Павел Саля - Теперь мы будем хорошими

Нацист. Меня тошнит от этих блядских цветочков! Затоптать все, и конец! Блядь, взять косу, и жах!

Брат терпеливо ждет, давая Нацисту выпустить пар, после чего читает дальше.

Брат Феликс. «…и что это по воле Бога он так говорит против нас, напиши, о Брат Лев, это есть совершенная радость… И если, побуждаемые холодом и голодом, мы постучимся вновь, позовем привратника, умоляя его со слезами открыть нам и дать приют ради любви к Богу…»

В какой-то момент в классе воцаряется тишина, слышно только Брата Феликса и Нациста.

Нацист. А на хуй эти цветки вообще? На хуй!

Брат Феликс прерывает чтение, смотрит на разъяренного и мечущегося Нациста. Не реагирует на его слова. Когда тот садится, продолжает читать дальше.

Брат Феликс. «…и если он выйдет еще более рассерженный, чем раньше, восклицая: „Упрямые негодники, я разберусь с ними, как они того заслуживают“ — и, взяв узловатую палку, схватит нас за капюшоны, повалит на землю, вываляет нас в снегу и будет бить нас и ранить сучками палки…»

Нацист перебивает монаха, подходит к нему и кричит прямо в лицо. Кажется, он вот-вот его ударит. Брат Феликс, похоже, готов дать сдачи. Но драки не происходит.

Нацист. Мозги мне ебут, и все! (Отворачивается, стоит у окна, словно раздумывая, прыгнуть или нет.)

Брат Феликс с наигранным спокойствием продолжает читать.

Брат Феликс. «…если мы снесем все эти несправедливости с терпением и радостью, думая о страданиях нашего Благословенного Господа, которые мы разделим с ним из любви к Нему, напиши, о Брат Лев…»

Нацист поворачивается и направляется в сторону двери.

Нацист. Иду блевать!

Брат Феликс. «…это, наконец, и есть совершенная радость».

Нацист хлопает дверью. В классе царит гробовая тишина.

Будуар Чичолины. Кермит стоит в дверях, он только что вошел. Чичолина — вызывающе одетая сорокалетняя женщина с большим бюстом. Кермит смущен.

Чичолина. Так это ты девственник?

Кермит. Не понял?

Чичолина. Ну, ты спал когда-нибудь с женщиной или только сам себя?..

Кермит, смутившись, поворачивается боком, стараясь не смотреть ей в лицо. Она встает и подходит к нему.

Кермит. Ну, о таком не говорят…

Она берет его за подбородок и смотрит ему в глаза. Он вырывается.

Чичолина. У меня обо всем говорят, как на исповеди.

Кермит вырывается и отворачивается, как будто хочет убежать.

Кермит. Во дает, прям как у монахов…

Она хватает его за рукав, тянет за собой.

Чичолина. У меня не выражаться, понял? Ты знаешь, кто я?

Кермит. Мммм…

Чичолина. Ну, кто я?

Кермит. Ну, знаю.

Чичолина. Если знаешь, скажи.

Кермит робко смотрит на нее.

Кермит. Ну, блядь…

Чичолина хватает Кермита и бросает на кровать.

Чичолина. Не смей выражаться!

Кермит. А че такое?

Чичолина. А ничего! Скидывай все!

Кермит. Как это?..

Чичолина. Я что, непонятно говорю? Раздевайся!

Кермит. Но я только…

Чичолина. Ты зачем пришел? Наверное, не поговорить.

Кермит. Как раз поговорить.

Чичолина. Говорить можешь там, с монахами, а у меня надо работать… За дело!

Кермит. Я только хотел узнать, как это бывает… Кореша мне столько о вас рассказывали…

Чичолина. Кореша? Какие кореша?

Кермит. Ну, Пахан, например…

Чичолина. Вроде мужики, а языками мелют, как бабы, ха, ха! Ну, целка, вперед!

Кермит. Я не целка!

