

                                   Ну, я себя в беду вкатал,
                   Не сущий ли я скот, что правду разболтал?
                   Ах, правда вить колка…

                                          Где скрыться нам от них?
                   Весь дом шпионами наполнил твой жених.
                   Однако все меня, по счастью, ненавидят,
                   И прочь они бегут, лишь только где увидят.
                   Но время нам терять теперь не надлежит,
                   Вот этот господин к Змеяду побежит
                   И скажет, что хотел с тобою изъясниться;
                   Как язвы этого любовник твой боится.
                   Поссорил твоего со мною он отца,
                   Откроем же теперь друг другу мы сердца.
                   Я грубость братнину и ссору оставляю
                   И сведать о твоих намереньях желаю.
                   Скажи мне, хочешь ли женой Змеяду быть?

                   Отец мой мне велел Змеяда полюбить,
                   А я должна его повиноваться воле.
                   Согласна или нет, не рассуждаю боле.
                   Я вижу, что Змеяд несносный человек,
                   Но буду я за ним и буду плакать ввек.

                   Неужто ль полюбить отец тебя неволит?

                   Мне склонность он мою предписывать изволит.
                   Он сердцу моему влюбиться приказал:
                   Меня он письменно с Змеядом обязал.
                   Я, слезы горькие пролив тогда рекою,
                   Подписывала то письмо своей рукою,
                   В котором я клялась вовек любить его, —
                   Что делать! мой отец потребовал того.
                   Потребовал, чтоб я Змеяда приласкала.
                   Не он моей любви, но я его искала.
                   Отцову власть Змеяд во зло употребил,
                   Он маску снял с себя и совесть истребил.
                   Злодейской нрав его теперь мне ясно виден:
                   Достав мое письмо, стал дерзок он, бесстыден,
                   Признаться, и меня к любови принуждал,
                   Его хотение отец мой подтверждал.

                   По должности родства хотел я изъясниться
                   И, если надобно, в дела твои вступиться,
                   В желаниях твоих, когда могу, помочь;
                   Но поздно все теперь, иду спокойно прочь.

                   Постойте, дядюшка! Постойте! есть такое,
                   Которое не даст мне вечно быть в покое,
                   И, если можете какую помочь дать,
                   Не должны вы меня в печали покидать.
                   Вступитесь за меня; ах! вымолвить не смею,
                   Но только я любви к Змеяду не имею.
                   Когда изволите, я тайну объявлю.

                   Открой ее скорей!

                                      Другого я люблю!

                   Кого? не плачь, не плачь, мне искренно признайся
                   И следствиев худых отнюдь не опасайся.
                   Лукавить не велит со сродниками честь,
                   А может быть, помочь тебе и способ есть.

                   Нет способа; но я любви скрывать не стану.
                   Давно уже, давно ношу я в сердце рану,
                   Которую ничто не может излечить.