Чичолина. Нет? Ну это мы сейчас узнаем. (Выключает свет.)

На сцене видны только темные силуэты. Слышна какая-то душещипательная мелодия. Потом ее сменяет «Ты тоже Бог, пойми ты это…»

Брат Феликс входит в спальню, неся в руках стопку глянцевых журналов. На всех обложках обнаженные женщины с огромной грудью.

Брат Феликс. Кто это сюда принес?

Все. Это не наше.

Брат Феликс. Откуда здесь взялась порнография?

Кабель. Порно? Здесь? Не может быть!

Брат Феликс. А это что? (Показывает журналы.)

Все бросаются вперед.

Пахан. Можно?

Кермит. Мне тоже!

Мелкий. И мне!

Телка. Можно посмотреть?

Пахан удивленно смотрит на Телку.

Пахан. Ты?

Брат Феликс. Вот именно.

Все расхватывают журналы. Листают, ржут.

Кермит. Это художественные журналы.

Пахан. По искусству…

Брат Феликс отбирает у них журналы и прячет в рукаве рясы.

Брат Феликс. Это искусство? Это?

Пахан. Еще какое.

Все (ржут). Искусство любви!

Кермит. Вот кто дышит полной грудью!

Мелкий (писклявым голосом). У них и на чем сидеть есть!

Брат Феликс. Тихооооо!

Фонарь. …Козлы!

Брат Феликс. Я этого не говорил. (Смотрит на ребят, переводя взгляд с одного лица на другое.)

Тишина. В спальню входит Брат Камиль. В этот момент из рукава Брата Феликса выпадают порножурналы.

Брат Камиль смотрит на пол, наклоняется и поднимает один из них.

Брат Феликс (стушевавшись). Еще раз спрашиваю: откуда это здесь взялось?

Кабель. Из киоска. Не видели? Тут рядом, в газетном киоске этого навалом, только бабла нет…

Брат Феликс. В киоске, здесь, рядом?

Пахан. Да, газеты и журналы, свежая пресса.

Брат Камиль. Нам придется обратить на это внимание.

Кермит. Нам тоже.

Мелкий. Только где взять бабло?..

Затемнение.

Все сидят в классе за партами. Брат Хороний забрасывает мяч в корзину.

Брат Хороний. Мы создадим харцерский отряд.

Все. Урааааааааа!

Брат Хороний. Вы получите форму.

Пахан. Наконец-то нормальные шмотки.

Мелкий. Военную?

Брат Хороний. Какую захотите… Скорее, харцерскую.

Нацист. Лучше военную…

Мелкий. Как у десантников!

Брат Хороний. Тихо! Спокойно! Надо придумать название.

Минуту царит тишина. Все смотрят друг на друга.

Брат Хороний. Ну, как мы себя назовем?

Все (хором). Отморозки!

Брат Хороний. Нет! Так нельзя…

Кермит. Но ведь нас так зовут.

Брат Хороний. Ладно, оставим это. Начинаем урок.

Мелкий хочет что-то сказать. Он поднимает руку.

Брат Хороний жестом дает ему слово.

Мелкий. А стволы какие-нибудь нам дадут?

Брат Хороний. Стволы?

Пахан. Пушки.

Брат Хороний. Зачем?

Нацист. Как зачем? Без оружия чего мы стоим?

Брат Хороний. А с кем вы собираетесь воевать?

Кермит. А если кто заступит дорогу…

Утюг. С бандюками!

Мелкий. С Черным Челом!

Брат Хороний. Может, со злом?

Все удивленно смотрят на Брата Хонория, будто ждали чего-то другого.

Брат Хороний. Большинство из вас уже держали в руках оружие… (Оглядывает гордые лица пацанов.) И это плохо кончилось… Может, достаточно?

Все (с явным недовольством). Ээээээээ!

Брат Хороний. Кто-нибудь из вас знает, когда мы получили независимость?

Нацист. Чего?

Брат Хороний. Независимость.